к спине. Потом снова побежал к холму, но обогнул его, прямиком направившись к защищенному пути, выбранному им. Он осторожно пробрался сквозь кусты у подножия холма и подошел к нему там, где его прятал выступ. Баккат был почти уверен, что Ксиа не заметил его. Но все же с Ксиа следовало соблюдать большую осторожность.
Баккат передохнул несколько мгновений, чтобы сосредоточиться перед подъемом, но еще до его начала снова услышал пронзительный крик Летии высоко над головой. Потом раздался голос Ксиа:
— Смотри, Баккат! Смотри, что я делаю с этой твоей женщиной! Ах да! Вот так! Мои пальцы внутри ее! Какая она тугая и скользкая!
Баккат старался не слышать издевок Ксиа, но не мог.
— Слушай свою женщину, Баккат! Пока что это только мои пальцы, но потом она почувствует кое-что покрупнее! И как же она будет тогда визжать!
Летии рыдала и кричала, а Ксиа хихикал. Каменные склоны усиливали и разносили вокруг ужасные звуки. Баккат с трудом заставлял себя молчать. Он знал: Ксиа ожидает, что он закричит в ярости и так выдаст свое положение. Ксиа ведь не был уверен, с какой именно стороны Баккат попытается добраться до вершины.
Баккат подошел к стене красных камней и начал карабкаться на нее. Сначала он продвигался быстро, взлетая по стене, как ящерица геккон. Потом добрался до выступа, и тут уже ему пришлось напрячь все силы рук и ног, цепляясь за камни. Топор и свернутая накидка затрудняли его движения, теперь он двигался вперед медленно. Под его ногами разверзлась пропасть.
Он нащупал новую опору для руки, но под его весом она рухнула. Обломок камня размером с него самого сорвался с выступа. Он слегка задел голову Бакката и полетел вниз, ударяясь о стены утеса внизу. Грохот разнесся эхом по долине; глыба, задевая скалу, вышибала из нее целые облака пыли и осколков камня.
Несколько страшных секунд Баккат висел, держась только пальцами одной руки. Он отчаянно шарил другой рукой по стене и наконец нашел опору. Какое-то время он висел так, стараясь собраться с силами.
Ксиа прекратил свои насмешки. Он не мог точно знать, где находится Баккат, и теперь наверняка ждал его на вершине, наложив на тетиву лука отравленную стрелу. У Бакката не оставалось выбора. Глыба, сорвавшаяся вниз, изменила поверхность стены, отрезав ему путь к отступлению. Ему оставалась одна дорога — вверх, туда, где поджидал Ксиа.
С болезненной медлительностью Баккат преодолевал последний отрезок, огибая внешний изгиб выступа. В любое мгновение он мог увидеть вершину, но тогда и Ксиа сможет его увидеть. И вот наконец Баккат с облегчением нашел узкий уступ. Его ширины едва хватало, чтобы Баккат на него втиснулся. Он просидел там, казалось, целую жизнь, но силы, хоть и медленно, вернулись в его онемевшие, дрожащие руки. Он осторожно развернул буйволиную шкуру и набросил ее себе на голову и плечи. Проверил, на месте ли нож и топор. Затем осторожно встал на крошечном уступе и прижался к стене, чтобы восстановить равновесие. Он стоял на цыпочках, а его пятки висели над обрывом. Вытянув руки вверх, Баккат ощупал стену. И обнаружил углубление достаточно широкое и глубокое, чтобы сунуть туда обе руки и ухватиться надежно. Он подтянулся, и его ноги оторвались от уступа. Несколько долгих жутких мгновений его ноги искали опору. Потом он подтянулся еще немного, настолько, чтобы закинуть одну руку на самый верх выступа.
Когда его голова показалась над краем стены, он сразу посмотрел на вершину. Ксиа наблюдал за ним: он улыбался, прищурившись, нацеливая стрелу. Тетива была натянута до конца, наконечник стрелы смотрел в лицо Бакката. Он находился так близко, что Баккат различал вырезанные на нем зазубрины, острые, как клыки тигровой акулы. Грязно-коричневый яд присох толстым слоем к каждой из зазубрин.
Ксиа пустил стрелу. Она промчалась со свистом, стремительная, как ныряющая вниз ласточка, и Баккат просто не мог уклониться или нырнуть под нее. Казалось, ее острие попадет точно туда, где накидка не сходилась плотно, и вонзится в горло… но в последний миг стрела вильнула в сторону и ударилась об его плечо. Баккат почувствовал толчок, когда стрела врезалась в складку толстой буйволиной шкуры. Она сломалась, и древко упало вниз, а наконечник застрял в шкуре.
Бакката ошеломила близость ужасной смерти. Но он резко подтянулся вверх и одолел последние несколько футов. Когда он переваливался через край утеса, Ксиа успел наложить на тетиву вторую стрелу и прицелился в него с расстояния всего в несколько шагов.
Баккат ринулся вперед, и Ксиа пустил вторую стрелу. И снова она попала в тяжелые толстые складки накидки. Древко опять сломалось, а наконечник завяз в шкуре.
Ксиа потянулся к колчану за новой стрелой, но Баккат уже бросился на него и отшвырнул назад. Ксиа уронил лук и вцепился в Бакката, удерживая его руки, прежде чем Баккат успел выхватить из-за пояса нож. Они боролись грудь к груди, топчась на месте и пытаясь сбить друг друга с ног.
Летии лежала там, куда бросил ее Ксиа, когда услышал грохот камня и определил, где находится Баккат. Она все еще оставалась связанной по рукам и ногам, а там, где Ксиа совал в нее свои пальцы и расцарапал самую нежную плоть, текла кровь. Девушка наблюдала, как схватились двое мужчин, но не могла помочь своему мужу. Потом она увидела топор Ксиа, лежавший неподалеку от нее. Перекатившись по земле, Летии оказалась рядом с ним. Пальцами босых ног она повернула рукоятку топора, и острое лезвие встало вертикально. Потом, осторожно и крепко удерживая топор между ногами, она прижала к нему полосы коры, обмотанные вокруг ее запястий, и принялась перепиливать их изо всех сил.
Каждые несколько секунд девушка бросала взгляд на мужчин. Она видела, что Ксиа сумел зацепить ногой пятку Бакката и опрокинуть его на спину. Они оба тяжело рухнули на камни, но Баккат оказался придавлен гибким, мускулистым телом врага. Сбросить его Баккату не удавалось. Летии, не в состоянии вмешаться, видела, что Ксиа уже потянулся к ножу на поясе. А потом, внезапно и необъяснимо, Ксиа пронзительно закричал и отпустил Бакката. Отпрянув, он уставился на собственную грудь.
Баккату хватило мгновения, чтобы понять, что случилось. Наконечник стрелы, застрявший в его накидке, оказался между ними, когда они боролись, и Ксиа собственным весом загнал ядовитые зазубрины в свое тело.
Ксиа вскочил на ноги и попытался обеими руками выдернуть наконечник из груди, но зазубрины держали его крепко. Каждый раз, когда Ксиа дергал наконечник, на его голой груди выступала капелька крови.
— Ты покойник, Ксиа, — прохрипел Баккат, поднимаясь на колени.
Ксиа снова закричал, но не от страха, а от ярости:
— Я тебя заберу с собой в страну теней!
Выхватив из-за пояса нож, он прыгнул к Баккату, который все еще стоял на коленях. Он замахнулся, и Баккат, попытавшись уклониться, запутался в собственной накидке и повалился назад.
— Ты умрешь вместе со мной! — визжал Ксиа, нанося удар ножом в грудь врага.
Баккат метнулся в сторону, и клинок лишь задел его предплечье. Ксиа изготовился для следующего удара, но позади него уже стояла Летии. Ее ноги все еще были связаны, зато руки свободны, и она держала топор. Прыгнув вперед на связанных ногах, она занесла топор над головой. Его лезвие ударило Ксиа по голове сбоку, срезав часть кожи и одно ухо, а потом глубоко вонзилось в сустав между плечом и правой рукой. Нож выпал из парализованных пальцев, рука безвольно повисла вдоль тела. Ксиа резко повернулся лицом к маленькой девушке, схватившись левой ладонью за раненую голову, и кровь фонтаном хлынула между его пальцами.
— Беги! — закричал Баккат, вскакивая на ноги. — Беги, Летии!
Летии словно и не слышала его. Хотя ее лодыжки по-прежнему были связаны, она прыгнула на Ксиа. Бесстрашная, как медоед, она вновь замахнулась топором. Ксиа отшатнулся и вскинул здоровую руку, защищаясь. Топор врезался в его предплечье под локтем, кость громко хрустнула.
Ксиа шатался, лишившись обеих рук. Летии быстро наклонилась и перерезала веревку на своих ногах. И прежде чем Баккат успел вмешаться, еще раз бросилась на Ксиа. Тот в ужасе смотрел на нее, маленькую бешеную ведьму, обнаженную и разъяренную. Тяжело раненный, он топтался уже на самом краю утеса. И когда он попытался уклониться от нового нападения, то потерял равновесие и упал назад. Не имея рук, он не мог за что-либо ухватиться и прокатился до края выступа, нависшего над обрывом, заливая камни кровью. А потом свалился вниз и исчез из вида. Его крик быстро затих, и после глухого удара далеко внизу наступила тишина.
Баккат подбежал к Летии. Она уронила топор и очутилась в объятиях мужа. Они долго стояли, прижавшись друг к другу, пока наконец Летии не перестала дрожать.
Тогда Баккат спросил:
— Готова спуститься вниз, женщина?
Она решительно кивнула.
Баккат повел ее к тропе, и они спустились к подножию холма. Там они остановились перед телом Ксиа. Он лежал на спине с широко открытыми глазами. Наконечник его собственной стрелы все еще торчал из его груди, а наполовину отрубленная рука завернулась под спину под неестественным углом.
— Этот человек из племени сан, как и мы. Почему он хотел нас убить? — спросила Летии.
— Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, — пообещал ей Баккат. — Но не сейчас. Его тотем — гиена, пусть остается с ней.
Они пошли своей дорогой, и ни один из них даже не оглянулся, пустившись вперед быстрым шагом, пожирающим ветер.
Баккат вел свою новую женщину на встречу с Сомоей и Велангой.
Джим Кортни медленно пробудился в полутьме перед рассветом и со вкусом потянулся на походной кровати. Потом инстинктивно пошарил рядом рукой, ища Луизу. Она еще спала, но даже во сне сразу повернулась и положила руку ему на грудь. И что-то пробормотала — то ли поощряя его, то ли не желая просыпаться.
Джим усмехнулся и прижал ее к себе, потом внезапно вздрогнул и распахнул глаза.
— Где, черт побери, ты пропадал? — взревел он.
Луиза, мгновенно проснувшись, села рядом с ним, и они оба уставились на две маленькие фигурки, усевшиеся в изножье кровати, как воробьи на изгородь.