— Могут. Фактически, на снимках не видно никаких следов предшествующей травмы, и я бы предположил, что все эти процедуры проделали с мужчиной именно с целью изменения его внешности.
— Предположительно сколько операций потребуется, чтобы достичь подобного эффекта?
— Если операция была направлена на изменение расположения костей — например, смещение средней зоны лица — то только одна. Пациент станет выглядеть совершенно иначе, особенно с окрашенными волосами.
— Но, похоже, что этот мужчина перенес несколько операций.
Лю кивнул, затем поднял и показал им другую фотографию. Марго едва заметно сморщилась от отвращения, поняв, что перед ней внутренности носа, покрытые волосками.
— Видите внутриносовой разрез? Он хорошо скрыт, но заметен, если знаешь, где искать. Хирург использовал этот разрез для введения силикона в нос, без сомнения, чтобы заставить его выглядеть выше, — он полистал другие снимки. — Верхние внутриротовые разрезы, где десна встречается с бороздой, используются для изменения щек: вы делаете надрезы по обеим сторонам лица, чтобы сконструировать своеобразные «карманы» в кости и вставить имплантаты. Нижний внутриротовой разрез с другой стороны используется для введения силикона в подбородок, чтобы сделать его более массивным.
Терри Бономо сидел перед открытым ноутбуком и спешно делал записи, пока хирург говорил.
Марго заметила, что д’Агоста приподнялся в своем кресле.
— Так что же? Выходит, что наш друг изменил щеки, подбородок и высоту носа? — он бросил многозначительный взгляд в сторону Бономо. — Что-нибудь еще?
— Сэмюэлс отметил титановые пластины, — Лю потянулся к рентгеновским снимкам, встал и подошел к ряду световых коробов для просмотра рентгена, которые находились на одной из стен. Он включил их, прикрепил снимки к стеклу и присмотрелся к ним.
— О, да, — сказал он. — Лицо было перестроено путем смещения челюсти.
— Не могли бы вы разъяснить это более подробно, пожалуйста? — попросил Бономо.
— Это называется остеотомия Лефорта. Это метод, по сути, излома и перестройки лица. Через все тот же разрез в верхней десневой борозде вы идете прямо до кости, там делаете полный разрез, так она становится подвижной, а затем выдвигаете всю челюсть. В полости вводятся кусочки костной ткани из других областей тела, чтобы заполнить их. Обычно эти образцы ткани берутся из черепа пациента или бедра. В случае с этим мужчиной имеется шрам над подвздошным гребнем. Отсюда можно сделать вывод, что введенную костную ткань взяли из его бедра. Когда процедура завершается, титановые пластины используют для фиксации челюсти в нужном положении. Вы можете увидеть здесь одну из них. Он указал на рентген.
— О Господи, — протянул Бономо. — Звучит больно.
— Скажите навскидку, как давно эти операции могли быть сделаны? — спросила Марго.
Лю повернулся к рентгеновским снимкам.
— Трудно сказать. Нижняя челюсть полностью зажила, судя по образовавшейся костной мозоли. Титановые пластины не были удалены, но опять же, такое бывает. Я бы сказал, что, по крайней мере, пять-семь лет назад. Может, больше.
— Я насчитал четыре процедуры, — хмыкнул д’Агоста. — И вы говорите, что этого бы хватило, чтобы полностью изменить внешность человека?
— Для этой задачи было бы достаточно и остеотомии Лефорта.
— А на основе этих фотографий, компьютерной томографии и рентгеновских данных, можете ли вы обратить вспять эти изменения? Показать нам, как выглядел этот парень до всех этих произведенных с ним процедур?
Лю кивнул.
— Я могу попробовать. Сердцевина переломов и размеры разрезов в слизистой оболочке выглядят достаточно ясными. Мы можем начать работать оттуда в обратном направлении.
— Прекрасно. Пожалуйста, поработайте здесь с Терри. Посмотрим, сможем ли мы получить изображение настоящего лица этого парня, — д’Агоста обратился к эксперту по идентификации. — Думаешь, сможешь проделать такое?
— Черт побери, да, — воодушевился Бономо. — Если доктор расскажет мне детали, это наверняка позволит мне преобразовать лицевую биометрию. У меня уже загружен в программу каркас и 3D-композиты головы преступника. Теперь мне просто нужно взять свой стандартный порядок операций и запустить его, так сказать, вспять.
Доктор Лю сел рядом Бономо, и вместе, сгорбившись над ноутбуком, они начали перестраивать лицо убийцы, сводя на нет работу какого-то неизвестного пластического хирурга, проведенную много лет назад. Снова и снова Лю возвращался к фотографиям вскрытия или распечаткам рентгена и томографии, пока они кропотливо изменяли различные параметры щек, подбородка, носа и челюсти.
— Не забудь сделать русые волосы, — напомнил д’Агоста.
Двадцать минут спустя Бономо с торжественным размахом нажал последнюю клавишу на ноутбуке.
— Давайте дадим ему время создать изображение.
Марго услышала, как примерно через тридцать секунд ноутбук издал жалобный щебет. Бономо повернул ноутбук к доктору Лю, который пару мгновений рассматривал образ, а затем удовлетворительно кивнул. Теперь Бономо развернул ноутбук так, чтобы Марго и д’Агоста могли видеть экран.
— Боже мой, — пробормотал д’Агоста.
Марго была потрясена. Пластический хирург не ошибся: человек на этом снимке существенно отличался от того, кто выдал себя за Уолдрона.
— Я хочу, чтобы ты сделал его модель с нескольких ракурсов, — сказал д’Агоста. — А потом загрузи изображения в базу данных Департамента. Мы прогоним их через программу распознавания лиц, посмотрим, есть ли там этот парень.
Дав Бономо указания, д’Агоста повернулся к Лю.
— Доктор, большое спасибо, что уделили нам свое время.
— Был рад помочь.
— Марго, я скоро вернусь, — не говоря больше ни слова, он встал и вышел из зала совещаний судебно-медицинской экспертизы.
Менее чем через двадцать минут д’Агоста вернулся. Его лицо слегка порозовело, и он запыхался.
— Черт возьми, — он обращался преимущественно к Марго. — Мы нашли совпадение. Вот так просто.
43
Пендергаст припарковался на стоянке для посетителей санатория «Пиц Юлир» и заглушил двигатель. Стоянка пустовала, как он и ожидал: этот восстановительный спа-центр был отдаленным, крошечным и предназначался только для избранных. На самом деле, в данный момент в санатории находился только один пациент.
Пендергаст вышел из машины — двенадцатицилиндрового «Ламборджини Галлардо Авентадор» — и медленно направился к удаленному краю парковки. За ее пределами, далеко внизу зеленые склоны Альп простирались до швейцарского курортного города Санкт-Мориц, с такого расстояния кажущегося слишком идеальным и красивым, чтобы быть реальным. На юге возвышалась Пиц Бернина, самая высокая гора в восточных Альпах, на склонах которой мирно паслись овцы, выглядевшие отсюда крошечными белыми точками.
Пендергаст направился к санаторию — красно-белому сооружению с позолоченной лепниной и цветочными горшками под окнами. Физически агент все еще был слаб и нетвердо держался на ногах, но, по крайней мере, симптомы душевного потрясения, которое он испытал в Бразилии, поутихли — хотя бы на время. Пендергаст, поразмыслив, даже отказался от своей идеи нанять водителя и вместо того арендовал автомобиль. Он знал, что «Ламборджини» — машина яркая, бросающаяся в глаза, к тому же она была совершенно не в его стиле, но он рассудил, что высокая скорость и вождение по горной дороге помогут очистить его разум.
Пендергаст остановился у входной двери и нажал кнопку звонка. Незаметная камера видеонаблюдения, установленная над дверью, повернулась в его сторону. Раздался сигнал, дверь распахнулась, и агент вошел внутрь. Перед ним возник небольшой вестибюль и пост медсестры. Женщина в белой униформе с небольшой шляпкой на голове приветственно кивнула ему.
— Ja[108]? — спросила она, выжидающе глядя на нежданного посетителя.
Пендергаст полез в карман и протянул ей свою визитку. Она открыла ящик стола, достала папку, взглянула на фотографию, лежавшую внутри, потом снова перевела взгляд на Пендергаста.
— Ах да, — произнесла женщина на английском с акцентом, положив папку на место. — Герр Пендергаст. Мы ожидали вас. Подождите одну минуту, пожалуйста.
Она подняла трубку телефона, стоявшего на столе, и сделала короткий звонок. Через минуту позади нее с гудением открылась дверь в стене, и в вестибюле появились еще две медсестры. Одна из них жестом пригласила Пендергаста подойти.
Пройдя через внутреннюю дверь, он последовал за двумя женщинами по прохладному коридору с окнами, через которые струился яркий утренний солнечный свет. Из-за штор из тафты и красочных альпийских фотографий это место казалось ярким и жизнерадостным. И все же на окнах были усиленные стальные решетки, а под белоснежной униформой медсестер можно было заметить оружие.
Дойдя почти до конца коридора, они остановились перед запертой дверью. Медсестры открыли ее и, отступив назад, жестом пригласили Пендергаста войти. Перед ним была большая и просторная комната с открытыми зарешеченными окнами, из которых открывался прекрасный вид на озеро. В комнате была кровать, письменный стол, полка с книгами на английском и немецком языках, высокое кресло и ванная комната.
За столом сидел молодой человек семнадцати лет, очертания которого почти магически подсвечивались солнечными лучами. Он старательно — даже кропотливо — переписывал что-то из книги в тетрадь. Солнце золотило его светлые волосы. Взгляд его серо-голубых глаз перемещался от книги к тетради и обратно, он был полностью поглощен своим занятием и даже не заметил, что к нему пришел посетитель. Пендергаст отметил, что, несмотря на скрупулезную работу, молодой человек все еще держится с заметным аристократизмом. В весе он не прибавил, оставался все таким же стройным, даже худощавым.
Пендергаст почувствовал навалившуюся усталость.
Юноша, наконец, отвлекся от своей работы и посмотрел на посетителя. На секунду на его лице застыло выражение непонимания, но миг спустя он расплылся в улыбке.