епременно что-то должно получиться. Держишь в уме возможность охрененной штуки, она и будет тут. Как станет выглядеть – заранее не сказать, но что еще может получиться, когда ничего другого и не хотел? Делаешь охрененный объект, он и получится. Может оказаться неожиданным, но разве что-то было известно о том, каким он будет?
Но и в этом нет новизны. Все на свете так и делается. Нельзя знать, что получится при неопределенности выбора и скрещивания этих жгутов. Да еще в отсутствии адресата как такового. Жгуты выбираются непонятно почему, связываются без сценария. Но тут никакого штукарства (применим новую технологию – и ок), так охрененную штуку не сделаешь. Надо делать что-то несуразное и не так, что вместе зонтик и швейная машинка. Обвешивать концепт исполнением, как елку, еще кривее, смысл штуки должен возникнуть после обнуления расходного материала.
Складываешь неведомое, складываешь, а потом – оп! – оно сгустилось и вылезает из смути наружу. И, типа, здравствуй, Винни Пух, это ж как ты здесь? Я и не думал, что в результате получишься ты. Классно, но имелось в виду что-то другое… Ну да, все-таки сработало, да и о самом себе стало понятнее… Но хотелось же чего-то, непонятно, что оно такое вообще.
Есть сайт DeviantArt. Перевод слова deviant даст «инакомыслящий» и «ненормативный», но в русском языке у них устойчивые шлейфы, лучше просто «девиантный». Впрочем, шлейф и у «девиантного». На сайте арт-казусы с некоторым (обычно простодушным) сдвигом. Как правило, там веселье, а не попытки исподтишка продраться в неведомое. Осенью 2017-го там дали ссылку на проект «Анатомия покемонов». Разумно. Были когда-то (или еще есть) покемоны, а они же как-то устроены внутри, раз живут уже длительное время (или если прожили так долго).
Пояснение сообщало, что «PokéNatomy – неофициальный анатомический художественный проект, рассматривающий покемона через оптику современной биологии». Слово «неофициальный» относится, пожалуй, к анатомии. Но что такое официальная анатомия покемонов? Christopher Stoll (USA) сообщает о себе: «Я мобильный автор и иллюстратор, постоянно перемещаюсь по стране в старом школьном автобусе, который превратил в жилье и передвижную студию. Все мои работы сделаны на подержанном iPad’е. По образованию я биолог и люблю использовать свой бэкграунд, чтобы копаться в потаенных системах, порождающих придуманные миры. Я занимаюсь гипотетической деконструкцией внутреннего устройства вымышленных героев и существ». Тема биоарта теперь в тренде, так что у автора тут концептуальная удача. Потому что, судя по картинкам на его сайте, иллюстрировать ему приходится сущие ужасы, ну а как художник он, хм… Но с покемонами – нормально, там не в картинках дело. Если допустить, что Stoll был в курсе арт-тенденций, то его покемонов можно засчитать и как пародию на тренд. Но он, скорее, о биоарте не знает, решил применить свой бэкграунд и совпал со временем. Проект он выставил на kickstarter.com, платформе для раскручивания частных идей, чтобы собрать (вроде получилось) деньги на книгу PokéNatomy-An Unofficial Guide to the Science of Pokémon: «Распространяемая исключительно через kickstarter книга имеет формат 8” x 10”, в ней более 300 страниц и 150 покемонов – как в классическом облике, так и в анатомической детализации, с подробными описаниями их физиологии, свойств и поведенческих особенностей». Логично, ведь в США любят collectibles, покемоны в этом ряду. Ну а книга должна быть, есть же Voynich Manuscript, Rohonci-kódex или Codex Seraphinianus, и это ничего, что у него на понятном языке.
Заодно любопытно, как теперь определяют целевые аудитории (здесь же вокруг повсюду ноосфера), у него они такие:
– любители искусства;
– все, увлеченные анатомией или биологией. («Learning is fun! And what’s more fun than learning anatomy by studying Onyx metabolism or recognizing the effects of natural-selection on Scyther populations?»);
– фаны Покемонов («This book is a great addition to any Pokémaniac’s collection!»). Отмечено, что «Deepen, transform, and explore depths to the Pokémon world you never knew existed, through this completely unofficial guide». Теперь понятно слово «неофициальное», авторы покемонов изнанку своих зверушек не патентовали. Так что он демиург их внутренностей;
– художники и дизайнеры («…This book is an invaluable resource for creating your own worlds and original creatures that feel more like flesh and blood than fantasy»), уже предлагает учиться на его примере;
– учителя («Already, hundreds of teachers all around the world use images from PokéNatomy in their classroom Biology lessons....») – может, в самом деле уже используют. Hundreds, around the world.
О чем писать в принципе все равно. Любой текст (или что угодно) просто площадка, которую вытаптываешь, чтобы на нее поставить что угодно, рассматривать это и производить манипуляции. Подход работает всегда (а какие еще бывают?). Например, Iванiв написал о футболе (он сам в него во дворе играл, но все много чего делают, не обо всем пишут). У него получилась махабхарата какая-то, битва на поле Куру и т. п. Для эпоса же не длина текста главное, а битвы могут принимать разные формы и длятся уж сколько длятся. Так и в этом моем тексте происходит битва кого-то, пока неопределенного, с аццким сотоной, автором и исполнителем гомогенности. У Iванiва вполне махабхарата:
«Я давно не писал футбольных отчетов. Лет десять, наверное. И в последний раз обижались. Меня зовут Батихуй. Это что-то значит для меня и, наверное, для команды. Я постараюсь быть максимально субъективным. Предыдущие отчеты писал Мишган-Мамалыга – он всегда старался быть объективным, выдавая за объективность свое мнение. И всем нравилось. Я этого делать не буду.
…Одно отступление: я всегда для себя веду две игры – мой личный результат и командный результат. Подавившись своей бороденкой, я часто устаю от командного счета и показываю себе Црвен Жути Картон. Потому что, если это не цыганский волейбол, у игры должны быть начало и конец – например, до десяти, а не когда еще кто-то, кроме меня, устал».
Это один из вариантов Iванiва как такового (поэт, прозаик, Iванiв) – что заодно небесполезно для понимания его ходов. Iванiв здесь все тот же, но тут и понятен предмет речи. Так-то у него и поляна любого текста – предмет работы, не только развитие слов на ней. Герои этого небольшого-дворового футбола – мифологические герои однозначно. У них клички-прозвища, их состояние может меняться (кто-то только что вернулся с сенокоса, например), но свои роли они исполняют всегда (если уж появились):
«Позапрошлый матч стал первым столкновением с заводской дружиной, возглавляемой Ромуло Волком. Начался он с часовым опозданием и на другом поле, на которое команды вывел Пожарник. Лыжник вступил в противоречие с верхушкой своего начальства, сказавшись, что отправился на кладбище, не боясь плохих примет. Ему пришлось все равно уехать в Бердск после перерыва».
Кто у Iванiва главный, демиургический герой? А у Д. Дефо? Кто этот герой в «Робинзоне Крузо» – понятно, но в «Дневнике чумного года»? Сама чума. Антропоморфность главного героя необязательна, всегда обязательна игра. Литература – игра в оболочки, поэтому игра, которая и сама оболочка (тот же футбол), годится дважды. Герои эпоса – тоже оболочки, такие-то имена (в игре), как скафандры, в которые они засовываются для участия в ней. Тут смысла больше, чем в регламентных переживаниях лириков о том, что настала осень, одиноко, чай остыл, но я зато така-а-ая дура / зато останусь непонятым. Хотя, конечно, и это тоже игра. Только она с нулевой суммой, то есть с неизбывной антропоморфностью. А у Iванiва не так.
«Второй матч после дождливо-весеннего перерыва собрал почти оптимальный состав – не подоспел только Стас на роликах и состязающийся на ипподроме Конь. В этот раз в схватке сошлись молодые и красные. Сонный Бурябор хотел самоудалиться еще до начала и в результате заснул, обхватив штангу. Красные были в большинстве, и счет размочил, как выяснилось позже, Ега, ловко убравший заща на фланге и поразивший дальний угол своего дядечки. Ближе к первой четверти подоспел Мамылыга с лангеткой на руке – воспалился артроз, – который стал лишним с фотоаппаратом на поле».
Все исполнено внутри игры (не совпадающей с футболом как таковым), с логичным стремлением к единственно правильному (то есть авторскому) изложению каждого движения в каждом из футболов. Тут не о точности репортажа, игра в том, чтобы текст сошелся, раз уж начался, а для его начала сгодится что угодно. Предмет игры может задать даже публика, конец не обязан быть конкретным результатом, итог – когда схвачено то, вокруг чего была игра, неважно – закончилась она по времени или по достижении заранее условленного счета.
Такой квадрат, куда приходят с любым барахлом и что-то с ним делают, прилюдно исследуя его. Например, собственный рассудок. Предъявляя метод, который сейчас сделается быть всем, что только есть на свете. Голые мозги, кафельный прилавок. Рассуждения оживляют что угодно, покемонов тоже. Даже если исходная тема – заведомый фейк, рассуждения по ее поводу фейком уже не будут.
Подход «Что там внутри?» безусловно инстинктивен. Стоят дома, что у них внутри, чем дом не покемон? Как устроены трубы, провода, фундамент – тема эксплуатационная, но там и люди живут, заполняют внутренности своими жгутами (красный пахнет земляничным мылом, синий – отвертками, тонкий и скользкий черный – ацетоном). Можно нарисовать анатомию домашней утвари. Есть техническое описание пылесоса, но возможна и его альтернативная анатомия. Да и по жизни как-то внутри одного большого покемона.
Или, наоборот, вот мы, а вот все остальное, и оно вполне себе покемон, какой кому достался. Вроде должен быть один для всех, но кому какой достался на самом деле. Отношения между такими и сякими людьми – стандартов («любовь», «вражда», «дружба» и др.) недостаточно, они вообще (если всерьез) не могут называться никак, но всякое из них может быть представлено покемоном. Тот, безусловно, внутри как-то физиологически устроен. Фишка, которая выставится в соответствии, может быть сколь угодно условной, но ее анатомия с физиологией безусловно реальны, если только сохранят сырость. Что угодно можно представить в каком угодно виде, если внутри сделать как надо. Даже небольшое: неожиданную тяжесть стакана в руке, покривившуюся вывеску, а на любую мысль тоже найдется ее внешний вид. Как выглядит кантовское звездное небо над и т. д. в виде покемона? Или слова Тютчева о том, что изреченное дао не является истинным дао? Возможно, это стеклянный белый глаз с лиловым треугольным зрачком.