За стеллажами не видно стен, но потолок-то вот он. Чистый. Ни потеков воды, ни выступов селитры… ни копоти от светильников.
Заодно и убедился, что твои деньги потрачены недаром. Знать это знал, но теперь видишь.
В центре зала – большой стол, молодой хранитель разложил документы.
– Ничего? – спросил Денетор.
– Мой господин… – Минигол почти не удивился, увидев наследника здесь. – Пока ничего, но…
– Перестань. Надо искать не здесь. Приезд Арведуи в Гондор.
– Сорок четвертый год? Или первый приезд?
– А был еще и первый? Нет, его требование Короны.
Минигол подкатил высоченную лестницу к одному из стеллажей, почти взбежал по ней. Наследник невольно любовался, с какой уверенной стремительностью хранитель разбирается в своих сокровищах.
– Мой господин, – отвлек его голос старика, – военные пергаменты тебе больше не нужны? Я могу убрать их?
– Да.
А молодой тем временем спускается с объемной папкой.
– Это только первая часть, там еще…
– Пока хватит.
– Ищем?..
– То же самое. Талион, Рилтин и Валмах.
Хотя Валмаха найти скорее всего не удастся. Тысячник, награжденный «за доблесть, достойную героев древности», был слишком молод за тридцать лет до войны.
Стол большой, можно искать в шесть рук.
Солнце уже высоко, некогда читать лист за листом. Пусть Таургон читает, у него времени сколько угодно. Интересно, брал ли он эти пергаменты? Скорее всего нет, зачем травить душу.
– Мой господин, Рилтин.
И..?
…в Гондоре род Анариона …ближайший родственник Короля …решение Совета Гондора – а это точно тот самый Рилтин? Эти казенные слова – и тот изощренный хитрец?
Не хочется в это верить. За тридцать лет можно набраться хитрости; но неужели весь спектакль был написан Пелендуром? Неужели предательство? пошедшее Северу во благо, раз они и сами таятся, но – всё-таки удар в спину?
И Эарнур, которому написали роль, но он отказался ее учить.
Как быстро читают хранители. Они дольше откладывают пергамент в сторону, чем прочитывают лист. Один взгляд – и увидели всё.
– Талион, господин.
…внук Ондогера и тем ближайший родственник нашего павшего государя …многие из нас слышали от него, что именно во внуке он желал видеть своего преемника.
Ну да. И награда «за мудрые советы», только не сказано, кому. Разумеется, не сказано. Зачем об этом говорить, если через три года его мертвым объявлять?
Но тогда получается, что всё знал не только Эарнур, но и Эарнил?
«Аранарт создал нас такими, какие мы есть. Мы привыкли таиться».
Они не предавали его. Отвернулись от мальчика, но не предали потом.
– Хорошо, – сказал Денетор вслух. – Сейчас я нашел, что хотел. Остановитесь и выслушайте меня.
Хранители повиновались.
– Найдите мне всё об этом Талионе. Всё, что сможете. Я вас не тороплю. И отблагодарю, когда найдете.
– Мой господин, находить – это наш долг, и он не стоит…
– Вы сами мне сегодня принесли приказ о награждениях. Там люди тоже только исполняли свой долг.
Они не посмели возразить.
– Поднимаемся.
Он с главным хранителем вошел в подъемник.
– И часто у вас так Таургон катается?
– Мой господин, – на лице старика был подлинный ужас, – как можно! Таургон – благородный человек, он знает, что запреты нерушимы. Я сделал исключение для тебя, потому что…
– Довольно. Я знаю, что Таургон – благородный человек.
И даже знаю, насколько.
– Мой господин, ты закончил на сегодня? Или тебе будет нужно что-то еще?
Загадка разгадана, только вот о правильном ответе никому нельзя сказать и слова.
Тогда Аранарт велел лгать, а сейчас Таургон (как его зовут на самом деле?) велит молчать.
Воля Короля – закон.
И всё же, оставить всё вот так… правдой, которой не посмеешь поделиться даже с дядей?
Ни слова…
Но – или мы не достойные потомки славных предков?!
Ни слова – так ни слова!
– Мне нужно два листа плотной бумаги. И чтобы никто мне не мешал.
– Как прикажешь.
Зал.
Никого.
Никто не увидит.
Они думают, наследник будет записывать для себя что-то из этих древних манускриптов. Пусть так и думают.
…недаром он упал с Древа. Вот так, расправить ему лепестки на листе бумаги. Накрыть вторым листом. И положить между пергаментами.
Праздный читатель не попросит эту папку. Ее откроет только тот, кого действительно волнует судьба наследника Элендила.
И найдет одно маленькое возражение всем прекрасным речам.
Ни слова.
Зачем слова?
Мир не изменился. Мир остался прежним.
Всё, что ты узнал за эти сутки, было таким же вчера, позавчера, десять лет назад.
Солнце оглушительно светит. Скоро полдень.
Ты вскрыл ларец древней тайны, но собственной рукой захлопнул его и спрятал ключ в надежное место.
Еще один решенный вопрос.
Думал ли когда-нибудь, что придется решать такое?
Безумно хочется пить. А есть хочется настолько, что голода даже не ощущаешь.
В кабинете ждут вопросы несравнимо менее возвышенные. Что там было с виноградниками Анфаласа?
Апрель – самое время для сбора осеннего урожая.
Его не поймут, решат, что шутка. А это не шутка. Это то, на чем и держится его паутина. Узнать заранее, рассчитать и предусмотреть.
Порвется одна нить – потянем за другие.
Осенью урожай повезут фермеры. Телегами.
Сейчас урожай везут гонцы. Листами писем.
– Новости? – сказал Денетор, входя к себе.
Привычный поклон секретарей. Ни тени удивления на их лицах; а ведь он, привыкший начинать работу в первый час утра, уже второй день приходит к полудню.
Но работа этих людей – отвечать на вопросы, а не задавать их.
– Из Лебеннина, господин. Об урожае.
– Что там с виноградом?
– Ни строчки.
– Хорошо. Позовите Форланга.
Вошел пожилой слуга.
– Вина, – велел Денетор. – Разбавь водой на три четверти. Не меньше чем на три четверти! – он строго взглянул на верного помощника, тот кивнул. – И поесть. Мне всё равно, что это будет, но оно должно быть как можно быстрее и как можно более горячим.
– Понимаю, господин.
Он вышел, чтобы почти сразу вернуться с кубком.
Денетор сделал несколько небольших глотков, прикрыл глаза. Сейчас вино подействует, и он будет в форме. За это утро он устал как от хорошего рабочего дня, только это никого не касается. И его тем более.
Потерять два дня в апреле – непозволительная роскошь. Это зимой можно уезжать в Ламедон.
Ламедон. Там в горах еще снег. А в долинах всё цветет. Красиво. В детстве не ценил, а сейчас не увидеть.
Надо Митреллас туда отправить. Ей там будет хорошо на просторе свои фантазии придумывать. А матушку попросить – пусть подыщет ей жениха. Выходить замуж, конечно, надо по любви, но долг родителей – проследить, чтобы девочка влюбилась в кого надо. А матушка… ей ли не знать, что из сына небогатого горного лорда получится отличный муж? Вот пусть они внучке и представят… какого-нибудь просто хорошего человека. И никаких политических игр.
– Где письмо из Анфаласа?
– Господин, – секретарь положил перед ним послание.
Град… побитые виноградники… столица получит в лучшем случае треть от объемов дешевого вина, что посылает этот край.
Значит, всё как обычно.
– Набросай мой ответ ему, – кивнул наследник первому секретарю. – Как и раньше.
Вошел Форланг с глубокой миской, полной самого странного кушанья, которое он только подавал своему хозяину за многие десятки лет. Денетор взглянул на эту смесь едва обваренных овощей, залитых десятком, не меньше, яиц; для сытности и чтобы лучше держало тепло, прямо туда было покрошено несколько ломтей хлеба.
Оно обжигало горло, выгоняя остатки усталости, было мягким – самое то для зверски голодного! – и оказалось в общем даже вкусным. Денетор кивнул, слуга облегченно выдохнул.
Наследник повернулся ко второму секретарю:
– Урожай в Бельфаласе и Итилиене?
Тот быстро нашел нужное письмо:
– Бельфалас ожидает обильный. Итилиен пока не писал.
Денетор кивнул, проглотил, сказал:
– В Бельфалас. Как обычно.
– На тысячу бочек больше?
– Пока пиши – на две. К осени видно будет.
Оба секретаря скрипели перьями. Можно было есть, наслаждаясь оглушительно горячей едой.
Всё будет как уже бывало. Надо сегодня переговорить с дядей, и никакого обсуждения в совете! Напрасная трата времени. Да и дядю поставить в известность только потому, что, когда узнают, что он опять не позволяет поднять цены на дешевое вино, доплачивая из казны и тем, кто пострадал от непогоды, и тем, кто вынужден тратить урожай на молодые сорта, вместо того, чтобы заложить в подвалы на десятилетия… да, опять поднимется шум, что он заботится о выпивке для Нижних ярусов, разбазаривая казну, и уж если он считает, что в казне так много лишних денег, то тратил бы их на что-то хорошее… и в очередной раз пойдут жаловаться дяде. Наместнику совершенно незачем выслушивать это еще и на совете.
Дядя его понимает и одобряет. Остальные не могут выстроить цепочку рассуждений? – что ж, это не его забота, он им не наставник, они ему не ученики. Хотя всё очень просто.
Стоит Анфаласу поднять цену, как вино из других краев будет раскуплено почти сразу. Но оно – странная субстанция: вроде бы не портится годами, а на деле в Нижних ярусах хранится хуже рыбы. Парадокс, но стоит подняться ценам, и осенью страже придется бегать по беспорядкам из-за неумеренной выпивки. А там вино кончится, начнут варить брагу – для себя, а потом и на продажу. И станет еще хуже. К весне число стражи внизу придется увеличивать… можно посчитать, во сколько это обойдется казне.
И это не всё. Неурожай только в Анфаласе – не страшно, на следующий год вина будет вдосталь. Но тот, кто раз отпустил себя, не скоро вернется к прежней умеренности. А это значит – дополнительные расходы на стражу на следующий год, и потом, и дальше.