С этой раной Боромир проживет двенадцать лет. Это, конечно, очень недолго для потомка нуменорцев, но, простите, рана, с которой живут годами, не называется смертельной.
И снова спрашиваем себя: что же произошло, раз система назгульской магии дала первый и единственный сбой?! Это не просто сила духа Боромира; с магией назгулов могут справиться или могущественные эльфы, или те, кто выше их…
Но всего этого наш вз-хронист не написал. Для него всё просто: от Денетора до Денетора в Гондоре всё плохо. Ну да, у хоббитов аллергия на это имя, после Второго-то…
Итак, как сообщают нам Приложения, после 2475 года на Гондор не нападал только ленивый. Вот о них, о ленивых, и стоит сказать пару слов.
То есть о Хараде.
Я напомню факты.
2460 год. Саурон объявляется в Дол-Гулдуре.
2463 год. Кольцо Всевластья выныривает из Андуина.
2475-2476 годы. Итилиенская война.
2480 год и окрестности. Орки Мглистых гор захватывают перевалы (через четверть века там попадет в засаду Келебриан), а Саурон перебирается в Морию и населяет ее какими-то «своими созданиями», не уверена, что хотела бы знать подробности. К слову, в «Неизбежности» Таургон повторяет ошибку Белого Совета, не распознав Саурона, мимоходом опробовавшего власть над орками Мглистых гор.
Около 2500 года. Умбар активизирует нападения на Гондор.
Тогда же. Кочевники-балхоты из-за Андуина устраивают многочисленные набеги на Гондор, а в…
2510-м году происходит их вторжение, когда Гондор спасает Эорл Юный.
2758 год. Три флота из Умбара (и Харада) нападают на Гондор, Берегонд разбивает их на побережьях.
2855 год. Харад захватывает Южный Гондор, переходит Порос и вторгается в Итилиен. Турин Второй разбивает их, но…
…нас сейчас не интересует «но» и гибель роханских принцев в той войне. Мы видим бешеную деятельность Саурона во второй половине XXV века, когда на Гондор напали абсолютно все его противники-соседи (орки Мордора, орки Мглистых гор, Умбар), напали совершенно не-соседи – эти самые балхоты, которым сначала скакать через половину карты, а потом еще и форсировать самую могучую реку Средиземья (это ж какая сила должна их сподвигнуть на такое?!), но – не напал Харад. А должен был! не мог не напасть! у него с Гондором общая граница по Харнену, это вам не Андуин на плотах преодолевать.
Что удержало Харад от включения в общую войну?
Какая сила остановила?
Саурон слишком занят в Мории, ему не до дел в стране, вроде бы подвластной ему, а эмиссары Врага, те самые эмиссары, которые успешно отправят Харад биться через четыре века, они сейчас… не справляются.
На три века (считая до участия в Умбарской войне) или на четыре (считая до непосредственного вторжения) хватит этой странной силы, воспрепятствовавшей Саурону.
А с учетом того, что деятельность Врага попадает в хроники, лишь когда становится ну уж совсем явной, – добавьте еще по полвека к этим срокам.
И, раз уж мы разложили карту атак на Гондор при Кирионе, внуке Денетора, то нельзя не дать ответ на вопрос, прав ли был Таургон, отказавшись от трона.
Разведка у Врага поставлена, конечно, скверно (судя по некоторым фактам «Властелина Колец»), но всё-таки есть. Саурон узнал бы, что Наследник Элендила жив и на престоле.
И сделал бы то, что он и сделал, когда ему Арагорн в палантире показался.
Он начал бы Войну раньше.
Да, еще не очень подготовленный. Да, меньшими силами. Но – отовсюду и сразу.
Спрессуйте все события 2475–2510 годов, сожмите их, скажем, в десятилетие. И помните, что Эорл еще не родился и на помощь не придет. И Кольцо в Ородруин никто не бросит, чтобы орки потеряли силу.
Вот что было бы с Гондором. Вот от чего спас его Таургон своим отказом.
Чтобы не заканчивать на такой мрачной ноте, я расскажу о чуде.
О самом настоящем, хотя и маленьком.
Любой, кто в школе писал на отлично сочинения «Что хотел сказать автор?», без труда поймет, что вот я выписала все эти данные, восхитилась Гондором XXVвека, посмотрела, с кем из вождей дунаданов совпадает этот период, обнаружила вождем Арагласа и совершенно свободного от биографических фактов его сына Арахада, – и села писать роман. Опять же, в «замысел автора» входит противопоставление Денетора Первого – Денетору, извините, второй свежести.
Логично, правда?
А на самом деле было всё ровно наоборот.
На самом деле было чудо.
Была ни на чем, ни на самом маленьком-малюсеньком факте не основанная уверенность в том, что именно Арахад Первый в молодости приехал в Гондор, задав тем традицию, которую будут соблюдать все вожди дунаданов.
Что ж, про Арахада нам мохнолапый хронист сообщил четыре даты, так что – вольному воля выстраивать его биографию.
Оставалось только открыть хроники и узнать, какие события тогда происходили в Гондоре…
…и тут оно всё и обрушилось на меня водопадом.
И идеальное «от Денетора до Денетора», и то, что война впервые за пятьсот лет, и немыслимая победа над назгулами. Факты стали складываться совершенно сами собой, мне оставалось лишь успевать записывать.
«ЛЕЙТИАН» ТРЕТЬЕЙ ЭПОХИ
«Гондору не нужен Король» – это продолжение «Некоронованного», несмотря на то, что сюжетные связи между двумя романами весьма второстепенны: еще бы, прошло четыре столетия. При этом параллелей между сюжетами и особенно между идеями, стоящими за обоими повествованиями – немало.
Мне хочется отметить одну из них: определенное сходство главных героев. Аранарт, главный и заглавный персонаж «Некоронованного» – фигура сложная, спорная и неоднозначная, при этом бурно неоднозначная; но и главный – заглавный – персонаж «Гондору не нужен Король», Таургон-Арахад, фигура спорная ничуть не менее. Прав он или неправ? Герой или Пилат, умывший руки? Бросил он свой народ или сделал всё возможное для него? Вопросов задано немало; ответы, данные в романе, удовлетворят не всех.
Я не беру на себя смелость, разумеется, дать на эти вопросы однозначные ответы, я лишь хочу предложить точку зрения – как на героя, так и на роман. Отметить в нем порой горькие, а порой и забавные параллели, которые помогли мне на многое взглянуть по-новому.
В «Некоронованном» не раз и не два всплывает тема (не)сходства Аранарта с Феанором (позволю себе приоткрыть страницы черновиков и сказать, что первоначальное, отброшенное название романа было – «Совершенно не похож на Феанора»). В «Гондору не нужен Король» древних героев вспоминаешь куда чаще, потому что имена их растиражированы в Гондоре, они потеряли уникальность. А потому за множеством отсылок к сходствам и различиям (может ли род Барагунда процветать? следует ли Диору отдать сокровище владельцу? может ли Фингон оказаться мелочным трусом?) – за множеством явных отсылок теряется, на мой взгляд, основная, сюжетно-идейная.
Почему возлюбленную, а потом невесту и жену Таургона-Арахада зовут Тинувиэль? Помимо гондорских обычаев?
Да, имя прекрасно обыграно в почти юмористическом «похищении» Тинувиэли, удовольствие получили и персонажи, и автор, но… не мало ли – для такого имени?
Мало.
Гораздо важнее то, что муж Тинувиэли должен быть Береном.
Берена редко любят читатели и еще реже понимают. Вернее, понимают и уважают в тот период его жизни, когда он отважно и мужественно сражается против врагов, защищая свою родину, а потом… потом начинается непонимание. Хотя в сущности, только после конца этого периода Берен по-настоящему входит в легенды.
Как и Арахад появляется в сюжете романа уже после десятилетий боев и сражений в Арноре. Но авторов – в обоих случаях – интересует совсем не эта часть биографии героя.
Дальнейший путь Берена во многом напоминает путь камня, который бросили в воду: камень один и небольшой, но круги от него расходятся далеко. Берен идет вперед – а на его пути начинает происходить. И во всех случаях Берен оказывается причиной происходящего, непосредственной причиной, хотя всё невероятное, творящееся в Белерианде, является следствием доброй воли живущих…
Берен делает сам то, что в силах; он не Марти-Сью, как бы ни хотелось этого фандому, он не великий чародей, не Вала, он просто человек. Он совершает главное – решается на то, на что никто и никогда до него не решался, а окружающие берутся ему помогать (копирайт на это размышление по справедливости принадлежит не мне, но я с ним всецело согласна). И тут-то и происходят всяческие чудеса.
Аналогичную роль играет и Таургон. Не тот масштаб, потому что Эпоха уже не Первая, и время еще – мирное, и подвиги, преодоления и чудеса Таургона-Арахада – в основном в мире духа, а не в материальном мире, но принцип тот же.
Таургон делает то, что может и умеет, в меру своих человеческих сил, а вокруг него начинает происходить. Оживает прошлое, говорят мертвые, люди меняются… что ж, Таургон – вдохновитель, и окружающие его незаурядные личности получают свою возможность раскрыться по максимуму.
И даже когда Берен со своей Тинувиэлью уходит в леса растить сына, в остальном мире еще долго будет происходить… отголосками, волнами, разошедшимися от брошенного камня.
Далеко не только волей Берена-Таургона, разумеется. Но и не без его влияния.
Помимо глобального сходства есть множество – множество! – совпадений сюжетных, малых и больших.
Таургон получает в жены свою Тинувиэль только после того, как добудет из забвения частицу Света – наследие Остогера. Причем сам в стране, для которой добыл Свет, жить не будет.
Мать Арахада выведена в тексте весьма яркими штрихами: «До свадьбы мама была вестницей между отрядами. Это женское дело: быстрота, хитрость, осторожность. Ну и быть всегда готовой малое число врагов перебить, от большого скрыться. Она умела всё. И учила меня всему». Мать Берена – Эмельдир, Мужественное сердце, «чей нрав был таков, что она скорее сражалась бы рядом с мужем и сыном, чем бежала».
Сам Таургон – прекрасный боец, о чем в романе неоднократно заявляется. Причем – боец лесной, партизан.