Гондору не нужен Король — страница 114 из 162

Младший правитель Шамала разгромил его, как мастер новичка, нет, хуже: как учитель, объясняющий азы! И испытал при этом столько же торжества, сколько учитель на уроке. Сухой дорожный песок… Пытаться играть с ним снова?! И увезти домой горечь поражения?!

Или отказаться от игры… что ничем не лучше. Ты всё равно будешь знать о своем проигрыше.

Ему показывали красоты Гондора, устраивали охоты, он благодарил… и не знал, решится ли на новую, главную игру. На то, ради чего он приехал.

Старший правитель – мягкий, как облако на горном склоне (бывали внутри этой белой мглы, знаем, что счастье тому, кто живым выбрался!), младший правитель спокойно-учтив, словно и не было того разговора в шатре! его сын, великолепный охотник и явно хороший полководец в будущем, еще один довод против войны с Шамалом, прочие мушарраф, некоторых он уже даже начал различать… но нет одного.

Где его потрясающий собеседник?

Где тайный принц?

Неужели кабир-рабб настолько прячет сына?

Беспощадная суровость их обычаев! Да, в Арду Марифе тому, кто рожден вне брака, никогда не сравниться в правах с сыновьями жен, но здесь! скрывать единственного сына, будто он урод или болен заразной болезнью?! Значит, все эти мушарраф настолько бессердечны, настолько ставят свои неизменные законы выше людей, что осудили бы старого правителя за сына? Тем более, за такого сына!

А акаль-рабб? Он видит в женщине человека, но – кто для него сын дяди? Он не из тех, кто подчинится принятым правилам! Он дал понять, что готов открыто идти против мнения большинства.

Это загадка, и в ней может быть ключ к главной игре. Будь и вся знать Гондора против, младший правитель должен открыто дружить с двоюродным братом! Если он этого не делает, то… надо узнать причину.

Фахд вернулся в отведенные ему покои наверху, в Седьмом ярусе. За это время их хоть немного обжили: ковры, подушки, курильницы… не этот холодный камень стен.

Он велел подойти одному из гвардейцев, приставленных к нему. Да, туника такая же, что и тайного принца, а только одного взгляда хватит, чтобы понять, что отец этого Стража был простым воином, а дед, вероятно, землю пахал или что еще…

– Ты знаешь Таургона? – перевел толмач вопрос. – Он такой же Страж, как и вы.

– Таургон? Из Первого отряда?

– Прекрасно. Передай ему, что я прошу его придти. Как только он сможет.

– Как прикажешь, господин, – Страж поклонился, сложив руки на груди.

Придет ли он сегодня?

Танцовщиц ты оставил внизу, но можно слушать музыку, вдыхать ароматный дым и размышлять об этой непонятной стране, где обычную женщину ставят выше, чем достойного сына, рожденного вне брака.

Маса алькхаир, – раздалось с порога.

Вечер действительно хороший! Удачный.

Конечно, жаль, что его знание языка продвинулось немногим далее приветствия. Лучше бы им говорить напрямую.

– Я скучаю по нашим беседам, – Фахд указал на подушку рядом. – Но прежде всего, чем мне тебя угостить?

– Я полагаюсь на вкус хозяина.

– Чай для долгого и приятного разговора? Некрепкий, но ароматный, как древняя легенда?

– Звучит прекрасно, – улыбнулся Таургон.

– А на вкус еще лучше, – он полуобернулся к резным ширмам: – Заварите «Дыхание гор».

Здесь хотелось расслабиться и отдохнуть. Устроиться на подушках так же полулежа, как хозяин. Вдыхать запах этих благовоний, чуть дурманящий, словно вино на голодный желудок. И как через него пробьется дух чая?

Интересно, как выглядела эта комната до него? Мебель вынесли или отодвинули, низкие светильники и резные ширмы покрыли все стены тенями, и теперь харадские узоры до потолка, а то и на нем… другой мир. Походный шатер амирона был менее чуждым, а здесь! – надо же, преобразить гондорские покои сильнее, чем это сделала бы сотня каменотесов, и сделать это, расставив вещи, которые пара мулов довезет.

– Я смотрю, тебе нравится? Не возмущает, как мы похозяйничали здесь?

– Так красиво, – выдохнул Таургон, глядя на игру узорчатых теней. – И сделано так просто и так быстро.

Он искренен, как и всегда. Акаль-рабб пустил ваших купцов на Пеленнор, а тебя – в этот дворец, но ваш мир для него чужд. А этому нравится.

Ну почему он внебрачный! Стань он однажды правителем Шамала, наслаждением было бы вести дела с ним.

Но хватит. Он не дева из видений, чтобы предаваться мечтам.

– Я удивлен, что всё это время не видел тебя.

– Я Страж Цитадели, у меня другие обязанности, – пожал плечами дунадан.

– Именно этому я и удивлен, – Фахд пересел, обернувшись к гостю. – С твоими знаниями, твоим умом странно быть простым стражником, пусть и в почетном отряде.

Слуга с поклоном поставил на низкий столик чайник, другой – две знакомые чашки с барсом на крышке. Налил.

Это было действительно дыхание гор. И аромат листвы, и запахи трав, и прелая влажность стволов, и манящий дух далей. А от глотка – в теле легкость, та легкость, с которой идешь и идешь, и лиги остаются за спиной, а ты быстр, светел и счастлив.

– Волшебный напиток.

– Да, он хорош. Год Серой Змеи был исключительно удачен, – Фахд едва пригубил и закрыл свою.

Знакомый жест. У Диора он означает очень долгий разговор.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказал харадский князь. – Ты заслуживаешь большего. И Гондор, позволь мне сказать прямо, заслуживает большего от тебя.

– Большего? – улыбнулся Таургон. Он глядел на своды, где гондорская резьба терялась в ажуре харадских теней. – У меня есть больше, чем у иного лорда. И Гондор от меня получает больше, чем от иных лордов Совета.

Хотелось быть откровенным с этим смуглым человеком с черными пронзительными глазами. Ну и что, что он чужак. Именно потому, что он чужак. Приехал и уедет. И увезет с собой все твои слова.

Трудно жить, когда годами у тебя нет друга. Денетор мог бы им стать, но между вами стоит стена твоей тайны. Диор… он дальше, а стена еще прочнее. Мальчишки… с ними ты должен быть тридцатилетним, чтобы они видели в тебе друга, а не наставника. Маэфор… да, он все зимы здесь, но ты из Седьмого яруса, а он из Четвертого. Это Арнор уравнивал всех, а здесь поговорить не выходит, хоть, кажется, и не мешает ничего.

А этот тебе равен. Возрастом, положением и тем, что вы оба – не гондорцы. Тем, что оба любите Гондор. Он тоже любит, хоть и прячется за своими ширмами. Как приехал – так и влюбился. Или влюбился по рассказам, потому и приехал.

– Ты говоришь, я заслуживаю большего, – Таургон зеркально повторил позу собеседника, отхлебнул чаю. – Чего именно?

– Земель, – Фахд словно первую пешку двинул.

– Я с Севера. У нас там земель больше, чем ты можешь представить.

– Богатства, – возможно, следовало сразу переходить к фигурам, но Фахд пока не понимал, каким.

– Зачем? Чтобы получить всё, что я захочу? Это у меня есть. Оружие, наряды, яства – это меня не интересует. А книги – их, спасибо Наместнику, я получаю столько, сколько скажу.

«Спасибо Наместнику». Значит, он заботится о сыне больше, чем заметит посторонний. Но ты подставляешься. Ты проговариваешься. Берешь мои пешки и открываешь свой центр.

– Будь у меня дом в столице, слуги – это был бы тяжкий груз. Так я избавлен от него.

Ему, с его характером трудно было бы играть с настоящими фигурами: он хочет идти двумя сразу. Ну что ж, пора переходить от пешек к башням.

– Я сказал: заслуживаешь не только ты. Заслуживает ваша страна. Разве тебе не место в Совете?

– Место, – легко согласился дунадан. – И оно у меня есть.

Изумление на лице Фахда не нуждалось ни в словах, ни в переводе.

– Когда ты был приглашен в Совет – напомнить, кто слушал тебя с одобрением, кто из-за ненависти не слушал вовсе, кто скучал и ждал, чтобы всё поскорее закончилось?

– Ты был там?!

Таургон не без удовольствия допил чашку до дна.

– Тайно?

Не стоит идти двумя фигурами сразу, но… мы здесь не на доске играем!

Дунадан покачал головой:

– Ты не обратил внимания на Стражей.

– Но стоять, не имея права голоса, не значит «место в Совете».

– У меня есть право голоса, – слова этого северянина были понятны без перевода. Одного взгляда хватит. Такой взгляд у игрока, двинувшего центр во главе с Полководцем.

– Как?

Эту партию проиграл, уже ясно, что проиграл, но – необидно. Проигрывать этому на удивление легко.

Почему они играют лучше нас?!

– Мой голос слышат те, для кого он значим. И только они.

Жаль, что харадец забыл про чай. Ты привык делать глотки в середине речи. И чай сказочный. А он не думает о чае. Сам не наливает, слуге не скажет. И ты не попросишь.

Ладно, можно выговориться и без чая.

– Сколько-то лет назад Наместник хотел ввести меня в Совет. Но я сам отказался. Ему было бы по меньшей мере сложно объяснять мое право на одно из кресел за этим столом…

Ты откровенен настолько?!

Нет, эта партия не поражением закончится. Это будет ничья, а то и… посмотрим. Ты говори, говори. «Дыхание гор» хорошо развязало тебе язык.

Его чашка пуста; налейте еще: он способен выпить много.

– Я избавлен от труда быть учтивым с тем, кто заслуживает резкости; от труда доказывать тем, кто хочет спорить; от труда объяснять мое право на решительное суждение. Я никто. Я простой стражник. Я избавлен от всего, что называется жизнью знатного человека. Когда я стаю в карауле, я размышляю. В остальное время я читаю или занимаюсь с юношами. Ты говоришь: я заслуживаю большего. Но ты неправ. У меня есть то, чего нет ни у одного человека в Седьмом Ярусе: свобода.

Я выиграл.

Но и ты не проиграл.

Не на доске играем…

Последний ход.

– У тебя это есть благодаря заботе старшего правителя.

– Да. И я бесконечно благодарен ему.

Счастлив отец, когда сын его так любит. И счастлив сын, когда отец его так понимает.

Но он сказал, его голос слышат «они». Кабир-рабб и… акаль-рабб