пасно.
Переходя овраг по стволам деревьев, Калос восхитился, как девушка по-деловому, умеючи перевела коней, даже ему помогла. Такой спутницей можно было только восторгаться.
Дойдя до священного места, они не стали возносить молитв и класть подношения, просто постояли немного в отдалении, наслаждаясь тишиной, в которую время от времени впадает природа, ожидая прихода зимы. Скоро уже запах осени с грибами и дождями сменится на холодную зимнюю свежесть, пропитанную чистым морозцем, от которого щипало лицо. Скоро зима придёт в эти леса, а там где остался Марж и его семья, она уже вошла в свои права.
Калос, увлечённый новой жизнью вокруг, даже забыл думать об ожидавших его на Понте, настолько события и переживания вокруг его захватили.
Так же за разговорами они в Фессалоникой вели данных им на попечение скаковых дальше, в глубь леса. Заболтавшись, они пропустили момент нападения, когда из леса выбежали люди и набросились на них.
Как ни странно, но леса почему-то всегда наполнены лихими людьми, не брезгующими напасть на одинокого путника. То ли считая, что лес скроет лиходейство, то ли наоборот, именно деревья развязывали им руки, убеждая в полной безнаказанности. Вот и тут мужикам, затерявшимся в лесу, показалось, что юноша и девочка с пятью конями являются лёгкой добычей.
Лаконец на врага прыгнул прям со спины коня, вызывая весь бой на себя, не подпуская их к юной воительнице. Фессалоника, конечно, шустрая и агрессивная, но он же мужчина и обязан её защищать, раз слово её отцу дал. А дальше тело уже работало само, сказывались многолетние тренировки на палестре, не зря юноша готовился войти в священный отряд спартанцев, стать одним из шестисот.
Без оружия юноша танцевал танец смертоносный, неудержимый. Его руки и ноги были молниеносны. Юноша не сдерживал противника, не ставил блоки, он уходил от ударов, перераспределял силу и возвращал врагу его намерения. Он бил по коленным чашечкам. Уворачивался. Бил под дых.
Девчонка, откидав дротики точно и результативно, занялась успокоением коней. Лошади её слушались беспрекословно, словно и не было боевой пляски у их копыт.
— Давай быстрее, что возишься! — кричит ему Фессалоника, — Отлови их, свяжем и на муравейник посадим! Вяжи их! Между деревьями распнём!
Калос вздохнул. Одного, который ещё вначале боя отключился, он связал, остальные юной воительнице не достались, ушли к праотцам. Оставшегося лаконец привязал тут же к дереву, оставляя его на милость богов.
Юноша, взмокший от пляски, связал лезущие в глаза мокрые волосы в хвост, чтобы не мешали, и обернулся к македонской эрении.
— У вас тут не скучно, — хмыкнул он, потирая отбитую филейную часть. Видимо, удар всё же пропустил.
— Да разные попадаются, — отмахнулась девчонка. Проворно соскочив с коня, она решила осмотреть повреждения на своём воине. Стянув с юноши порты и задрав хитон, Фессалоника со сознанием дела, очинила начинающий разрастаться кровоподтёк. Тут же достала сосуд с мазью и приступила к лечению. — Вчера на нас тоже нападали. Отец их вздёрнул. А это мелкая сошка. Видишь, как мы с ними быстро разобрались.
На ночлег они отъехали подальше, чтобы крики обречённого на божественную милость спать не мешали.
— А ты приставать не будешь? Папе скажу! — пробурчала засыпая Фессалоника, прижимаясь к юноше. Не дожидаясь ответа, она сладко засопела. Калос улыбнулся, прижимая девочку к себе. Когда их сердца уже бились в унисон на грани яви и сна, лаконец не думал о Маржике, о юной дриаде, лежавшей рядом, он наслаждался той чистой и неудержимой свободой, которую почувствовал здесь, на задворках могучего государства ахеменидов. Всей этой простоте и бесхитростности. Только здесь они, юноша и девушка, могли по-простому спать, обнявшись в дупле векового дерева, между корней, зная, что их никто не осудит. Все поверят на слово, что между ними ничего не было, потому что он, аристократ, дал слово, потому что девочка, которой доверяет отец, басилевс этой земли. Всё так просто и хорошо… Там, на территории ближе ко дворцам и властедержащим такого уже нет, да и он сам давно уже не тот мальчик, каким вышел с Маржиком из Книда.
А утром они нашли ручей, широкий чистый, но ещё не доросший до речки, в нём умылись, плескаясь в воде, её набрали с собой и наполненные чувством звенящей чистоты двинулись дальше, в сердце лесных земель, в Эги.
Лешай только вернулся из расположения войска, Великого заклинателя и бойца с демонами там хорошо принимали, но всё равно он устал, даже ноги с трудом передвигались. Несмотря на то, что тело не утратило ни силы, ни гибкости, все эти скачки с демонами напоказ давались уже с трудом. Сказывался даже не возраст, а какое-то внутреннее недовольство. Чем больше Лешай занимался магией, чем больше вникал в таинства мидийских магов, тем больше его душа отторгала демонстративные выходы для толпы.
Сколько раз он пытался отказаться, объяснить Маржику, что такие игры с духами чреваты, но тот же упрётся, не веря в богов, он не уважает взгляды других… Но семья есть семья, и для них Лешай готов был наступить на свои желания. В демонов он верил, он их видел, живых, настоящих, часто потешающихся над его трюками для толпы… И оттого мужчина больше уставал.
Только тут, дома, где его ждал дорогой сердцу ксен, он мог расслабиться. Он поднялся на второй этаж, в каталоги.
Скуса как раз шёл вниз. Лешай, проходя, толкнул его плечом. Одного этого жеста ему хватило, чтобы почувствовать силу своего возлюбленного и принять её. Сразу стало легче, и тёплые клубки зашевелились внутри, ободряя и согревая.
— Я рисовать, — бросил он через плечо. Посещая боспорские гарнизоны, Лешай их тут же зарисовывал и, передавая Маржику, тот уже со своими пояснениями пересылал их Атоссе. Если у них не получится и ей придётся вести сюда войска, эти зарисовки будут хорошим аргументом для ведения военных действий.
Скуса только кивнул. Он знал, что его «женщина» не любит, когда мешают работать, и уважал эту привычку. Ему же предстояло принять гостей, обслужить их уже не самому, а проследить, как это сделают наёмные работники. Мужчина стал вполне уважаемым здесь ксеном, с ним охотно делились новостями, да и к его мнению прислушивались.
Глава 11 А
Κυνιη (куний) — шлем, сделанный из кожи собаки, иногда с металлическими вставками. Такой шлем был у жриц Артемиды и у Аида. Хотя о шлеме Аида чаще говорят, что он из волка. Считалось, что такие шлемы перебивают запах человека, делая его невидимым для животных. Шлем подобного типа послужил прототипом для русской шапки-невидимки. Ведь именно в шапке-невидимке ходил бог подземного мира Аид. Ну вообще ничего удивительного, что мальчик из отряда Маржика захотел себе шапку-невидимку.
Что касается Олинфской войны. Происходила она в начале 4 в до н. э. по официальному летоисчислению. Тогда на Македонию было нападение иллирийских этносов, только что из Кельтских земель пришедших на Балканы. Этой ситуацией воспользовался Олинф и попытался подобрать под себя Македонский рынок и македонские города, и насильственно войти в Олинфский союз (Халкидский союз), с символом Младенца Геракла. Ахемениды всегда спокойно относились к внутренним разборкам народов, входящих в состав их государства, главное, чтобы платили дань с территорий, а тот или иной будет платить, они не вмешивались.
Благодаря этим событиям македоны сохранились только вокруг Эг, своей изначальной территории. Сюда, кроме древних Эг, входили культовый город Дион, гора Олимп и всё. Басилевс Аминта обратился за помощью к Спарте. Аминта, или по-эллински Аминтор, отец Филиппа. Спарта в очередной раз попыталась выступить против ахеменидов. Они приняли участие в Олигархическом перевороте в Фивах, выгнав оттуда ахеменидский гарнизон и поставив свой. В общей сложности против союза Младенца Геракла выставлено было 10 тыс. человек. В течение конфликта Олинфский союз был распущен.
При помощи Афин и их стратега Хабрия союз был возобновлён. Халкидский союз и Македония заключили договор сроком на 50 лет, который был направлен на поддержание целостности Македонии и ограждал её против вмешательства греческих городов. Кроме того, договор, более выгодный для Македонии, укреплял экономическое сотрудничество между Халкидским союзом и Македонией. Позднее при басилевсе Филиппе опять разразился конфликт. Филипп Македонский встретил в Олинфе сильного и упорного противника, когда задумал овладеть Фракийским побережьем. В 349 г. до н. э. он открыл военные действия против Олинфа; город обратился за помощью к афинянам. Олинф в 347 г. до н. э. был взят Филиппом, разрушен и уже не был восстановлен. Причиной любого конфликта как всегда бывает пустяковый повод, который меняет рельеф мира.
Артемида во Фракии, а именно к Фракийским территориям относится Олинф и полуостров Халкидика, где он находился. Аристотель, известный философ, тоже родом с этого полуострова. Вся эта территория была присоединена к Македонии басилевсом Филиппом. Под Олинфом находился храм Артемиды. Фракийскую богиню называли Брендис, Брендида. Она не была сестрой Аполлона и не была девственницей. Брендида Фракийская считалась женой Ареса. Она была связана с культом Замомолкиса, близкого к культу Диониса.
Если служителями Артемиды были евнухи, то Брендиды могли быть и мужчины не кастрированные, этим объясняется то, что Калос подал в храм документы.
В античное время на территории, сейчас нетактично называемой «греками», было много разных народов со своим пантеоном богов, единого не существовало вплоть до Римской империи. Также, как не было единого языка. Койне — официально принятый древнегреческий язык был принят к использованию вместе с принятием христианства. До этого были в ходу языки ионийский, дорийский, эллинский, карийский, ликийский и т. д. и разного типа диалекты, вышедшие из них. А также разные варианты фракийского, фригийского, иллирийского, фессалийского и т. д. в согласии с народами, занимавшими эти земли. Древнемакедонский язык испытывал влияние дорического языка, так как македонцы относились к дорийцам. В то же время, пришли они на территорию, занимаемую фракийским племенем боттиев, и языки смешались. Жившие до этого здесь пеласги очень древний народ. Тоже привнесли свой оттенок как в язык, так и в обычаи. Вследствие крайне скудного лингвистического материала появилось множество точек зрения на происхождение древнемакедонского языка. Чаще всего его рассматривают как: с элементами иллирийского; с элементами иллирийского и фракийского; с элементами не индо-европейской группы; самостоятельный язык фракийскому и фригийскому.