— Басилевс Филипп купил, я сегодня приду их смотреть. Какие красавцы…
— Ага, если мамка тебя отпустит, только с собой всех рыжих не тащи, — Лонка, теперь Калос знал, как его спутницу зовут окружающие, кивнула на малышей, братьев десятилетнего мальчишки. Те недовольно засопели, но смолчали.
— Ладно, я морковки с собой возьму, коней побаловать, если меня полюбят ты поездить дашь?
Калос с усмешкой наблюдал за этой детской непосредственностью. Старший мальчишка, обрадованный предстоящей перспективой, что-то стал объяснять малышам, смотрящим на него с обожанием. Калос знал этот взгляд, когда-то он так же смотрел на своего отца. Сейчас глядя на мальчишек, Калос ощущал себя мудрым, опытным и искушённым жизнью. Он уже многое видел, многое испытал, а этим рыжим пострелятам ещё придётся искать свой жизненный путь. С высоты своего жизненного опыта он бы мог дать им советы, но не стал…
С Лонкой они доставили коней до самого её дома, невысокого с колонами, почти такого, какие теперь эллины строят живя под ахеменидами. Калос на такие уже насмотрелся, по всем городам. Только тут он не гордо красовался, выпячивая себя зрителям, а прятался за деревьями, летом утопая в зелени.
Из дверей дома показался светленький малыш, юноша хотел было к нему наклониться, посмотреть, поговорить, но Лонка топнула на братишку ногой, тот в испуге исчез в здании.
— На ночь встанешь у моего дядьки, — прибыв домой девчонка не то, что бы зазналась, просто в разговоре командных ноток поприбавилось, сразу стало видно, что дочь басилевса из провинциального захолустья. Каждый из правителей в провинциальных сатрапиях себя чуть ли не Великим Ксерксом представляет. И таких в каждой деревне, на каждой горе восседает.
— Дом его второй от храма будет. А вечером я тебя жду, трапезничать ко мне приходи, — Лонка, как парень, пожала ему руку и скрылась в доме. Пожалуй, он даже с ней подружился.
Вернув плащ выданный друзьями басилевса, что бы не оставаться в долгу, Калос и решил пройтись. Лаконец шёл по дороге между домами, где жила местная аристократия. Вокруг много детей разного возраста которые в основном, предоставлены сами себе, их не собирают, как у них в Книде, в группы под присмотр взрослых, а они самостоятельно изучают мир, пробуя его руками, зубами…
Где-то в отдалении стал слышен надрывный плач малыша. Малыш плакал так надрывно, что Калосу в груди стало нехорошо, он поспешил на звук. Мимо пройти не смог бы.
Толстенький мальчик сидел на попе в песке и орал. Это был один из виденных ранее рыжих братьев. Самый младший. Брат постарше стоял рядом с ним и насуплено молчал, даже не пытаясь утешить малыша. Старшего с соколом с ними не было. Лаконец почувствовал себя высохшим сверчком рядом откормленными местными детьми. Пожалуй, Фессалоника отличалась здесь худобой. Но это и понятно, девчонка тренировалась на лошадях, участвовала в скачках, а там за весом следить нужно. Зато дети… Родители явно не жалели средств откармливая своих отпрысков.
Вот и этот пухлый четырёх летний малыш сидя в грязи, в песке истошно надрывался.
Время от времени, насупленный семилетний мальчишка, старший из двух братьев, начинал выговаривать:
— Если не будешь…то…
Не разбирая из-за чего весь этот крик, Калос присел, нашёл в песке оброненную малышом сладость и отдал ему. Тот тут же замолчал недоумённо хлопая на взрослого глазами.
— Эктор не слушается, поэтому и плачет, сам виноват, — тут же объяснил старший мальчик. Он подошёл к Калосу и подобно слепому стал ощупывать его лицо.
— А тебе я скажу, — противным голоском начал мальчик, — Допрыгаешься ты во взрослые игры играть, и Солнышко тогда тебя убьёт.
Калос с интересом рассматривал этих детей, серьёзных, самостоятельных, одарённых божественным даром.
Мальчик взял братишку за руку, словно лаконец был заразный:
— Пойдём отсюда.
— Солнце на небе, как же оно меня убьёт? — усмехнулся подымаясь Калос, отряхивая брюки от песка.
Мальчишка окинул его взглядом, словно глупца, непонимающего простых истин. Голубые глаза мальчика были глубокие, проникающие в самую суть человека, словно действительно, он пророка встретил. Как-то неуютно стало.
— Солнышко вон в том доме живёт, — мальчишка кивнул как раз на тот дом, где лаконцу предстояло ночевать.
— Идите домой, идите, не оглядывайтесь, — Калос помахал рыжим братцам рукой. Таких детишек встретишь, ночью спать не будешь…
— Разбойником будешь, к нам не приходи, — обернувшись заорал мальчишка.
Сразу на постой идти лаконцу расхотелось. Он решил ещё погулять, потом ещё, зашёл к Лонке, пообщаться, и только когда совсем стемнело, и пора была уже ложиться спать, он пошёл в дом брата басилевса, где жил Солнышко.
— Атта, атта, а почему Земля круглая, а не квадратная? — ещё не доходя до дома, Калос услышал детский голос. — А почему мы на ней живём?
Он видел как сидевший на крыльце собственного дома, красивый, взрослый воин обнимал своего любознательного сынишку. То, что брат басилевса был красив, Калос оценил сразу, но это была какая-то чуждая, далёкая и совершенная красота, до такой и коснуться было страшно. Сынишка на отца похож, но ещё совсем маленький, весь какой-то сияюще-светлый. Действительно, Солнышко. Ещё и хорошо кормленый. Откормленное Солнышко. Если предыдущий рыжий малец хоть и пророк был обстоятельным и деловым, то этот скорее мечтатель.
При виде лаконца мужчина поднялся, открыл перед гостем дверь. Чтут тут ещё божественные законы, когда странник считается посланцем богов.
Малыш вошёл в дом следом за Калосом. В дверях он пропустил мальчика вперёд. Гордый растёт парнишка. Лаконец потрепал светлые волосы ребёнка, спускающиеся до плеч, вот значит как выглядит его Смертушка. Калос почему-то сразу поверил рыжему пророку, увидев этого светлого мальчика, что всё так и будет, что Солнышко его убьёт. Крепкий, красивый мальчик, очень красивый.
Малыш поднял на него огромные серые глаза с золотым ободком вокруг зрачка.
— Ты в…. играешь, — спросил мальчик, Калос даже не понял название игры. А всё таки красивым вырастет его Смерть, таким и залюбоваться можно.
Аминтор, так звали брата басилевса, пригласил гостя за стол, и он уселся на лавку. Рядом на лавку залез и его Смертушка, прихватив с собой деревянную закрытую коробочку.
— Вот смотри, вот сюда шарик кидаешь, — показывал малыш, — и на звук должен обежать лабиринт, вывести на звук из другого входа. Всех кузнецов этой игре учат. Как Дедал мы должны освоить лабиринт. Я тоже кузнецом буду.
Калос потрепал мальчика по голове, ему было приятно касаться своей Смерти, это как-то даже щекотало нервы.
Пока на стол накрывала какая-то женщина, Калос играл с мальчиком, но он настолько нервничал, что ничего не получалось. У мальчика же шарик по коробочке бегал как ручной.
— Я тебе его подарю, ты потренируйся, обязательно получится, — когда принесли еду, Смертушка забрал у него коробочку и забравшись коленками на сундук, где была расстелена тёплая ткань, убрал её на полку. На этом сундуке как раз Калосу и постелили.
— А я воин, лучше дерусь, чем думаю, — отмахнулся лаконец.
— Ой!! Покажи, — тут же загорелся мальчишка.
Калоса долго просить не пришлось, ему очень хотелось показать себя перед своей Смертушкой, покрасоваться.
Рядом стояла лампада, освещая небольшой пятачок перед столом. При живом огне его движения смотрелись особенно эффектно. У него были короткие, резкие движения, а тело двигалось пластично и быстро как молния выпущенная из оружия Зевса.
Малыш смотрел внимательно, подперев моську рукой. Казалось, он запоминал каждое движение. Глядя на него, у Калоса шевелилось в душе что-то тёплое, хотелось обнять, прижать это Солнышко к себе, сделать своим.
— Мальчики, идите есть, — окликнул их Аминтор, хозяин дома.
Смертушка ходил за гостем как привязанный на верёвочке. Мальчишке, видимо, очень хотелось иметь старшего брата, и к Калосу он потянулся. Маленький, чистый, наивный.
Ночью лаконца разбудило чьё-то присутствие. Открыв глаза он увидел перед собой двух серьёзных семилетних малышей. Его Смертушка приволок такого же крепыша, из родственников. Оба мальчишки рассматривая его тихо переговаривались, стараясь не разбудить гостя.
— Работник он никакой. Такому надо есть и есть, прежде чем работать, — рассудительно заметил пришедший малыш, разглядывая его мускулатуру.
Смертушка сосредоточенно о чём-то думал. Очень серьёзный мальчик оказался.
Калос сел, показывая малышам, что проснулся.
— А вы чего не спите?
Солнышко залез к нему, подсел рядышком.
— Мы вот обсуждаем, как жить правильно, что бы польза для дела была. Больше худой человек сделает или полный. Худому же легче что-то делать. — стал объяснять малыш, серьёзно так, словно это проблема беспокоила его, спать не давала. Калосу даже смешно стало.
— Нет. У худого сил меньше, — тут же не менее серьёзно возразил пришедший малыш.
Лаконец не смог сдержаться. Прикрывшись рукой, что бы не обидеть юных софистов, он захихикал. Свернувшись, сплетя ноги и руки, завернувшись в тёплое покрывало, Калос прикладывал неимоверные усилия, что бы не рассмеяться вслух.
— Спать идите, — только и мог выдавить он, а когда мальчишки поднялись наверх, в комнату Смертушки, он наконец позволил смеху вырваться наружу. Мальчишки его просто очаровали своей непосредственностью. Только вышедшие из детского возраста, они уже считают себя взрослыми и рассуждают, подражая родителям.
Утром Калос повёл их в лес, учить ставить силки и облака на животных. Малыши впитывали всё как губки морские, переспрашивали, уточняли. Хорошие дети растут, правильные. Глазища у мальчишек были умные, любознательные, учить таких одно удовольствие. Калос и учил всему, что знал, о ловле животных, и Смертушка не отставал от него, повторял каждое действие.
Маржик так и не решился переехать в каталогию приобретённую их семьёй. Он продолжал кака сыч сидеть на одном месте, то ли он ждал Калоса, то ли не хотел видеть счастливые морды Скусы и Лешая. Маржик сам не знал, что его держит в отдалении. Себе он объяснял целесообразностью, что одному ему легче и лекарство приготовить, и в доверие втереться. Да и мужикам без него спокойно можно сведения собирать, и никто не заподозрит, что вместе они. Осторожность никогда не мешала.