али ветви над ее головой. Наемники стреляли, чтобы убить ее, несмотря на приказы Барбо. Да, ей удалось напугать их, они были в панике, но все еще представляли угрозу. Констанс должна была подготовиться к тому, что вот-вот могло произойти.
В своем сознании Констанс визуализировала львицу в кустах: львицу, преисполненную ненависти. Львицу, занятую дикими, звериными мыслями о мести.
Добравшись до центра зарослей азалий, она притаилась в темноте. Бесшумно и осторожно, она извлекла следующий шприц с кислотой из патронташа и приготовила его к использованию. Она напряглась, ожидая и прислушиваясь.
Констанс не могла разглядеть своих врагов, но могла слышать их шепчущие голоса. Они обошли вокруг пруда, и, предположительно, должны были находиться примерно в тридцати футах от края азалий. Новый шепот дал Констанс понять, что наемники кружат вокруг нее, как коршуны. Послышалось шипение рации, за которым последовал короткий разговор. Что ж, они все же не были в панике, как Констанс ожидала — они всецело полагались на свою огневую мощь.
Теперь они напали на ее след и прочесывали территорию. Шум, который они производили, позволял Констанс лучше отслеживать их приближение. Она ждала, не шевелясь, сидя на корточках в густых зарослях кустов. Они подходили все ближе и ближе, пробираясь через азалии и двигаясь с особой осторожностью. Двадцать метров, десять...
Львица не будет ждать. Она будет атаковать.
Констанс вскочила и побежала прямо на них, не производя ни звука. Оба наемника, будучи застигнутыми врасплох, не успели отреагировать до того, как она предстала перед ними. Бегом, повернувшись боком во избежание любого попадания, она вылила содержимое шприца — бесцветный поток смерти — на одного врага. Не прерывая бег, она отбросила пустой шприц, извлекла еще один, затем повернулась снова, чтобы убить второго наемника. Не останавливаясь, она отбросила и этот шприц. Наконец она добежала до дальнего конца зарослей и остановилась, оглянувшись, чтобы оценить дело своих рук.
Широкая полоса Сада азалий, приблизительно соответствующая пути, который она только что пробежала, была охвачена пламенем: целые кусты взрывались, как попкорн, вспыхивая сгустками огня, листья превращались в пепел, а ветки неистово воспламенялись. Наемники кричали, один принялся бешено стрелять из пистолета в никуда, другой закружился, как волчок, схватившись за лицо. А затем оба они рухнули на колени, и от их искалеченной плоти поднялось облако серо-розового тумана. Констанс взглянула на то, что осталось от их тел, упавших на землю и начавших биться в конвульсиях. Плоть их чернела и растворялась, как и ветви обожженных кустарников.
Констанс созерцала эту ужасную картину еще несколько секунд. А затем, отвернувшись, она быстро направилась по залитому газону к дорожке, ведущей к Пальмовой оранжерее, сверкающей в лунном свете.
75
— Я вернулась.
Из-за спины Барбо раздался странно старомодный голос. Он обернулся, не веря своим глазам. Перед ним стояла Констанс Грин. Каким-то образом ей удалось приблизиться к нему, не издав ни звука.
Барбо продолжал рассматривать ее с удивлением. Ее черная сорочка порвалась, тело и лицо были измазаны грязью и кровью от десятков порезов, волосы перепачкались в земле в них засело множество мелких веток и листьев. Она казалась настоящей дикаркой, выбравшейся из джунглей. Голос звучал холодно, а взгляд казался абсолютно непроницаемым. Констанс Грин стояла без оружия — с пустыми руками.
Она слегка качнулась, опустив взгляд Пендергаста, лежащего неподвижно у ног Барбо, а затем снова подняла взгляд на врага.
— Он мертв, — тихо заявил Барбо.
Констанс никак не отреагировала на это известие. Барбо попытался понять, чувствует ли эта непостижимая женщина хоть что-то? Незнание и непонимание весьма его нервировало.
— Я хочу знать название растения, — сказал он, направляя на нее свой пистолет.
Молчание. Она смотрела на пистолет совершенно бесстрастно.
— Я убью тебя, если ты не назовешь его мне. Я убью тебя самым жутким образом. Скажи мне название растения!
Теперь она заговорила:
— Вы начали ощущать запах лилий, не так ли?
Она догадалась.
— Откуда…
— Это очевидно. Зачем еще я могла быть нужна вам живой? И зачем еще вы бы так жаждали заполучить это растение — теперь, когда ваш враг мертв? — она указала на бездыханное тело Пендергаста.
Пусть это далось нелегко, но Барбо взял себя в руки, применив все навыки самодисциплины, которые воспитал в себе.
— Что с моими людьми?
— Я убила их всех.
Прислушиваясь к разговорам по рации, он, конечно, предполагал, что дела у наемников весьма плохи, но сейчас, глядя на эту девушку, он едва ли мог поверить своим ушам. Его взгляд беспомощно бродил по безумному хрупкому существу, стоящему перед ним.
— Каким образом… — начал он свой вопрос.
Она не ответила перебила его.
— Мы должны прийти к соглашению. Вы нуждаетесь в этом растении. А я хочу забрать тело моего опекуна для достойного погребения.
Барбо изучал ее мгновение. Молодая женщина ждала, чуть склонив голову. Она снова покачнулась. Казалось, она может рухнуть в обморок в любую минуту.
— Хорошо, — сказал он, поведя в воздухе пистолетом. — Мы пойдем в Водный дом вместе. Когда я буду уверен, что ты рассказала мне правду, я тебя отпущу.
— Это обещание?
— Да.
— Я не уверена, что смогу сделать это сама. Возьмите меня за руку, пожалуйста.
— Без фокусов. Показывай дорогу, — он ткнул пистолетом в ее сторону. Она была умной, но не достаточно умной. Как только он заполучит растение, девчонка умрет.
Проходя мимо тела Пендергаста, она запнулась об него, но не издала ни звука. Барбо прошагал за ней вдоль крыла в Музей бонсаи. Там Констанс Грин все же упала на пол и не смогла подняться без помощи. Наконец, они вошли в Водный дом.
— Скажи мне название растения, — потребовал Барбо.
— Phragmipedium, Огонь Анд. Активное соединение находится в его подводном корневище.
— Покажи мне.
Используя перила, чтобы поддержать себя, Констанс, спотыкаясь, обошла большой Центральный бассейн.
— Быстрее.
В дальнем конце главного бассейна стояли в ряд несколько нисходящих небольших бассейнов. Табличка на одном из них гласила, что в нем находится водное растение, называемое «Огонь Анд».
Она махнула, покачиваясь.
— Здесь.
Барбо заглянул в темную воду.
— В бассейне ничего нет, — сказал он.
Констанс опустилась на колени.
— В это время года растение находится в состоянии покоя. — Ее голос звучал медленно и хрипло. — Корень в иле под водой.
Он взмахнул своим пистолетом.
— Вставай.
Она пыталась подняться.
— Я не могу пошевелиться.
С проклятием, Барбо снял свой пиджак, встал на колени у бассейна и засунул свою руку вместе с рукавом рубашки в воду.
— Не забудьте свое обещание, — пробормотала Констанс.
Проигнорировав ее слова, Барбо начал рыться в грязи на дне. Через несколько секунд он извлек руку с удивленным ворчанием. Происходило что-то странное. Нет — что-то определенно уже произошло. Хлопковый материал его рубашки начал трещать, растворяться и сползать кусками с его руки в слабом облаке дыма.
Вдалеке стали раздаваться пронзительные и тревожные звуки полицейских сирен.
Барбо, пошатываясь, встал, развернулся с яростным ревом, левой рукой вытащил свой пистолет и поднял его — но Констанс Грин уже исчезла в буйной растительности.
Тело Барбо вдруг прошила боль — мучительная, невыносимая. Пульсируя в руке, она начала отдаваться в голове, после чего кто-то будто дал разряд прямо в мозг. За ним последовал еще один — гораздо сильнее. Барбо зашатался, размахивая дымящейся рукой, наблюдая, как кожа чернеет и скручивается, обнажая плоть под ней. Обезумев, он принялся палить из пистолета по джунглям, зрение его затуманилось. Он начал задыхаться, спазмы теперь приходили все с большей частотой. Один из них был особенно сильным — он поставил Барбо на колени, а потом и вовсе опрокинул на землю.
— Нет смысла бороться, — проговорила Констанс Грин, возникшая словно из ниоткуда. Краем глаза Барбо увидел, как она забрала пистолет и выбросила его в кусты. — Трифлатная кислота, которую я добавила в этот вторичный бассейн, не только очень въедливая, но также и очень ядовитая. После того, как она проникла через вашу кожу, она начала влиять на все ваши системы. Это нейротоксин. Вы умрете в конвульсиях от боли.
Констанс повернулась и снова бросилась прочь.
В пароксизме ярости Барбо сумел подняться и, шатаясь, отправился в погоню, но смог добраться только до дальнего крыла Пальмовой оранжереи, прежде чем снова упасть. Он попытался еще раз подняться, но обнаружил, что потерял всякий контроль над своими мышцами.
Звуки сирен стали значительно громче, а вдалеке сквозь туман боли Барбо услышал крики и топот ног. Констанс кинулась в сторону переполоха. Барбо едва ли ее заметил. Его мозг пылал огнем. Барбо, не выдерживая боли, зашелся в крике. Он продолжал кричать даже тогда, когда его дергающийся рот больше не мог произнести ни слова. Его тело начало вздрагивать и подпрыгивать, мышцы его желудка сжались так сильно, что он подумал, что они разорвутся на части, и он снова попытался закричать, но единственным звуком, вырвавшимся из его горла, был резкий выдох.
Теперь вокруг него развернулась кутерьма, и он распознал отдельные слова.
— Дефибриллятор!
— Заряжен!
— У меня есть пульс!
— Введите 5% раствора декстрозы!
— Отнесите его в скорую помощь!
Часы спустя — хотя, может, прошло всего лишь несколько мгновений? — с потрясенным выражением на лицах сотрудники полиции и работники экстренной медицинской помощи склонились над ним. Барбо ощутил, как его поднимают на носилках. Рядом оказалась Констанс Грин. Она смотрела на него. Сквозь туман боли и ломающие судороги, Барбо попытался сказать ей, что она солгала, что она нарушила их договор, но даже вздох не слетел с его губ.