– Мам, а зачем нам лошадевоз, если Тихон много лошадей сам привезет? – спросила Катя.
– Это – вполне себе мореходный корабль, на котором всякого разного можно перевезти сотню тонн минимум. А будут это лошади или кирпичи… За борной рудой расшива когда ходила, в Каспии у самого берега чуть не потонула, так что морской кораблик нам очень пригодится.
– Для перевозки камней у них другие корабли, – поспешила уточнить Лера. – Отдельно для камня, отдельно для перевозки зерна, и совсем отдельно суда общего назначения. Впрочем… думаю, что они разве что устройством трюма различаются.
– Ладно, приедет мастер – у него и уточним. Лера, так что там насчет серебра и тросов?
– Тихон на погрузке теплохода трос заметил… в общем, Вовины расценки ему никто не сообщил, а Тихону трос пойдет по десять тысяч за тонну. Он десять тонн как раз и заказал.
– А почем коники?
– По двадцать тысяч за голову… я знаю, дороговато, но, думаю, терпимо.
– И где нам взять миллион денариев? Это же четыре с лишним тонны серебра!
– Нет. Это всего лишь пятьдесят тонн сахара. В этом году урожай собрали неплохой…
– Двадцать денариев кило? Ты с ума сошла?
– Приходится демпинговать, за эту цену мы сахар еще и в пакеты из парафинированной бумаги по килограмму расфасуем. Но что делать: мед идет в районе тридцати денариев… правда за римский фунт, то есть за полкило.
– Я не… Я думала, что с такой ценой он тебя…
– Щяз! Где он дешевле-то найдет? Сахара, кроме как у нас, вообще ни у кого нет! То есть они какой-то возят, крупными кристаллами и желтый, из Индии вроде – но тот вообще по цене серебра…
– И я о том же. Просто думаю, если бы ты по пятьдесят за кило потребовала, он сразу бы согласился или покочевряжился бы для виду? Ну да ладно, уговор нарушать не будем… а где ты возьмешь пятьдесят тонн сахара?
– Обижаешь. Во первых, это в рассрочку на два года: Тихон просто больше не увезет. А во-вторых… У нас в Вырке, между прочим, давно уже с гектара собирают по пять тонн чистого сахара, а в этом году свеклу сахарную посеяли на двадцати пяти гектарах.
– Сколько собирают?
– Они свежие вырубки под свеклу пускают, а свекольники калий в ноль из почвы выносят, – вклинилась Люда. – Ты бы запретила им так свеклу сажать, ведь после нее на поле почти ничего не вырастет, лет на десять поле из оборота выходит.
– Ничего, мы калий возвращаем… почти весь. Жмых свинкам, коняшкам – навоз обратно в поле. Не сразу, через год, а год поле и под викой построит…
– И сколько же у вас там свиней? – удивилась Лиза.
– Овердофига. Сейчас в каждом доме на выселках по одной-две матки, то есть по шесть-двенадцать поросят на откорме. Получается, что побольше тысячи… Хм… сама вот удивилась, раньше в голову посчитать не приходило. Гадят, конечно, много, но народ мясу очень радуется, а вонь… там и раньше не розами благоухало.
– В Вырке все что, на мясную диету перешли?
– Не совсем. В Орел, например, каждый день по паре свиней отправляют – там много покупают. Опять же, кто их обучил колбасу и копчености делать?
– Погоди. Как ты собираешься столько сахара из свеклы сварить? Где?
– Это Сонечка постаралась, – Лера кивнула на скромно сидящую на веранде худенькую женщину. – Она в том году еще устроила в Вырке сахарный завод. Ну как завод: шесть корыт эмалированных, две печки дровяные. И терка с педальным приводом. Но прошлогодний урожай в десять тонн бабоньки там за две недели переработали. Им понравилось, вот они в этом году и засадили свеклой все что можно. Сахар варить еще в августе начали, сейчас уже в амбарах его чуть меньше сорока тонн. А теперь еще две новых терки сделали, и корыт с десяток, так что будут в день варить килограмм по триста, даже больше.
– Понятно. Двадцать пять гектаров, получается сто двадцать пять тонн. По двадцать денариев…
– Не, даже не мечтай. Они уже сейчас наелись… в смысле наработались. Двига сказала, чтобы больше десяти гектар даже не пытаться сеять: сейчас кто не сахар варит, так дрова рубит и таскает, ведь на тонну сахара куба четыре дров уходит, если не пять. А в результате простую еду делать практически некому получается. Хотя… у Орла уже этим летом гектара три свеклы было, ее тоже потихоньку на завод возят… – она немного виновато посмотрела на Лизу, о чем-то глубоко задумавшуюся.
– Однако, бабоньки, судя по виду нашей Лизы, предстоящий год будет интересным, – подвела итог обсуждению Марина, – так предлагаю за него поднять бокалы, ведь до боя курантов осталось минут пять…
Глава 11
Год двести сорок второй действительно получился интересный. Еще в феврале Нина закончила расчет масляного подшипника, и Вова (у которого все уже, кроме этого подшипника, было готово) запустил детандер. Товарищ Капица устройство придумал изумительное, так что агрегат уверенно сжижал не только горючий газ, но и просто воздух. И не только воздух: Вера Сергеевна пропустила через него «отработанный» газ из аммиачной установки и заполнила аргоном два газовых баллона. На будущее заполнила, но на очень недалекое: уже в апреле этот газ ей понадобился.
А до апреля Вера Сергеевна занималась «обустройством печей для перегонки дерева». То есть пережигать дерево на уголь всяко приходилось, но ранее большая часть продуктов возгонки (кроме уксуса) в общем-то никак не использовалась, а ведь пользы от них могло быть очень много. Ведь из кубометра березовых дров кроме трех ведер уксуса получалось и ведро забавной смеси ацетона с метанолом (ну и фиговой тучей всякой разной прочей – и очень даже горючей – «органики»), которую Сашка решил приспособить в качестве моторного топлива. Хренового (у ацетона теплотворность быть ли не вдвое меньше чем у бензина), но практически «бесплатного». А если учесть, что октановое число у ацетона превышало сотню, то перспективы использования «дарового ацетона» выглядели даже не очень-то и паршивыми.
Тем более позитивными они стали выглядеть после того, как у новых угольных шахт Вера Сергеевна запустила несколько «полукоксовых печей». Практически вынуждено запустила, ведь бурой уголь в себе воды содержал больше трети – а таскать от шахт у электростанциям и цементным печам воду было не очень-то и разумно. Ну а этих печах уголь мало что практически полностью высыхал, так еще и кучу полезных химикатов выделял. В том числе (хотя и в гораздо меньших количествах, чем при перегонке березы) ацетон с метанолом. Но если учесть, что «полукоксовые печи» пропускали через себя больше сотни тонн угля в сутки…
Саша, при более чем активном участии Ксюши и Светы, сделал сразу восемь моторов, которые должны были работать на этой ацетоно-спиртовой смеси. С литыми чугунными корпусами моторы получились весом заметно за центнер при том, что мощностью (по оценкам, вживую никто измерять так и не собрался) сил около пятнадцати. И с максимальными оборотами в районе восьмисот в минуту – но для какого-нибудь судна средней величины эти моторы выглядели вполне себе приличными – так что уже Маркус, собрав несколько «артелей» местных судостроителей, за месяц соорудил восемь корабликов, гордо именуемых «самоходными баржами».
Правда, Сашина идея наделать подобных моторов и для сухопутных транспортных средств поддержки в народных массах не получила: не использовать уже изготовленные моторы, конечно, глупо – но и топливо оказалось довольно ядовитым, и масла эти моторы жрали как не в себя. При этом используемое масло (получаемое перегонкой угольной смолы) еще и коксовалось со страшной силой на поршнях, так что мотористы барж во время погрузочно-разгрузочных работ были вынуждены моторы постоянно разбирать и чистить – причем это было обусловлено, по словам Веры Сергеевны, не столько природой масла, сколько используемым топливом: ели в цилиндры качается ацетон, то любой масло начнет гореть и коксоваться. За неимением лучшего – и так сойдет, но лучше-то все же придумать что-то получше, тем более и «рабочих образцов», и «инструктивных материалов» хватало: в заныканных Михалычем книжных богатствах нашлась и техническая энциклопедия Мартенса, дававшая довольно детальные описания всякой техники первых двух десятилетий XX века. В том числе и полезных химических агрегатов, используемых в «массовом производстве».
Так что Саша начал усиленно изучать «книжные богатства», периодически прибегая к Вере Сергеевне с очередными своими «открытиями». Но пока Вера Сергеевна особо его (в плане увеличения выпуска «хорошего моторного топлива») порадовать не могла. То есть могла, но в расчете на «светлое будущее»:
– Саш, у нас просто нет людей, которые могли бы работать на этих установках. Я тебе больше скажу: делать бензин из угля мы можем – в принципе можем – гораздо проще, чем это делалось в начале двадцатого века. Но чтобы синтезировать нужные реагенты, нам нужно иметь минимум десятка два хороших химиков-технологов. И я даже знаю, как их обучить – вот только обучать-то можно людей, как минимум окончивших нормальную школу. Так что пока постараемся сделать еще пару установок по методу Фишера-Тропа, может пару ректификационных колонн для перегонки угольной смолы…
Впрочем, кроме труднореализуемых (и, по большому счету, никому не нужных) идей энциклопедия Мартенса дала Саше и несколько очень полезных "подсказок". Все же установка по изготовлению синтетического масла выдавала в сутки и около трех литров высокооктанового бензина, так что моторы можно было делать и "более современные". Правда, такие моторы и к материалам предъявляли "более современные" требования, но если речь о крупносерийном производстве не идет… В общем, еще два моторы, причем мощностью лошадок по шестьдесят, были изготовлены с корпусами из алюминиевой бронзы. Комментарии Михалыча о "нецелевой трате дефицитных металлов" Саша как-то пережил, а два довольно неплохих мотора – это два остродефицитных мотора, которые очень даже много где применить можно. И кое-кто их немедленно и "применил"…
Но мечтами о светлом будущем никто не ограничивался, все старались как могли это будущее приблизить. Правда, все понимали, что приближение его определяется числом homo habilis, причем habilis во вполне определенных сферах человеческой деятельности, однако конкретные сферы этой деятельности понимались попаданками довольно эгоистично. В смысле, каждая хотела обучать детей тому, что именно она считала наиболее важным, и в результате Ярославна периодически в тех, кто приходил к ней с предложениями «слегка доработать учебную программу», кидалась разными предметами обихода. Что, впрочем, помогало не очень…