, как же я могу…
– В общем, я прикажу принести вам дюжину. Объешьтесь, сластены. И жадины!
Митдир не очень понимал, насколько всерьез сердится младший наследник и как ему, Митдиру, себя вести. Благодарить? Или подождать, пока Пылкий Владыка изволит успокоиться?
– Ты давно здесь живешь? – Барагунд искал любую возможность сменить тему и сейчас недовольным взглядом обводил комнату.
– Все двенадцать лет, – пожал плечами северянин.
– Правда? – он свел брови к переносице. – Не сказал бы! Я думал, в твоей комнате книги, рукописи… не знаю, что еще! А это… как будто тебя сюда неделю назад переселили.
– Я всё-таки живу здесь не один, – еще более осторожно проговорил Таургон. – Не всем понравится, если…
– Голо и холодно! – вынес приговор младший наследник. – Хотя бы гирлянды повесят, и то будет какое-то подобие уюта.
Таургон из милосердия не смотрел на Ломиона и Келона. Если у них хватит мудрости и смелости попросить его снять ламедонское великолепие, он снимет. А нет – что ж, приказ будущего правителя Гондора могут отменить только… и Хранитель Ключей лорд Харданг, а еще лорд Дагнир как его командир. Хотя это спорно, приказ ведь не относится к военным делам Итилиена.
– Ладно, – подвел черту сын Денетора. – Вам надо идти есть, а не стоять, как Колоссы Андуина. Мы с Боромиром будем ждать вас на воинском дворе.
Он быстро пошел к двери, несчастные соседи едва успели поклониться ему, он ответил едва намеком на движение головы.
Таургон с Митдиром поспешно оделись и почти выбежали.
Стало можно перевести дыхание.
– Они что… – Келон медленно подбирал слова, – они Паука «егозой» зовут?!
– Я говорил тебе!! – плотину прорвало, Ломион бушевал, как никогда в жизни, – я говорил, что он вхож к Денетору и с ним так нельзя?!
– Да что я сказал?! Оно – деревенское! Действительно!
– Да какое угодно! Повесил и повесил, жалко тебе?! Нам попросить его было надо, чтобы угостил! Тогда он бы нас сегодня младшему наследнику представил!!
– Откуда я знал, что Барагунд в столице?!
– Ты видел, как он на нас смотрел?! Видел?! Как на мебель! Которая осмелилась пошевелиться зачем-то!
– Послушай… а если мы потом у Таургона эту гадость попросим… это исправит что-то, как ты думаешь?
– Не знаю. Но ты прав, придется полюбить сладкое.
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
2427 год Третьей эпохи
Весть долетела в Минас-Тирит чуть более, чем за сутки. Гонцы сменяли друг друга, едва доскакал один – мчался вперед другой, днем и ночью, и так все двести с лишним лиг от моста через Харнен до столицы. Последний из вестовых ворвался в Белый Город, едва открыли ворота, своей бешеной скачкой перепугал жителей всех шести Ярусов – и тех, кто в этот час уже вышел из дому, так что прижимался к стенам, пропуская гонца, и тех, кто слышал в окно топот копыт, означавший лишь одно: случилось то, чего в Гондоре не бывало прежде.
Черная весть? или добрая?
Гонцу предстоял нелегкий выбор: к кому бежать? к Наместнику? к наследнику? Что, если в ранний час Наместник еще спит… или пропустят не сразу?
Так что вестовой ворвался в кабинет Денетора.
И обычный день разбился вдребезги.
– Когда? – прищурясь, спросил Денетор.
– Вчера утром.
– Барагунда ко мне! – приказал он. – Пусть отберет дюжину лучших воинов, и чтобы до заката были здесь.
Сам он пошел к Диору.
До вечера много времени, они успеют спокойно подготовиться.
Тем временем свежий гонец летел в Итилиен.
К полудню новость знал весь Седьмой ярус. Забегали слуги, распахнулись двери оружейных, во Втором и Третьем отряде настала небывалая суета, новый гонец помчался с письмами Туору в Пеларгир и с указаниями лордам Южного Гондора.
Что ж, все кому следует, были захвачены водоворотом изменившейся жизни, а в центре этого смерча настала тишина.
– Почему ты здесь? – спросил Денетор у Боромира, когда тот пришел домой. – Разве ты не должен быть в карауле сегодня?
– Должен был, – ответил младший сын. – Но Таургона срочно вызвал Наместник, а Эдрахил решил, что я могу понадобиться тебе, и отпустил меня на сегодня.
– Нет, – задумчиво ответил Денетор, – мне от тебя сейчас ничего не нужно.
Слов о Таургоне он, казалось, не заметил.
– Пей, пей, – сказал Диор, наливая «Черные иглы» в единственную стоящую на столе чашку. – Тебе скакать всю ночь, будет нелишним. А мне такое сейчас не стоит… мне бы хоть как-то уснуть сегодня.
Таургон послушно отпил: сегодня этот чай был скорее приказом, чем угощением.
Точно – Иглы. А он-то еще считал, что Железный Феникс клюется… да Феникс просто милая птичка по сравнению.
– Мой господин, я предвижу одну сложность. Я ведь совсем не знаю Гондора. Я должен хотя бы примерно представлять себе, чем ему можно интересоваться, чем нельзя, от чего я должен насторожиться, где быть спокоен.
– Наоборот, – покачал головой Наместник. – Тебе не нужно ничего знать, не отвлекайся. Тебе нужно делать то же, что ты делаешь всегда: смотреть, как он смотрит. Взгляд тайного врага и взгляд любопытствующего гостя – что может быть более не схожим? Вот о его взглядах на каждом этапе пути ты и расскажешь мне потом. В подробностях.
– Да, господин мой.
– Пей. Я заварю еще и дам тебе с собой.
– Спасибо.
– Вздумаешь угощать Барагунда и прочих, – Диор приступил к священнодействию над новой заваркой, – дело твое. Но помни: я это даю тебе, а не им. Мне нужно, чтобы твое внимание было всегда отточенным.
– Я понимаю, – Таургон допил и покорно подставил чашку под новую порцию этого жидкого кошмара.
– А если вдруг наши гости заинтересуются твоей любовью к хорошему чаю…
– Я скажу, что трачу на него всё свое жалование.
Наместник одобрительно кивнул.
– Подумай вот над чем. Наш гость наверняка умен и опытен. Он может просто любопытствовать всю дорогу, а потом выхватить взглядом что-то одно. Не пропусти это.
Таургон отпил новой заварки. Она помягче, или он притерпелся?
– Я думаю о другом, господин мой. Во главе едет Барагунд, а опасаться харадцам стоит меня. Что, если они поступили ровно так же? Так что я понаблюдаю и за его свитой тоже.
– Что я в тебе люблю, – ласково улыбнулся Диор, – это то, как ты быстро учишься. Допивай и отдохни перед дорогой. Пара часов у тебя еще есть.
По приказу Наместника ворота Минас-Тирита были отперты в полночь. Небольшой отряд с Барагундом во главе поскакал по дороге, ведущей на юг. Когда будет жарко, их ждет привал, смена коней и недолгий сон, а к вечеру они должны быть в Пеларгире.
Туор предупрежден, переправа им готова.
Если Андуин позволит, они переправятся немедленно, не дожидаясь света. Пока они мчатся навстречу, им лучше ехать ночами, а отдыхать в самое жаркое время.
Если не случится ничего непредвиденного, на четвертый день они должны встретить харадских гостей. Вот тогда и отдохнут.
А Барагунд отправит письмо в столицу, чтобы там не слишком волновались.
– Отец, мы всегда говорили «незваный гость хуже харадца», – Боромир сам не понимал, всерьез он или шутит; на самом деле, он пытался унять волнение. – А теперь что же, нам стоит говорить «незваный гость лучше харадца»?
– Осторожнее с такими остротами, – строго ответил Денетор. – А говорить следует так, чтобы было как можно больше слов с хорошим значением. Поэтому правильнее всего: «незваный гость не лучше харадца». Во-первых, это не оскорбление. А во-вторых, пока поймут, что же ты хотел сказать, забудут, что сказали сами.
Минас-Тирит замер в ожидании новостей.
Только на привале Барагунд обнаружил, что в отряде Таургон. Но у сына Денетора хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть старому другу: хорошо, что ты тут, остальное не сейчас.
Местом привала была усадьба какого-то лорда, его имени Таургон не запомнил. Их ждали, слуги забрали коней, помогли снять парадные доспехи, отвели в зал, спешно превращенный в общую спальню.
Когда все встали, Таургон настоял, чтобы Барагунд и итилиенцы выпили «Железного Феникса»: северянин опустошил свою сокровищницу прежних подарков Диора, набралось немало. Так что он с чистой совестью поил их собственным запасом и досадовал, что не удалось сделать этого в столице. Ладно – Стражи, их всего лишь сорвали проскакать ночь, а итилиенцы?! Примчаться с левого берега, потом вместо отдыха переодеться в парадное и сменить коней, и – вперед. Понятно, что всё это необходимо, понятно, что Денетор терпеть не может чай, но напоить всё-таки было нужно.
«Феникс» был заварен так слабо, что Диор бы ужаснулся, возмутился и навеки отказал бы святотатцу в угощении. Но дело было не в бережливости (хотя впереди неизвестно что, и лишнюю крупинку тратить нельзя), а в том, что Барагунд к чаю непривычен, а остальные пьют наверняка впервые в жизни.
Солнце медленно шло к закату, когда они выехали – и, наконец, смогли рассмотреть собственный отряд.
Дюжина гвардейцев – с гербом Элендила, дюжина итилиенцев – с Белым Древом. Стражи без знамени вовсе, зато итилиенцы с двумя сразу: черным с Древом – знаменем Гондора, и гладким белым – стягом Наместника. Из Первого отряда – только он, что понятно: это хоть и почетная, но охрана, в нее мальчишек не отправят. Да и потом: неизвестно, кто по знатности их гость; окажись он не слишком родовит, оскорбится или сам гвардеец, или его отец, или оба.
В общем, скачем.
Белые Горы остались далеко позади, по правую руку лежали долины Лоссарнаха, хоть и суровые, но прекрасные, слева блестели на солнце воды могучего Андуина, отряд горделиво скакал по тракту, камень заново вымощенной дороги откликался копытам их коней, все встречные замирали и кланялись не столько от почтения, сколько от восторга.
Смена коней – благородных животных надо беречь, а люди – люди выдержат. Двужильные. Короткий отдых – и вперед.
В сумерках темным силуэтом перед ними предстал древнейший город Гондора – Пеларгир.
Вот уж где хотелось бродить и бродить, высматривая то, что сохранилось от Второй эпохи.