Гелька сказал:
- Пойдём к реке, Янка…
- Зачем? - Янка оторвался от своих мыслей. Что это были за мысли, Гелька не знал. Но, видимо, не такие спокойные, как Гелькины.
- Просто так, - сказал Гелька.
- Вода уже холодная… - Янка смотрел как-то озабоченно.
- Да не купаться же. Посидим на обрыве. Вон какой хороший денёк..
- Что? - Янка остановился. Не то испугался, не то сильно удивился. Или обиделся?
Гелька тоже испуганно остановился.
- С тобой что? Янка…
Янка сморщил лицо, тряхнул головой.
- Ты скажи… Ты что сейчас сказал?
Гелька ошеломлённо пробормотал:
- А что такого… Сказал: хороший денёк…
- Сейчас… - Янка опять поморщился. Уронил с плеча сумку, быстро сел на край каменного тротуара, обхватил колени, съёжил плечи - на них горбились мягкие погончики школьной рубашки.
Гелька торопливо сел рядом. Тихое настроение пропало, и опять пришла тревога - она стала такой привычной в дни августа и сентября. Гелька ничего не спросил. Он ждал, что скажет Янка.
Янка медленно посмотрел из-за поднятого плеча. Горько прошептал:
- Теперь ясно, почему она кружилась…
- Что?
- Голова… Помнишь, как я стал бояться высоты?
- Ну… не так уж ты боялся. Это хоть с кем бывает, - осторожно сказал Гелька. - Это случайно.
Янка уткнулся носом в колени. Сказал опять шёпотом :
- Не случайно… Это всегда так бывает перед тем, как начинаешь летать. Очень боишься высоты, и этот страх надо пересилить… Теперь-то я всё вспомнил.
- Янка…
- Гелька, я не Янка.
Гелька, не показывая испуга, сказал очень бережно:
- Пойдём домой потихонечку. Ты, наверно, немного заболел. Тогда вечером продрогли на свалке…
- Гелька, я правда не Янка…
- А кто?
- Меня звали знаешь как? Да-ни-ил. Данила, Данилка… Данька… Мама звала Денёк. Потом и все так звали…
- Ну, хорошо. Пойдём к маме…
- Да я не про эту маму. Той мамы нет… - тихо сказал Янка.
- Ну… смотри. Листик и Васька идут. Давай мы тебя домой проводим. А?
Янка быстро встал. Накинул на плечо белый ремень сумки. Отбросил назад волосы. И сделался какой-то непривычный: сразу подросший, строгий, незнакомый. Сказал негромко, но решительно:
- Лучше пойдём к тебе, Гелик. На крышу. Все вместе. Там никто не мешает, я про всё расскажу.
Они проговорили до вечера.
В сентябре сумерки приходят рано. Они зябкие, осенние. Но у нагретого кожуха энергосборника на крыше было тепло.
Над головами зажглись первые звёзды. Янка грустно сказал:
- Я с самого начала чувствовал, что Юрка уйдёт. И что я должен ему помочь. Это была особая цель. Думаете, я тогда случайно вагон с искоркой разогнал? Я понимал, что так надо. Только не знал, зачем…
Всё случилось раньше времени, потому что появился Глеб. Мы с ребятами не рассчитали… Ну, кто мог подумать, что в Старогорске неизвестно откуда появится какой-то Глеб? Из-за него всё и сорвалось…
- Может, всё-таки не сорвалось? - робко спросил Листик. Они с Васькой почти всё время молчали, но теперь Листик подал голос.
- Как же не сорвалось? - с беспощадной досадой сказал Янка. - Я должен был увести Юрку к отцу вот сейчас, в сентябре, когда всё вспомню… Отец просил хотя бы узнать про Юрку, весточку от него принести, а все ветерки решили: это не выход. Решили, что надо вытащить Юрку туда вот такого, пока он не вырос, рвануть его на сорок лет вперёд. Через все эти чёртовы пространства и временные поля, напролом… А я это дело провалил.
- Но ты же не виноват, - сказал Гелька.
- Какая разница, виноват я или нет? Юрка-то с отцом никогда не встретятся.
- А может, всё-таки встретятся? - робко проговорил Листик. - Может, Юрик отца сам найдёт?
Янка трахнул кулаком по энергосборнику и сказал почти со слезами:
- Ну как вы не понимаете? Он его н е н а ш ё л. Раз он был с нами во время восстания. Теперь-то я знаю, что Музыкант - это Юрка… А восстание было за сорок лет до того, как на Планете появился Яр…
- Да как это может быть? - беспомощно спросил Гелька. - Юрка ушёл от нас полтора месяца назад. А эскадер-«девятка» ещё не построен… Так не бывает.
Он говорил это уже не первый раз.
- Значит, бывает… - уныло ответил Янка. - Значит, о н и замкнули время в кольцо.
- Эти… которые клоуны? - прошептал Листик и придвинулся к Гельке.
- Ну да…
- А как это «в кольцо»? Мы ещё не проходили…
- Этого никто не проходил и никто не понимает, - со вздохом сказал Янка-Денёк. - Но они замкнули. Вот и пошла карусель.
- Янка… - Гелька морщился, будто решал головоломку. - Но если ты вернёшься… Когда ты вернёшься т у д а, ты же можешь встретить Яра и объяснить, что Юрка стал ветерком. Что он теперь в Пустом Городе. Они же смогут увидеться. Ну… хоть ненадолго…
- Да не вернусь я туда, - устало проговорил Янка. - Время-то в кольце. Меня принесёт к самому началу, и всё опять… Опять перестрелка Берегов, пароход тонет, на котором мама и я. Меня воздушной волной в воду… Потом лицей, восстание… Потом мы - ветерки, летаем, летаем столько лет. Наконец - поляна, Яр, я лечу сюда. Делаюсь совсем крошечный, живу в Приморске, потом здесь… И снова круг. И мне кажется, так было уже тысячу раз…
Прозвучало в тихом Янкином рассказе такое отчаяние, что Гелька передёрнул плечами и плотнее прижался к тёплому кожуху.
Листик недоумённо спросил:
- А зачем делаться крошечным? Нельзя разве сразу?
- Сразу… нет, нельзя, - вздохнул Янка. - Если ветерок хочет надолго превратиться в человека, он это может, но надо с самого начала. Будто бы только родился… Это совсем даже не плохо, я так и хотел. Хорошо ведь, когда ты снова настоящий и у тебя есть дом и родные… - Янка виновато улыбнулся. - Это называется «идти в подкидыши». Другие ветерки тоже так делают. Некоторые…
- А почему не все? - шёпотом спросил Гелька.
- Кое-кто не умеет. А многие боятся…
- Разве это опасно?
- Это не опасно… Ветеркам вообще ничего не опасно. Только в конце очень тяжело… Ну, когда приходит время улетать. Когда знаешь, что надо прощаться навсегда…
- А разве обязательно улетать? - спросил Листик.
- Такой закон природы у нас. Если ты подкидыш и если исполняется тебе столько лет, сколько было раньше… ну, когда ты навеки сделался ветерком, тогда ты всё вспоминаешь и тебя уносит обратно…
Гелька через силу проговорил:
- А тебе… когда?
- Мне в день восстания было ровно двенадцать. А сейчас будет через неделю…
- А дома… ты расскажешь?
- Я маме и папе ничего не буду говорить… Может, они и не станут так горевать, они же знают, что я не родной, а приёмный…
«Всё равно будут», - подумал Гелька.
- А дедушке я всё рассказал. Он меня больше всех любил… любит.
- Когда же ты успел? - спросил Гелька.
- Сегодня. Когда ты обедал, а я сумку домой относил.
«Обедал…» - горько усмехнулся про себя Гелька, вспомнив, как кусок не лез в горло, а тётя Вика сердито кудахтала рядом. И спросил:
- А он что… дедушка-то?
Янка лег на кровельный пластик, положил лицо на согнутые руки. Глухо ответил:
- Он такое сказал… Обнял меня и говорит: «Я это давно чувствовал… Ничего. Скоро я умру, а ты летай, мой ветерок. Пока не порвётся кольцо…»
- Разве оно порвётся? - быстро спросил Гелька.
- Когда? - печально отозвался Янка. - Кто его порвёт?
Раздался скрежет. Это по ребристому пластику съехал на твёрдом заду с гребня крыши Васька. До сих пор он сидел выше всех и не говорил ни слова. Теперь он включил фиолетовые глаза и сказал:
- А почему бы и нет?
- Что? - хмуро спросил Гелька.
- Почему бы его не порвать? Это кольцо.
- Васька, ты, конечно, умный, - печально сказал Гелька. - Но ты ещё… ты мало в физике разбираешься. Это не простое кольцо, а время. Где оно, как ты за него схватишься?
- За него и не надо, - металлическим голосом ответил Васька. Таким голосом он говорил, когда капризничал или хвастался. - Должна быть модель.
Янка быстро поднялся.
- Что?
Васька встал и включил на верхушке энергосборника лампочку. Засунул резиновые ладони в тесные кармашки матросского костюмчика.
- Физику я знаю теперь в пятьсот раз лучше вас, - небрежно сообщил он. - Позавчера я прочитал семитомник доктора физических наук Лаптева, а вчера «Общую теорию пространства» профессора Окаямы… - Он прошёлся вокруг кожуха. Штаны его от езды по крыше были сзади изодраны в клочья. Но это Ваську ничуть не смущало.
- Я долго вас тут слушал, - заявил он.- Я специально выключил блок чувствительности, чтобы не переживать вместе с вами. Когда все расстраиваются и хнычут, хоть один кто-то должен оставаться с ясной головой.
- Перестань топать, - попросил Гелька. - Говори толком.
- Говорю толком. Эти существа, название которых точно не определено, - «клоуны», «манекены», «люди, которые велят», - они не могут работать без модели. Им нужна была искорка, чтобы работать с галактикой. Это модель. Без неё у них пока ничего не получается. Они замкнули время, это у них получилось. Значит, где-то замкнули модель, кольцо. Разомкнётся кольцо модели - разомкнётся время.
- Где она, эта модель? В каком космосе её найдёшь?.. - сказал Янка.
- Думать надо, - ответил Васька с ноткой самодовольства.
- Ты думал? - быстро спросил Гелька.
- Думал. Поезд, который идёт на станцию Мост.
Сначала все молчали. Потом Листик удивлённо спросил:
- Какой мост?
- Подожди, Огонёк, - сказал Гелька.
Они стояли на крыше тесной кучкой, Васька - посередине. Он был тёплый, как походная печка.
- Этот поезд идёт через три пространства, - медленно проговорил Янка. - А может быть, и больше… И всегда в одну сторону… Да, это кольцо.
- Разве он не идёт обратно, когда приходит на станцию Мост? - спросил Гелька.
Янка помотал головой.
- Нет станции Мост. Никто её не видел.
- Есть, - важно сказал Васька. - Только она растянута по всему кольцу. Вся рельсовая дорога - это станция Мост. Дело не в поезде, а в самом рельсовом пути. Он и есть кольцо.