В 1931 году окончил школу младших командиров, затем школу техников по авиавооружению, двадцати трех лет вступил в партию. Во всем, что делал Григорий, не проявлялись его исключительность или одаренность. Все его действия свидетельствовали о дисциплинированности, прилежности, честности.
В 1935 году Григорий Яковлевич после окончания Оренбургской школы летчиков прибыл в полк. Он демонстрирует великолепную технику пилотирования, показывает глубокие знания самолета, высокую физическую подготовленность. Скоро как перспективного летчика его направляют в НИИ ВВС. Ему доверяют испытывать новые машины, поручают проведение сложных заданий. Быстро и качественно испытывать самолеты ему помогают технические знания, приобретенные в школе техников, и обдуманный риск. До войны Григорий Яковлевич за серию испытаний и высокое их качество был награжден орденом Ленина. Война застала Бахчиеанджи уже известным летчиком–испытателем. В первый же день войны он добровольно уходит на фронт и в составе 6–го истребительного авиационного корпуса самоотверженно дерется с фашистскими асами.
Герой Советского Союза генерал–майор авиации Стефановский рассказывал:
«И Бахчиванджи, и Груздев были летчиками истребительного авиационного полка, которым я командовал в годы Великой Отечественной войны. Мне довелось узнать их как бесстрашных воздушных бойцов.
Полк наш был сформирован в первые дни войны из летчиков–испытателей. Это был, так сказать, цвет нашей авиации. В самом деле, те, кто до этого давал путевку в небо новым машинам, заняли в них места, чтобы биться с врагом. Каждый из этих летчиков был грозен в бою».
Вспоминает генерал–майор авиации С. Ф. Пономарев:
«В рабочей тетради военного времени, — говорит Сергей Федотович, — чудом сохранившейся у меня, есть запись о том, что сделано полком в тот или иной день. По этим записям можно видеть, как проявили себя отдельные летчики и авиационные специалисты, значит, и Бахчиванджи. Вот строки, говорящие о героизме и летном мастерстве, о верности своему партийному долгу Григория Яковлевича Бахчиванджи.
4.07.41. Из девяти сбитых самолетов противника два сбил Бахчиванджи.
8.07.41. Бахчиванджи сбил «Ме-110».
9.07.41. В районе Ново–Сокольников капитан Бахчиванджи сбил «Ю-88».
10.07.41. Произведено 15 боевых вылетов, летчиками Бахчиванджи и Кожевниковым сбит самолет противника «Хейнкель-126».
15.07.41. Написан и представлен наградной материал вышестоящему командованию на Бахчиванджи — Героя Советского Союза; старшего лейтенанта М. Чунова — орден Ленина; капитана А. Прошанова — орден Красного Знамени; майора К. Груздева — орден Красного Знамени.
30.07.41. Летчики Бахчиванджи, Прошанов, Кривяков, Бабин в воздушном бою сбили два самолета противника «Ме-109».
2.08.41. В 6.00 Бахчиванджи вел бой с четырьмя самолетами противника, был подбит, самолет получил до Десятка пробоин, повреждено шасси, летчик мастер–ски посадил самолет на одну «ногу» на своем аэродроме.
В 9.00 Бахчиванджи в паре с летчиком Ананенковым были подняты по тревоге и вылетели в район ст. Акуловка, где встретили вражеские самолеты и вступили с ними в бой, в результате которого был сбит «Ю-88».
6.08.41. Командир эскадрильи капитан Бахчиванджи четверкой сопровождал наши бомбардировщики «СБ» в район ст. Шимск. Наши истребители парализовали зенитную артиллерию противника, создали благоприятные условия для бомбометания. Задание выполнено успешно. Все самолеты вернулись на свой аэродром.
А всего за месяц и десять дней (с 1 июля по 10 августа 1941 года) Г. Я. Бахчиванджи совершил около 70 боевых вылетов на разведку, сопровождение своих бомбардировщиков и. штурмовиков, штурмовку противника, патрулирование и прикрытие своих войск. Проявил себя отважным воздушным бойцом, прекрасным товарищем летчиков, инженеров и техников, настоящим коммунистом–ленинцем».
Доктор технических наук, председатель комиссии по испытаниям профессор В. С. Пышнов рассказывал:
«Вместе с Бахчиванджи я провел немало времени — и у самолета, и на досуге. По характеру он обаятельный, в компании — заводила: хорошо пел, играл на баяне, мандолине, пианино. Мог веселиться до утра, «не подогревая» своего настроения, — не пил, не курил. В карманах носил конфеты, раздаривал ребятишкам. Любил детей, и они отвечали ему тем же, поджидали, сопровождали ватагами. На новогодней елке он как‑то изображал Деда–Мороза, говорят, с успехом».
Начальник штаба одного из авиационных полков Московского округа ПВО подполковник Ткаченко писал:
«Прошло много лет, но я очень хорошо помню совместную с Григорием Бахчиванджи службу в полку, который охранял небо Москвы. Григорий хорошо знал авиационную технику, ведь он в прошлом техник, грамотно ее эксплуатировал, бережно относился к ней. Уважал и ценил труд других летчиков. Он был не только командиром, он был моим другом. В высшей степени организованный, всегда собранный, подтянутый, чисто, до синевы щек, выбритый и всегда улыбчивый».
Очень верный портрет. Следует добавить, что дружба с Бахчиванджи помогала в жизни сержанту Ткаченко. У Григория Яковлевича он научился контролировать себя, свои поступки. Позднее, узнав о гибели своего командира, Ткаченко решает стать летчиком, поступает в авиационное училище, а после окончания просит направить его в части Московского округа ПВО. Когда по состоянию здоровья врачи запретили ему летать, военный летчик первого класса майор Дмитрий Ткаченко переходит на штабную работу.
Все, знавшие Бахчиванджи, восхищались его мужеством, мастерскими воздушными атаками. В одном из боев на самолет командира полка подполковника Петра Михайловича Стефановского насело несколько фашистских асов. Было это недалеко от аэродрома, на виду летчиков полка. Основные силы полка находились на задании, вернулись лишь некоторые летчики, израсходовав боекомплект и горючее. В их числе был и Бахчиванджи. Пять или шесть летчиков не имело самолетов. Все они смотрели в небо на невообразимую карусель, творившуюся там. Немецкие летчики гонялись за единственным советским самолетом, осыпали его градом пуль, но сбить не могли. Бахчиванджи, подходя к аэродрому, не заметил этой воздушной кавалькады, она в это время оттеснилась в сторону, спокойно сел.
Увидев, что творится в небе, Бахчиванджи взлетел, не успев заправиться, пополнить запас снарядов. Он с ходу врезался в кучу вертящихся самолетов и, прижав одного, выстрелил. Самолет грохнулся вниз. Стефановский увидел самолет Бахчиванджи и по экономному расходу снарядов понял, что Жора имеет их ограниченное количество. Бой длился недолго. Стефановский сбил самолет, наседавший на Бахчиванджи, а Жора сбил «Дорнье-215», стремившийся снизу полоснуть Стефановского. Потом, как‑то сразу, мигом, фашисты исчезли. В воздухе стало спокойно и тихо: остановился мотор на самолете Бахчиванджи. Используя инерционный запас скорости, Григорий развернулся и посадил истребитель.
Летчики выволокли Бахчиванджи из кабины, дружно схватили, чтобы подбросить вверх, и вдруг обнаружили — Григорий ранен.
После этого боя Стефановский принял решение пред–ставить Бахчиванджи к званию Героя Советского Союза.
Вот почему так трудно было командиру полка расстаться с лучшим летчиком.
…Бахчиванджи становится полноправным членом творческого коллектива КБ. Его рабочий день начинался в кабинете Главного конструктора, продолжался — у двигателей. Именно ракетные двигатели (ЖРД) пока все еще с трудом поддавались управлению. Ведущие конструкторы–двигателисты Алексей Михайлович Исаев и Леонид Степанович Душкин проявляют необычное усилие воли. Двигатель становится главным звеном в подготовке к полету. Москва торопит с испытаниями. Обстановка на фронте требует нового оружия. Нужен скоростной истребитель–перехватчик. Создание нового самолета — это не стремление к рекорду скорости. Выигрыш в скорости на войне — это победа, тысячи сохраненных жизней. И он, Бахчиванджи, это понимал лучше других. Но Болховитинов ученый, а не кустарь. Создание нового непременно несет в себе движение в науке. Надо и создавать самолет, и двигать науку. А это так трудно. Может быть, не тратить энергию на выколачивание металла — пусть самолет пока будет деревянным. Пусть пока он будет в воздухе 3–5 минут, но будет быстрее фашистского, выше вражеского: высота — гарантия успеха в бою.
Бахчиванджи просит Главного начать стендовые испытания, подготовку к полету самолета, готового к испытаниям в воздухе, а Главный уносится мыслями вперед, видит свое детище более совершенным, совершающим необычные рейсы. Болховитинов стремится войти в утвержденные характеристики. Главные: скорость — 800 км/час, тяга двигателя — 1100 кг. Хоть самолет и деревянный (сосна и фанера), надо сохранить малые габариты.
Зима принесла новые известия с фронта. Советские войска начали наступление. Враг отходит назад.
Производственное совещание — обычное, деловое совещание, где присходит уточнение заданий. Главный пришел в генеральской форме, которой еще ни разу не надевал здесь. Болховитинову 44 года. По взволнованности, по глазам, потерявшим усталость, исчезнувшим морщинкам люди поняли, что сейчас будет сообщено что‑то важное, значительное.
Теребя пуговицы, срывающимся голосом сказал:
— Праздник у нашего народа. Мы начали освобождать свою Родину. Теперь нет такой силы, которая могла бы остановить советские войска. Вы не хуже меня понимаете, что очень нужен фронту наш самолет. Я буду просить Москву разрешить в марте летные испытания. Прошу вас, товарищи, сделайте все возможное.
Генерал всегда был краток, уравновешен, ровный, спокойный голос его не обретал металла даже тогда, когда случалось что‑то непредвиденное, были ошибки, срывы. Конструкторы, инженеры, специалисты работали день и ночь. Каждый понимал свою роль и работал на совесть, на победу.
Бахчиванджи вел стендовые испытания, «вживался» в самолет. Виктор Федорович вспоминал:
«Так как на стенде должен был проверяться не только двигатель, но и баки, и трубопроводы, и управление двигателем, стенд был сделан как фюзеляж самолета, с расположенными в нем двигателем, управлением им, топливной системой, сиденьем летчика, приборной доской и бронеспинкой. На этом стенде отрабатывались двигатель и самолет — вместе.