Да, он был хорош!
Снизу к картине был приделан широкий валик; купец ловко намотал на него, завернул в узорный шелк, перевязал, с улыбкой подал госпоже.
Тинувиэль взялась за кошелек.
Таургон остановил ее. Сказал почти беззвучно: «Я заплачу за нее».
«Но…»
«Не позорь гвардию».
Она подчинилась.
Он расплатился, и они пошли дальше.
– А что скажет твой отец, когда увидит?
– Будет в ярости, – равнодушно ответила она.
– Скажи ему: узорный мумак стоит у Денетора в парадной зале. Может быть, это его утешит?
– Его утешит, что я повешу это в своей комнате.
– Тоже выход.
Где здесь торгуют чаем, она не знала, а вот он, похоже, высмотрел, пока они катались. В этих шатрах товара почти не было видно, зато расстелены ковры, на них подушки, столик, сладости: пробовать и выбирать.
Таургон зашел в один: то ли на удачу, то ли ему понравился купец: немолодой, с умным и внимательным взглядом.
– Я счастлив приветствовать высокородного гостя и его госпожу в моей скромной лавке. Чем я могу услужить вам?
– Я хочу купить «Железный Феникс».
Торговец воздел очи к небу:
– О благороднейший, ты слишком высокого мнения обо мне. Хотелось бы мне быть из тех, кто продает «Фениксов», вдвойне хотелось бы мне исполнить твою волю, но всё, что я могу ответить тебе: позволь дать тебе провожатого, и он отведет тебя к тому, кого ты ищешь.
– Благодарю. Но… – было неловко уйти от этого отзывчивого человека, ничего не купив, – может быть, у тебя найдется какой-то сорт…
– О мой господин, – покачал головой харадец, – то, что я вожу, годится лишь для ремесленников, сидящих за работой всю ночь и нуждающихся в том, чтобы внимание не притупилось. Ценителя, кто ведет разговор о «Фениксе», я оскорбил бы, предложив ему такие дешевые чаи. Нет, господин мой, прошу: проследуй за моим сыном к тому, кто предложит тебе лучшие из лучших сортов. А я буду счастлив, что амирон шамали счел, что у меня может быть «Феникс».
Таургон хотел было сказать, что он не амирон, но осекся: зачем разочаровывать хорошего человека? Тем более что если считать не по гондорским меркам, а по арнорским… ну да.
Он еще раз поблагодарил отзывчивого харадца, и они пошли следом за его сыном.
Часть стана, в которую их привели, вовсе не походила на базар. Народу здесь не было, купцы не зазывали, да и не в каждом шатре были подняты узорные пологи. Без проводника Таургон ни за что бы не догадался, что им сюда.
Перед одним из шатров сын купца остановился.
– Гости к почтенному Хаиру! – крикнул он.
Полог шатра мгновенно распахнулся, хорошо одетый человек, кланяясь, пригласил их внутрь, засуетился, усаживая… отец их провожатого производил куда более приятное впечатление, так что Таургон снова пожалел, что ушел от него без покупки. Ну и взял бы дешевый, ничего бы с ним не сталось…
Стоп. А это ведь совсем не купец. Застыл, смотрит на внутренний полог.
Таургон тоже стал смотреть туда.
Потом – и Тинувиэль, удивленная возникшей паузой.
Тонкие ткани колыхнулись, и вошел человек, при виде которого захотелось встать.
Такого легко вообразить во главе отряда воинов. Или в зале совета – есть же советы у них в Хараде? Или, безо всякого совета, правителем в каком-нибудь замке… назвать его купцом не поворачивался язык.
Впрочем… он и то, и другое, и третье. Кто знает, сколько воинов нужно, чтобы охранять его караваны с драгоценным грузом? сколько этих чаев растет в его владениях? и каково его могущество в Арду Марифе? Фахд упоминал, что быть торговцем почетно, и иные мудрые купцы становились правителями областей…
Интересно, этот достопочтенный Хаир – тоже амирон? Или нет? Или – пока нет?
Он поклонился по-гондорски, неглубоко и с достоинством.
– Я счастлив приветствовать новых гостей в моем шатре. Мое имя – Хаир из Даира.
– Меня зовут Таургон.
Будем считать, что представлять ему Тинувиэль нет необходимости. Ей это может не понравиться.
– Чем я могу услужить моим гостям? Рассказать о лучших сортах года Голубой Цапли? Или о тех, что выдержаны годами? Или выбор сделан прежде, чем вы вошли сюда?
И тут Таургон пожалел, что пришел с Тинувиэлью. Будь он один, он бы непременно попросил рассказать о сортах этого года, узнал, что он уже пил с Диором, что еще нет, он непременно купил бы себе что-то из того, что от внимания Наместника ускользнуло… да, себе.
А так он пришел купить отцу.
Правильно он здесь с Тинувиэлью.
Ей беседы про чай будут скучны, так что быстро разберись с «Фениксом» – и всё.
– Мне нужен «Железный Феникс».
Хаир неспешно кивнул, его слуга скрылся за пологом.
– Могу я вас чем-нибудь угостить? Быть может, по выбору госпожи?
– Я не знаю, – смутилась девушка. – Я не разбираюсь в чае.
Харадец искоса взглянул на Таургона.
Арнорец кивнул.
– «Медовую орхидею»?
– Не в середине дня, – решительно возразил северянин. – Она хороша, когда все дела завершены.
– Тогда «Весну четырех сезонов»?
– Не знаю, не пил.
Хаир задумался, что может прийтись по вкусу его гостье, и тут Таургон подсказал:
– Что-нибудь, что раскрывается.
– «Зеленые жемчужины»?
– Именно!
Неизвестно, кто из них двоих был больше рад, что их взгляды совпали.
Слуги принесли чугунный чайник и всё необходимое. Хаир стал заваривать.
Явился и первый из слуг. С небольшой шкатулкой.
Подал северянину с поклоном.
Таургон опешил:
– Прости, я не сказал тебе. Мне нужно много «Феникса».
– О, – Хаир аккуратно поставил чайник на жаровню. – Мой высокий гость впервые в жизни покупает чай?
Он смотрел на северянина чуть прищурившись и думал, чей же это сынок. Кого из самых знатных шамали, к которым он приходит, едва приехал, не смея начать торговлю, пока не угостит всех, одного за другим, строго по порядку, сначала кабир-рабба, потом прочих. А сын, стало быть, привык, что чай всех сортов в доме есть круглый год, и не очень задумывается, откуда он берется. Видимо, уверен, что его ветер из Харада приносит.
Считать, конечно, так не считает, но – еще бы в сентябре пришел купить много «Феникса».
– Позволь мне спросить, – речь харадца была осторожнее его движений, – для кого мой гость ищет «Феникса»? Для себя? Для друга?
– Для друзей.
Не говорить же ему, что для отца.
– А эти друзья столь же сведущи в искусстве чая?
– Нет.
Харадец огладил бороду и, беря время на раздумье, обратился к Тинувиэли:
– Посмотри, госпожа, как раскрываются «Жемчужины». Сейчас самое красивое.
Туго свернутые серебристо-зеленые шарики разворачивались в длинный лист.
– А насколько больше хотел бы ты купить чаю? – спросил Хаир.
– Раз в десять хотя бы.
– Что ты скажешь про «Лист Грушевой горы»?
– Он мне не понравился.
– А «Железный мудрец»? хотя нет, его осталось мало… А если… – было сильное искушение перечислить дюжину сортов, узнать, что он пьет, а что нет, и так выяснить, чей он сын. Тем более, что имя отца он скрывает. Хотя спроси его про «Белый петушиный гребень» – и круг сразу сузится. – Скажи, ты, вероятно, никогда не пробовал «Пять братьев»?
– Нет, а что это?
– Как ты можешь понять по названию, это смесь. Истинные ценители пренебрегают ею, и я не удивлен, что ты впервые слышишь ее имя. Но «Братья» всегда помогают друг другу: вкус этого чая ровен и силен. Если нужен не тонкий вкус, а бодрость духа и тела, то «Братья» вполне заменят «Феникса».
– И у тебя его много?
Хаир медленно кивнул.
«Братьев» у него разбирали купцы. И, считая себя самыми хитрыми, не торопились с покупкой, ждали сентября, цен перед отъездом. Ну, теперь не его забота, что они будут пить зимой. Пусть траву со здешних лугов заваривают с горя.
– Сколько возьмет мой господин?
– Хотя бы в дюжину раз больше. Или в две дюжины. Сколько это будет стоить? – нахмурился Таургон.
Харадец назвал цифру, и от сердца отлегло. Оказалось значительно меньше, чем он ожидал. Ну да, это же смесь.
Вот правильно он не взял «Феникса». Отец не оценит вкуса, а так всем больше пользы.
Допили «Жемчужины», заварили снова.
– Госпоже понравилось?
Тинувиэль ответила неопределенным покачиванием головы. Почему Таургон в восторге от чая, она не в силах понять.
– Госпожа не распробовала, – кивнул Хаир.
– Тинувиэль, может быть, возьмем тебе? К чаю действительно надо привыкнуть, тогда ты оценишь.
Она снова растерянно качнула головой.
– «Жемчужины»? – мгновенно спросил их хозяин.
– Да. И «Опаловый Феникс», – он обернулся к Тинувиэли и объяснил: – Это идеальный сорт для начинающих, тебе понравится.
Снова обратился к харадцу:
– Понемногу обоего.
– Понимаю.
Вскоре слуги принесли чаи для госпожи – две узорные маленькие баночки, а также основательный сверток для Таургона.
– Позволит ли мой гость дать ему совет?
– Конечно.
– Не сомневаюсь, что твоим друзьям найдется, куда насыпать чай, однако, если ты пришлешь им в подарок шкатулку для него…
– Ты прав! С синим мумаком. У тебя найдется такая?
– Непременно с синим? – совершенно серьезно спросил купец.
– Непременно.
Пологи всколыхнулись. Похоже, слуги, стоявшие за ними, помчались охотиться за сим редкостным зверем.
…раз у Диора есть шкатулка с синим мумаком, то пусть и у отца будет!
Судя по серьезному лицу Хаира, слуги восприняли его слова как приказ без требуемого не возвращаться.
– Да позволят мои благородные гости дать им еще один совет. Мои люди будут счастливы отнести чай к вам домой, а вы могли бы насладиться искусством танцоров моей страны. Поверьте, сюда привезли лучших из лучших. Мой человек проводил бы вас.
Они оба еще не думали, как проведут остаток дня. Вернутся в Минас-Тирит? Просто пойдут гулять дальше?
Хаир, видя их сомнения, принялся петь хвалу танцам.