Баккат радостно засмеялся. Так приятно вернуться назад и слышать, как Сомоя опять рычит на него!
— Я увидел тебя и Велангу еще издали, — приветствовал он молодую пару.
Лицо Джима смягчилось.
— Я думал, тебя проглотил лев. Я ехал за тобой, но в холмах потерял след.
— Я так и не сумел научить тебя ходить по следу, — грустно покачал головой Баккат.
Джим и Луиза сосредоточились на фигурке рядом с Баккатом.
— Это кто? — строго спросил Джим.
— Это Летии, и она моя женщина, — объяснил Баккат.
Летии услышала свое имя и просияла солнечной улыбкой.
— Она прекрасна, и она такая высокая! — сказала Луиза.
После побега из колонии она быстро освоила местный говор, патуа. И знала все выражения вежливости, принятые у сан.
— Нет, Веланга, — возразил Баккат. — Она на самом деле очень маленькая. И ради меня не стоит поощрять ее и заставлять верить, что она высокая. Куда это может нас завести?
— Но она хотя бы прекрасна? — не отступала Луиза.
Баккат посмотрел на свою женщину и торжественно кивнул:
— Да, она прекрасна, как нектарница. Я боюсь того дня, когда она в первый раз посмотрит на себя в зеркало и увидит, как она прекрасна. Этот день может стать началом моих горестей.
Тут Летии что-то прочирикала нежным голосом.
— Что она сказала? — поинтересовалась Луиза.
— Она говорит, что никогда не видела таких кожи и волос, как у тебя. И хочет знать, не призрак ли ты. Но хватит женской болтовни. — Баккат повернулся к Джиму. — Сомоя, случилось нечто странное и ужасное.
— Что именно? — Джим мгновенно стал предельно серьезным.
— Где-то здесь наши враги. Они нас нашли.
— Рассказывай, — приказал Джим. — У нас много врагов. О ком из них ты говоришь?
— Ксиа! — ответил Баккат. — Ксиа выследил Летии и меня. Он пытался нас убить.
— Ксиа! — Джим помрачнел. — Охотничий пес Кейзера и Коотса? Но разве такое возможно? Мы прошли три тысячи лиг с тех пор, как видели его в последний раз. Разве мог он следовать за нами так долго?
— Да, он шел за нами, и, можешь не сомневаться, Ксиа привел к нам Кейзера и Коотса.
— Ты их видел, этих двух голландцев?
— Нет, Сомоя, но они где-то близко. Ксиа ни за что не ушел бы так далеко, будь он один.
— Где теперь Ксиа?
— Он мертв, Сомоя. Я его убил.
Джим моргнул от удивления, потом заговорил по-английски:
— Значит, он не сможет ответить на мои вопросы. — Он снова перешел на патуа. — Забирай с собой свою прекрасную маленькую женщину, дай нам с Велангой одеться. Мы скоро продолжим разговор, как только я натяну штаны.
Баккат ждал у костра, когда несколько минут спустя Джим вышел из своего фургона. Джим позвал его, и они вместе ушли в лес, где никто не смог бы их подслушать.
— Расскажи обо всем подробно, — потребовал Джим. — Где и когда Ксиа напал на тебя?
Он внимательно слушал доклад Бакката. К тому времени, когда маленький человек закончил, самоуверенность Джима основательно пошатнулась.
— Баккат, если люди Кейзера гонятся за нами, мы должны их найти. Ты можешь пройти по следу Ксиа и выяснить, откуда он пришел?
— Это я и так уже знаю. Вчера, когда мы с Летии шли сюда, я наткнулся на старый след Ксиа. Он несколько дней следил за мной. С тех пор, как я погнался за птицей-проводником.
— А до этого? Откуда он пришел до того, как стал следить за тобой?
— С той стороны. — Баккат показал на горную цепь, казавшуюся сейчас лишь туманной линией на фоне неба. — Он шел по колее фургонов, видимо, от самой реки Гариеп.
— Вернись туда! — приказал Джим. — Найди их, выясни, кто там — Кейзер? Коотс? Я хочу знать, где они находятся сейчас.
— Восемь дней уже прошло, как Ксиа пропал, — с горечью произнес капитан Херминиус Коотс. — Уверен, мерзавец сбежал от нас.
— Зачем бы ему это делать? — резонно поинтересовался Оудеман. — И почему именно теперь, когда мы стоим на пороге успеха, после всех этих тяжелых месяцев? Ты ему обещал вознаграждение, и оно почти уже в его руках.
Оудеман хитро покосился на Коотса. Самое время еще раз напомнить капитану о вознаграждении.
— Все мы ждем не дождемся своей награды. И Ксиа точно не стал бы дезертировать в такой момент и терять свою долю.
Коотс нахмурился. Ему не нравилось обсуждать награды. В последние месяцы он постоянно обдумывал все возможные способы увильнуть от своих обещаний.
Он повернулся к Кадему.
— Мы не можем больше ждать. Беглецы могут ускользнуть. Придется идти за ними без Ксиа. Ты согласен?
С момента их первой встречи они быстро создали удобное для обоих союзничество. Коотс в первую очередь думал об обещании Кадема открыть ему дорогу к почетной службе у калифа Омана, о власти и богатстве, которые он мог приобрести на таком посту.
А Кадем знал, что Коотс — его единственный шанс снова отыскать Дориана Кортни.
— Думаю, ты прав, капитан. Нам незачем больше ждать этого маленького варвара. Мы уже нашли своего врага. Так идем же вперед и нападем на него.
— Значит, в этом мы едины, — кивнул Коотс. — Будем скакать как можно быстрее и обгоним Джима Кортни. Устроим ему засаду в таком месте, где у нас будут все преимущества.
Коотсу не составило труда двигаться по следу каравана Джима, не подходя к нему слишком близко и не обнаруживая своего присутствия. Пыль, поднятая стадами скота, видна была за много лиг. Убедив себя, что Ксиа ему больше не нужен, Коотс повел свой отряд вниз по склонам, потом повернул на юг, совершая обходной маневр, чтобы выйти к прежнему направлению на десять лиг впереди каравана. Затем они повернули наперерез Джиму. Таким образом, они не оставят следов для следопыта-бушмена, служившего Кортни, и имеют все шансы устроить засаду.
Местность им благоприятствовала. Являлось очевидным, что Джим Кортни движется по долине реки к океану. Здесь хватало пастбищ и хорошей воды для животных. Но в одном месте река уходила в узкое ущелье между каменистыми холмами. Коотс и Кадем внимательно изучили бутылочное горлышко ущелья с высоты холмов.
— Им придется проходить здесь с фургонами, — удовлетворенно произнес Коотс. — А единственная другая дорога сквозь эти холмы — в четырех днях пути к югу.
— Им понадобится несколько дней, чтобы пробраться сквозь это ущелье, — согласился Кадем. — А это значит, что им придется разбить перед ним лагерь на какое-то время. Мы сможем атаковать их ночью. Для них это станет неожиданностью. Воины-нгуни, что идут с ними, не сражаются в темноте. А мы подберемся к ним, как лисы к сонным курам, и до рассвета все будет кончено.
Они выжидали на высоте, пока наконец не увидели медленно ползущие фургоны, подошедшие к ущелью под ними. Коотс узнал Джима Кортни и его женщину, ехавших впереди, и злобно ухмыльнулся. Он наблюдал, как Кортни разбивает лагерь в начале ущелья, в его широкой части. Коотс с облегчением отметил, что никто внизу не делает попытки выстроить фургоны защитным квадратом, их просто оставили под деревьями на берегу реки, далеко друг от друга. За фургонами в ущелье вползли и стада. Животные напились из реки, а пастухи-нгуни стали снимать с их спин бивни.
Коотс впервые оказался настолько близко к каравану, чтобы увидеть количество возможных трофеев. Он попытался сосчитать животных, но пыль и столпотворение делали это невозможным. С равным успехом можно было пытаться сосчитать рыбешек в прибрежной стайке сардин.
Коотс перевел подзорную трубу на груды бивней, сложенных у реки. Это было сокровище, какого он и вообразить бы не смог.
Капитан следил за тем, как животные устраиваются на ночь под охраной пастухов-нгуни. Потом, когда солнце опустилось к горизонту и дневной свет начал меркнуть, Коотс и Кадем оставили свое укрытие на холме и прокрались туда, где сержант Оудеман ждал их с лошадьми.
— Все прекрасно, Оудеман, — сказал ему Коотс, когда они заняли седла. — Ситуации для атаки лучше и не придумать. Вернемся за остальными.
Они перебрались через следующий хребет, затем спустились по крутой звериной тропе в ущелье.
Баккат наблюдал, как они ушли. Но и тогда он оставался на месте до тех пор, пока нижний край солнца не коснулся горизонта. Лишь тогда он покинул щель между камнями на более высоком холме по другую сторону ущелья. И уже в сумерках быстро и бесшумно спустился по крутой стене ущелья, чтобы сообщить обо всем Джиму.
Джим внимательно выслушал его.
— Все верно, — удовлетворенно произнес он наконец. — Коотс нападет этой ночью. Теперь, когда он увидел скот и слоновую кость, он не сможет сдержать свою жадность. Следи за ними, Баккат. Следи за каждым их движением. Я буду прислушиваться, ждать твоего сигнала.
Как только стало достаточно темно, чтобы никакой наблюдатель не смог рассмотреть их с вершин холмов, Джим снова запряг волов в фургоны и выстроил их квадратом у подножия холмов, так чтобы с трех сторон их прикрывали крутые склоны. Все действовали как можно тише, не крича на животных и не щелкая бичами. Всех запасных лошадей загнали на огороженную территорию. Те лошади, которые могли им пригодиться ночью, остались снаружи, оседланные, с мушкетами и абордажными саблями, готовые к мгновенному броску.
Потом Джим отправился туда, где ждали Инкунзи, старший пастух, и его нгуни. По приказу Джима они тихо собрали скот и перегнали его на три кабельтова от того места, которое на закате высмотрел Коотс. Джим поговорил с пастухами и точно объяснил, чего хочет от них. Кое-кто попытался возразить — эти люди любили животных, как родных детей, и тщательно заботились об их здоровье, — но Джим прикрикнул на них, и протесты угасли.
Животные почувствовали настроение пастухов и забеспокоились. Инкунзи ходил между ними и наигрывал на тростниковой флейте мягкую мелодию. Они стали успокаиваться и задремали. Однако их держали всех вместе; в беспокойные часы животным требовалось постоянно ощущать себя в стаде.
Вернувшись к фургонам, Джим убедился, что все его люди поужинали, что они обуты, вооружены и готовы к скачке. Потом они с Луизой под