— Хорош! — я завернул перепускной клапан — ну как сейчас?
— Отлично, педаль прям как каменная!
Ну каменная так каменная. Поставив банку с остатками тормозной жидкости под колесо, я на всякий случай еще раз пробежался взглядом по видимым снизу потрохам машины. В принципе, прошприцевать карданы и больше тут делать абсолютно нечего.
— Слушай, а Казахстан это же Средняя Азия? — сосед прижал пальцем на развороте «руководство».
— Вроде так. — я тщательно вытирал руки ветошью — а что?
— Тут — он ткнул пальцем в книгу — пишут, что «летом в жарких областях Советского Союза плотность электролита заряженной батареи необходимо понизить».
— Ну надо, значит понизим. Только сейчас не получится — где ты дистиллированную воду возьмешь?
— У хорошего водителя все с собой! А я, между прочим, не просто хороший, а вовсе даже отличный водитель! У меня и грамота про это есть!
— Ну раз отличный, то давай выполним указание.
Консультируясь с руководством по эксплуатации, совместными усилиями привели на обоих машинах аккумуляторные батареи в порядок. У меня пришлось немного долить воды, а у Саши почистить клеммы от окислов.
— Вот! Слушай! Опять пусто… — подергав рычаг бензонасоса, констатировал мой сосед — и ведь пятен или потеков нигде нет… Куда он уходит?
— Масло проверял? — я начал накидывать варианты.
Выяснилось, что бензина нет нигде. Ни в масле, где ему не место, ни в поплавковой камере, где наоборот ему самое оно. Даже в фильтре-отстойнике он обнаружился на самом донышке. Проверяя версию об отсутствии топлива, я даже заглянул внутрь бака — все под пробку!
— Вот сейчас накачаю и все будет хорошо. Мотор будет работать. Но стоит постоять немного — снова становится сухо, как в пустыне.
Как там кто-то писал? Чтобы понять что-то, надо стать этим чем-то. Хорошо, я бензин. Мне так хорошо в баке, что в основном, что в дополнительном. Меня много, воздух меня не волнует… я чистый и хорошо испаряюсь! Я очень хороший бензин!
Вон, шофер качает ручку насоса и меня затягивает сквозь отстойник и фильтры в поплавковую камеру. Вот камера заполнилась и перепускной клапан возвращает меня назад. Сейчас щелкнет контакт в замке зажигания, стартер провернет коленчатый вал и разряжение во впускном коллекторе протащит меня через тонкую игру жиклера и превратив в эмульсию, занесет в цилиндры. Следом закроется клапан и, дождавшись искры, я превращусь в могучий взрыв, заставляющий раздвинуться стены моей стальной камеры…
Бр-р-р. Реалистично, черт побери. Но для нашего случая перебор. Судя по рассказам, бензин в Сашином грузовике никуда не исчезает и предпочитает возвращаться в бензобак. Заставить его это сделать может только одно — вакуум. Но как раз на этот случай в пробке бензобака есть аж два клапана. Один выпускной, против излишнего давления, другой наоборот впускной, против излишнего разряжения. Вот если бы мотор работал с перебоями или глох, то да, сразу понятно, что проблема во впускном. Но тут-то все хорошо! Значит, дело не в нем?
А что если впускной слишком поздно открывается? Мотор работает, мощный насос сосет горючку как не в себя, разряжение растет, клапан открывается, впуская немного атмосферы внутрь. Все хорошо. Но вот двигатель заглох, а разряжение-то внутри никуда не делось. Нет идеальных клапанов и потихоньку, полегоньку вакуум высасывает топливо назад. А если заправили днем в самую жару, а потом ночь и холод? Познание? Коэффициент теплового расширения бензина один из самых больших для жидкостей — 0,00124 на каждый градус. У воды — 0,0006 на градус. Почти 200 литров бензина, скукоживаясь, обеспечат в системе такое разряжение, что ни один клапан не устоит!
Я тут же поделился своей догадкой с Сашей. Хмыкнув, тот открутил пробку бензобака и принялся ее изучать, поворачивая в разные стороны.
— Вроде все на месте — пробка перешла ко мне.
Надо же, как интересно устроены клапаны. Просто вставленные друг в друга две пружинки с пробками. Работу выпускного обеспечивает внешняя, помощнее, а за впускной отвечает внутренняя.
Я тоже немного покрутил пробку, давая солнечным лучам проникнуть во все места. Вроде все на месте…
— Погоди-ка… — я замер, не отрывая взгляда от стремительно высыхающего пятнышка — Дай, пожалуйста, спичку…
Не задавая лишних вопросов, Сашка достал коробок и протянул мне одну. Не глядя, я сунул кончик спички в рот и немного прикусил, расплющивая ее конец. Получившейся щеточкой я аккуратно залез между витков внутренней пружины и принялся скрести.
— Вот! — вскоре я гордо демонстрировал соседу на конце спички нечто черное и бесформенное.
— И ты думаешь, это причина?
— Ну жесткость пружины оно точно меняло, вон сколько выцарапал. Если я прав, то все твои проблемы с исчезающим неизвестно куда топливом отныне исчезли.
Еще немного поизучав гадость со всех сторон, Саша решительно отбросил спичку и встал.
— При следующей подкачке продую как следует — резюмировал он, закручивая пробку назад.
— Никшни! Ты чего как последний баклан?
— Да кто услышит? Вон, они все горло дерут…
Я открыл глаза и прислушался. Судя по редкому стуку колес и шуму снаружи, поезд очень медленно полз через какой-то полустанок. Вдалеке в самом деле был слышен уже спевшийся хор, томно выводящий «а для тебя родная, есть почта полевая»… Народ опять вовсю нарушает команду «отбой» и полуночничает под крепкий чаек. Дескать, совместно бдят и караулят.
— Так, ты пока постой на стреме, а я погляжу, что тут… Да не отсвечивай ты!
Я потихоньку перевернулся в сторону говоривших. Если судить по проскальзывающей фене, то это точно не наши. Интересно, мне всегда будет так везти на бандюков или будет лимит? Откуда они тут взялись? Хотя чего гадаю: и так понятно, что воспользовались тем, что поезд едва ползет и залезли. Но что можно спереть из укрытых машин? Инструмент? Ну он только водителям и сгодится. Слить бензин? Во что? И куда его потом? В лампы и примусы вроде только керосин льют. Еда и прочее у нас вместе с кухней едут. Ну не колеса же они у меня скручивать будут?
Пока я, лежа под машиной, размышлял о тяжелом выборе советских воров, раздался щелчок выскочившего лезвия и тут же следом характерный треск разрезаемого брезента. Э-э-э! Зачем мне лишняя дырка в стене? Редиска ты пупырчатая! Приподнять за край лень что ли?
Наблюдая за увеличивающимся просветом, я начал прикидывать свои действия. Опять телекинезом бить как-то стыдно. Ладно один раз прошло, но опять те же симптомы вызовут законные подозрения. В конце-концов, я мужик или где? Хорошо, что на небе нынче не облачка, вон лезвие видно почти как днем. Приподняв правую ногу, я аккуратно начал ее отводить назад, стараясь ни за что не зацепиться.
Наконец ворюга удовлетворился шириной разреза и спрятал нож. Буркнул что-то напарнику и засунул голову в образовавшийся проем. Тут же ему прямо в лоб прилетело мое колено, отправив голову бандита прямиков прямиком в угол рамы. А она у грузовика, между прочим, совсем не из дерева!
— Ты чего там? — всполошился напарник.
— Хрусты… — надеюсь, мой хрип спросонья не отличим от воровского.
— Да ты гонишь!
Ого, как взбодрился и засучил ногами. Вон, сапоги аж чечетку начали выбивать из дощатого настила платформы. Крякнув, я чуть втащил внутрь отключившегося ворюгу. Ну что же ты, зараза, такой тяжеленный… И ведь не развернуться тут особо.
— Чего затих? Тыришь уже? Или крысятничаешь?
Я, перекатившись, аккуратно приподнял полог с противоположной стороны. Теперь главное, чтобы под ноги ничего не попало… Шаг, другой, третий… А вот и подельник, стоит ко мне жопой буквой Гэ и зачем-то теребит моего подопечного за штанину. Отказываться от такого шикарного шанса я даже и не думал.
Делаю, уже не скрываясь, еще один шаг и пинком между ног подбрасываю неудачливого подельника на пол-метра в воздух. Худощавое тельце кажется еще в воздухе сворачивается в калачик и грязным мешком лохмотьев с тихим всхлипом обрушивается на ноги своего подельника.
— Ну вот, могем же и без колдовства всякого… — пробурчал я себе под нос.
Кричать было откровенно лень, поэтому открыл дверцу кабины, дотянулся до руля и зажал сигнал. А ничего у газончика пипикалка, можно даже сказать музыкальная, с полутонами и переливами. Или это Митяй постарался для пущего выпендрежа перед девками? Хотя какая мне разница? Бибикает громче, чем я ору и ладно.
Подождав немного, я отпустил сигнал, подождал пару секунд и снова зажал кнопку. Дошло, что это не просто так я забавляюсь спросонья?
Ага, услышали и поняли. Кося глазом на лежавшие под ногами тела, я наблюдал, как высоко перепрыгивая растяжки, ко мне рванули наши конвойные. Вон, особо умный догадался спрыгнуть и ломанулся уже по шпалам, резко увеличив свою скорость.
— Что у тебя?
Я молча ткнул ногой в тихо скулящего бандита.
Ладно, маты это понятно. А из ракетницы-то зачем сразу палить?
Глава 9
— … И я не устану повторять раз за разом: не важно, правы вы в конфликте или нет, но избежать дорожно-транспортного происшествия — ваша первейшая задача! — плотно сбитый лектор попытался проткнуть указкой прикрепленный плакат.
Одно и тоже… Прямо как упражнения на утренней гимнастике: ноги на ширине плеч и вперед махать руками под бряканье тотально расстроенного пианино. Мне давно не было так скучно. Нет, поправка: мне вообще никогда не было так скучно. А ведь сколько разговоров было…
Даже в поезде было куда интересней. Новые места, ворюги опять же добавили настроения. Хотя и отобрали их у меня сразу же, не дав насладиться положенной толикой славы. Какой? Ну там поставить ногу на бандита и вскинуть голову в направлении восходящего солнца. И конечно же, чтобы корреспондент сделал фотку в газету! А лучше сразу в две — одну местную и одну всесоюзную. И даже «Правду» не надо, я согласен и на «Красную Звезду».
Ага, счас. Все произошло до безобразия быстро. Постреляв ракетами, Никодим Валерьянович тормознул поезд и принялся материться на всех разом. На ворюг, что нашли куда залезть, на меня, который на какой-то их задержал, а не просто пинками высадил назад. Больше всего досталось охране. Ну и что, что поезд находился в движении? У вас тут брезент казенный пополам с водителем реж