- Значит, нашли того мальчика, за которым ехали?
- Нашёл…
- Я посижу тут немножко с вами, ладно?
Яр прижал его ещё плотнее. Он ощутил сквозь рубашку его тепло, гибкую твёрдость мальчишечьих рёбер, а за ними частое и упругое биение сердца.
«Они же настоящие! - ахнул про себя Яр. - Они живые, как мы! В точности! Как они могут исчезнуть, улететь?»
Мальчик пошевелился и опять посмотрел на Яра. Может быть, ему хотелось поговорить, но он не знал, о чём? Яр сказал осторожно и ласково:
- Значит, вы собираетесь вместе не только под Новый год? Тогда, летом, ты тоже спешил с кем-то встретиться…
- Конечно! - охотно откликнулся мальчик. - Тогда был большой летний сбор ветерков. Мы хотели договориться, как остановить тучу, если снова будет нашествие…
- Договорились? - быстро спросил Яр.
- У нас не хватает сил. Даже если мы все-все соберёмся, мы не можем остановить никакое облако… А большие ветры нас не слушают, им всё равно. Они ведь никогда не были людьми…
«Значит, всё это сказки, что ветерки могут соединяться в ураган», - печально подумал Яр. И, чтобы грустью не задеть мальчика, заговорил о другом:
- А весной и осенью у вас бывают сборы?
- Да. Тоже большие. И маленькие сборы бывают, когда мы тоже… превращаемся в людей. Но это не надолго…
- А когда вы… когда ветерки, то как живёте?
Он улыбнулся - и озорно, и с грустинкой:
- Ну, как… Летаем. Листьями шелестим, форточками хлопаем, балуемся… Иногда змеи воздушные помогаем ребятам запускать или кораблики гоняем по лужам, это ведь тоже работа… А я могу хоть каждый день в человека превращаться, только не на много времени, минутки на две… Многие могут.
- И превращаются? - нерешительно спросил Яр.
- Не часто. Потому что какой толк? Побегаешь две минуты, поиграешь, а потом опять лети…
- А много вас, ветерков, на свете?
- Наверно… Нас же никто не считал, - засмеялся мальчик. - По лесам, по морским берегам, в полях…
- И в Пустом Городе. Да? - сказал Яр.
- Да. Там больше всего тех, кто стал ветерками после восстания…
- А ты? Я думал, ты тоже… после…
- И я, - кивнул мальчик. - И Денёк. И Косматик… ну, тот, курчавый. Только нам в лесу больше нравится, чем в городе. Но мы туда часто летаем. Кино смотрим и просто так…
«Кем же ты был, малыш, до восстания? Как жил? Кто твои отец и мать, помнишь ли их? - думал Яр. - Спросить бы про это… И про само восстание. Что же там было?» Но он не посмел. Только сказал, будто был в чём-то виноват:
- Жаль, что мы не можем встречаться почаще… Но мы ещё, наверно, встретимся, да?
Мальчик опять зашевелился под курткой. Прошептал:
- Наверно. А вы хотите?
- Ещё бы…
- Я тоже… А сейчас уже недолго осталось. Часы подходят.
- Какие часы?
- Солнечные… Хотите посмотреть? - Он вдруг вскочил (и куртка разлетелась). Взял Яра за руку маленькими горячими пальцами. - Пойдёмте.
Он повёл Яра от костра на дальний край поляны. Здесь сохранился незатоптанный участок снега - размером с большой ковёр. В центре его была воткнута сосновая жердь (к ней не вело ни единого следа). Вокруг жерди кто-то начертил широкое кольцо и разделил его двенадцатью короткими линиями.
К самой большой черте (она смотрела прямо на север) подбиралась тонкая фиолетовая тень.
«Ещё минут десять», - подумал Яр.
- Как коснётся - всё. Полетим, - тихо сказал мальчик. - Ничего не поделаешь…
В этом «ничего не поделаешь» была привычно сжатая печаль и в то же время как бы желание утешить - и себя, и Яра. Яр даже зажмурился от резкого ощущения вины перед этим мальчишкой. А в чём он был виноват? И что он мог сделать для ветерков? Он опять ощутил себя заброшенным новичком на Планете, где были чужие законы и непонятные силы.
Надо было что-то сказать мальчику, и Яр проговорил скомканно и неуверенно:
- Но, когда вы летаете ветерками, вы же, наверно, по-прежнему вместе?
- Когда вместе, а когда поодиночке. Это всё равно не так, как здесь, на поляне, - отозвался мальчик неохотно. - Здесь-то мы совсем живые, а там…
Он замолчал, и они пошли по краю поляны. Мальчик еле касался снега стоптанными полуботинками. Всё-таки и сейчас он был в чём-то ветерок.
У разлапистой ёлочки стояли Глеб и Командир. Яр остановился: не знал, подойти или свернуть. И, пока думал, невольно услышал разговор.
- Извините меня, - очень серьёзно говорил Глеб. - Извините заранее. Сейчас я задам вам вопрос, который, может быть, вас опечалит или обидит. Но у меня такая профессия, приходится задавать людям вопросы и всегда - о главном…
- Я вас слушаю, - сказал босой Командир и наклонил набок голову.
- Скажите, вам никогда не хотелось вернуться? Стать обыкновенными? Как все ребята…
Мальчик-командир с полминуты молчал. Вскинул лицо, посмотрел мимо Глеба.
- Какой смысл в таком вопросе? Всё равно это невозможно.
- Я понимаю. И всё-таки?
Командир проговорил коротко и сухо:
- Не знаю. Кто как. Я бы не хотел.
- А почему?
Он свёл брови, потом усмехнулся:
- А зачем? Мы живем вечно, нет для нас ни расстояний, ни времени. Ничего не надо бояться. И свобода…
- Да, конечно… - пробормотал Глеб. И ещё раз сказал: - Извините.
- Ничего, Стрелок. Вы спросили - я ответил.
Глеб кивнул ему, зашагал к костру и увидел Яра. Подошёл. Неловко проговорил:
- Кажется, я всё-таки обидел его…
- Нет, - сказал мальчик в оранжевой майке, - он не обиделся. Но он соврал.
- Соврал? - быстро спросил Глеб.
- Конечно. Всем хочется быть настоящими. Иногда так хочется, что просто слёзы…
- Значит, и ветерки плачут, - вздохнул Яр.
- Бывает, - сказал мальчик.
- И командир? - спросил Яр.
- Бывает, - сказал мальчик. - Хотя он очень смелый.
Яр подавил нерешительность и задал ещё вопрос:
- А он тоже был с вами, когда восстание?
- Нет. Он был юнгой на «Атлете». «Атлет» взорвался у Стеклянных скал… А знаете, он ведь правильно сказал…
- Что правильно? - не понял Глеб.
- Если бы мы вернулись… Ну вдруг такое чудо! А что дальше? У нас ни дома, ни родных. Кому мы нужны?
Яр хотел возразить живо и горячо, но тут же испугался: «Надо ли?» А в следующую секунду подошёл Командир. Теперь он улыбался. Сказал Глебу и Яру:
- Вы извините, но вам пора. Пять минут осталось, а нам ещё надо костёр погасить. А то, если полетим, погасить уже не сможем, только раздуем до пожара… Вы идите.
- Мы вам поможем, - сказал Яр.
Командир засмеялся:
- Вы уж идите. С вами Данка. Вы же знаете, как мальчишки гасят костры…
Тогда засмеялись все. Чтобы показать, что не так уж грустно.
Денёк на прощанье что-то быстро сказал Игнатику. Стручок повис у Данки на шее, потом отскочил и отвернулся. Все ветерки быстро замахали уходящим лыжникам. Только мальчик в оранжевой майке сказал Яру:
- Я вас провожу.
Впереди всех он пробрался через окружавшие поляну заросли. Потом - поцарапанный, с мелкими веточками в волосах - пошёл рядом с Яром. Ничуть не проваливаясь в снег. Тихонько попросил:
- Вы не обижайтесь на меня, ладно?
- Господи, за что? - выдохнул Яр.
- Я же понимаю. Вам надо было узнать про восстание. А я молчал.
- Ну и правильно молчал, раз не хотел про это…
- Я не потому, что не хотел. Просто я почти ничего не помню… Только огонь помню и как мы стреляли. Карабин так здорово отдавал в плечо, а пули не летели. Падали в пыль, будто орехи. Так обидно…
- Это я знаю, - сказал Яр.
- Хорошо, что ударил барабан. Барабан их остановил. Но огонь-то не остановишь…
Он замолчал, и все молчали. Только лыжи скрипели…
- Но никто не боялся, - вдруг проговорил мальчик. Негромко, но звонко: - Никто. Даже те, кто не успели…
- Что не успели? - встревоженно спросил Яр.
Но мальчик вдруг отскочил, коротко улыбнулся, вскинул руку и пропал. Сразу. Как в кино, когда на экране тот же кадр, а человека в нём уже нет. Лишь по лыжному следу назад к зарослям убежал чуть заметный снежный вихорёк…
Они долго смотрели вслед вихорьку.
- С ума сойти, какой же я был идиот, - со стоном проговорил Глеб.
Никто не стал утешать его, хотя никто и не понял: за что он так себя?
Яр виновато сказал:
- Даже имя спросить не успел…
Чита быстро подъехал к Данке:
- Ты что?
- Ничего… - Она отвернулась. - А я успела одно имя спросить. Помните, маленький такой?
- Ещё бы. Он на тебе висел, - ревниво заметил Алька. - Ну, ты чего, Игнат? Я же так просто…
Игнатик подъехал к Яру.
- Денёк сказал, что пробьётся. Теперь надо ждать.
- Будем ждать, Тик… - Яр сильно упёрся палками и вскинул голову: - Пора домой, братцы-путешественники! В четыре часа ёлка… Глеб. а что если мы поручим тебе роль Деда Мороза?
ОСЕНЬ В СТАРОГОРСКЕ
Осень была очень похожа на позднее лето. Лишь больше стало в воздухе пушистых семян белоцвета, напоминающих летучих паучков. Да чаще слетали с клёнов ярко-жёлтые листья.
И ещё один признак был - кончились каникулы.
Только первого сентября Гелька узнал, что они с Янкой будут учиться в разных классах. Гелька в пятом, а Янка в шестом.
Янка сказал немножко виновато:
- Мне ведь почти двенадцать. Только ростом я такой, не очень…
- Значит, Юрка с тобой учился бы… - вдруг сказал Гелька. То есть не вдруг. Про Юрку они с Янкой думали постоянно. Только говорили о нём не часто, будто молчаливо условились не будить лишний раз тревогу. Но теперь Гелька сказал, не выдержал. И в простых его словах смещалось множество вопросов: «Где он? Что с ним? Куда привела рельсовая дорога? Нашёл ли? Вернётся ли? Когда?»
Янка сказал:
- Ничего. Он же не один…
- Сегодня директорша про него спрашивала, - насупленно проговорил Гелька. - «Не знаешь, куда подевался Юра?» Я говорю: «Кажется, в Нейск уехал…» - «Почему же не взял документы?» Я говорю: «Не знаю…» А что ещё сказать?