Гондору не нужен Король — страница 71 из 162

С рассвета хлебнули горячего чая из запасов Таургона (даже Денетор изменил своей нелюбви: бодрила эта черная гадость отлично), связались веревками – семеро и двое – и пошли. Какие указания фоур оставил своим горцам, Арахад не знал, да и не интересовался.

Рассвет был ясным и холодным, с погодой им определенно везло.

Склон оказался довольно крутым для арнорца, в многочисленных скальных выступах, и фоур легко задавал тропу, ведя их от одного голого камня к другому. «Как от островка к островку на болоте», – мысленно улыбнулся Арахад, вспомнив собственный ночной рассказ. Они с Денетором пока не отставали, идя следом за хмурым Садором; самого сильного из юношей фоур почему-то поставил последним. Сам Таургон взял бы его вторым, а замыкающим – Боромира. Ладно, будем считать, что старому лорду виднее.

Стало совсем светло, но солнца еще не было видно из-за Тарланга. Зубчатый хребет, словно низкая крепостная стена, прикрывал восточный горизонт.

И всё было почти как в родных лесах: думать не головой, а ногами (и железным острием горного посоха), подстраиваться под шаг более слабого товарища и делать это так, чтобы он не заметил. А орков нет и высматривать их не нужно. Прогулка!

Про прогулку было шуткой. Арахад знал, что впереди их ждало нечто серьезнее всех орков на свете. Не опаснее. Серьезнее.

Хива-как-его-там неки эфекэтэ кё. Запомнить эту фразу так и не удалось, но дело не в словах, а в смысле. Точнее не скажешь. Он действительно призывал их. Его – точно.

Денетор думал о том, каким был этот человек в своих лесах. На своей «войне после победы», Наследник обязан быть первым из воинов, взрослый наследник – первым из командиров. История про лягушек впечатляет, но это маленький отряд, бросившийся врассыпную. А чем он командовал обычно? Наверное, именно этой мелочью. Леса, там с войском не развернешься. А если на просторе? чем бы он мог командовать? – сотней? тысячей? армией? с хорошими советчиками быстро освоился бы. А то и без них. Идет же он по горам как по своему болоту.

Внезапно солнце ударило им в глаза. Оказывается, не так и мало они прошли. Селение далеко внизу, Тарланг стал выше и больше не заслоняет им солнца.

И почти не устал. Хорошо. Хотя они – все девятеро – идут небыстро, первая связка недалеко ушла.

Наивно, несерьезно думать о нем как о Короле. Всё решено, всё сказано. Молча сказано, и это весомее любых слов. А всё-таки: он смог бы командовать армией? Сам сражался во главе крошечного отряда, а сколько таких уходило в бой по его приказу? За эти «лет десять», которых уж точно больше десяти.

Снега становилось меньше, но идти тяжелее. Склон круче? Или подбирается усталость? Он не переоценивал свои силы, он точно знал, что если придется идти пешком, его надолго не хватит. И еще он знал, что обязательно найдется выход.

Таургон почувствовал, что спутник начал слабеть; пошел рядом. Взглядом показывает: всё хорошо. Разумеется, хорошо. Эти сложности у нас изначально запланированные. Да и не начались они толком.

В молодости лазал по Миндоллуину, сначала один, потом с Неллас. Жениху с невестой оставаться наедине не принято, уходить вместе в горы – тем более, но он нашел выход: с ними отправлялся дед. Смирная лошадь довозила Барахира до какого-то уступа с красивым видом, слуги разбивали лагерь до вечера, а они с Неллас двумя козлятами убегали вверх. И целовались тайком за уступом скал. Наместник, разумеется, самым старательным образом ни о чем не подозревал. В Минас-Тирит он возвращался счастливый и помолодевший; видимо, вспоминал подобные хитрости времен собственной свадьбы.

...потом он еще лазил по утесам с Барагундом. А с Боромиром – уже нет. Сейчас первый раз в горах вместе, хотя далеко ли до Миндоллуина? Дальше от Минас-Тирита он не стал. Нет времени? Отговорка для глупцов. День найти можно всегда. Просто не о том думаешь. Боромир – с наставниками, с братом, с Таургоном, а ты? – а ты всегда занят. Вот теперь и идешь к Эреху всё медленнее. Хорошо хоть, что он рядом. Молчит, но молчит так, что сил прибавляется.

Первая связка ушла от них на пару витков тропы. Вдруг Галадор поскользнулся, горный посох вырвался у него из рук, юноша упал, увлекая Митдира... и тут Таургон понял, почему старый лорд последним поставил Садора. До сегодняшнего дня арнорец полагал, что этот молчаливый и словно стесняющийся своей силы юноша слегка привирал, рассказывая о своей корабельной жизни. Напрасно!

Откуда, как к его медвежьей силе добавилась стремительность зверя? Еще не успел упасть Митдир, как Садор вонзил свой посох в щель между камней (как смог нащупать ее?!) и встал скалой. Голову связки точно так же держал фоур и безотчетно скопировавший движение деда Боромир.

Упавшие медленно поднимались. Повезло: отделались ушибами. Дважды повезло: посох Галадора застрял в камнях совсем рядом – так взрослый ловит мячик, укатившийся у неловкого ребенка. Мысль, что посох юноши гора именно поймала, никому не казалась шуткой.

Фоур махнул рукой, указав на две площадки: мы отдыхаем там, вы – тут. В несколько шагов обе связки дошли до мест своих привалов.

– У твоего отца глаз сокола, – сказал Таургон. – Я не подозревал, что Садор способен на такое.

– Горы вообще раскрывают людей, – отвечал Денетор. – Я знал эту истину, но последние годы стал забывать ее. Забывать в делах. А Садор… анфаласцы вообще очень, очень надежны. Не знал, что они бывают еще и так быстры. Я с интересом посмотрю, какой лорд получится из Садора уже лет через двадцать.

– Он внимательный, – согласился Арахад. – И умный. Только медлит.

– Как он медлит при настоящей угрозе, мы все только что видели.

– Это было неожиданностью для него самого.

– Вот и отлично, – кивнул Денетор. – Мнение о себе полезно иногда менять в лучшую сторону.

Передохнув и убедившись, что никаких повреждений серьезнее ран на самолюбии упавшие не получили, обе связки пошли дальше.

Солнце было на юге. Тарланг закрыл полнеба на востоке, внизу стали видны не только селение, откуда они вышли, но и все те, в которых останавливались прошлыми ночами. Шли медленнее: фоур подстраивался под шаг Галадора и Митдира, вынуждая к этому и остальных юношей: меньше устанут, меньше риск, что поскользнутся тоже. Арахад видел, что сам старый лорд способен еще долго идти в прежнем темпе.

Денетор заметно уставал. Арнорец шел с ним рядом, пока лишь поддерживая безмолвной уверенностью; на узких местах пропускал вперед. Он впервые видел человека, который не был воином, но обладал силой духа неменьшей, чем у лучших бойцов. Если Боромир после этого похода не будет восхищаться отцом, то придется объяснить парню подлинную разницу между сильным и слабым. Впрочем, наверняка не понадобится.

Когда они встречались взглядом, гондорец чуть усмехался: всё в порядке, неприятности по плану и в пределах допустимого. Арахад отвечал едва заметным кивком: да, так и есть, Камень лежит две с лишним тысячи лет и никуда не денется. Дойдут. Не спеша дойдут.

А летом бы на весь подъем у них ушло часа два? три? ладно, что гадать о лете. Поднимутся сейчас. К ночи должны подняться.

Первая связка ушла сильно вверх, но Арахад не торопился.

– Отдыхаем, – велел он.

Самый могущественный человек в Гондоре безропотно повиновался.

Умылся снегом, пожевал его, проглотил. Привалился к скале, но садиться не стал: знал или чувствовал, что вставать будет тяжелее.

– У меня к тебе просьба.

– А? – откликнулся арнорец.

– Расскажешь Боромиру про эти свои болота?

– Почему бы и нет. Будет представлять войну не только в плеске знамен и блеске доспехов.

– Блеске знамен и плеске доспехов, – хмыкнул Денетор. – Только не говори ему, что и мне об этом рассказывал.

– Ладно.

– Я хочу узнать, – объяснил он, – что Боромир запомнит из твоего рассказа. Он прибежит ко мне с сияющими глазами, а я послушаю.

– Про лягушек он запомнит.

– Посмотрим, – качнул головой наследник. – И кстати, каковы были на вкус те лягушки?

Таургон честно попытался вспомнить, пожал плечами и ответил:

– Еда…

Солнце было еще довольно высоко над западными горами, время в запасе есть… но это не повод его терять.

– Пойдем.

– Подожди. Дай отдохнуть еще немного.

– Нет, – решительно сказал Арахад. – По-настоящему отдохнуть ты не сумеешь всё равно. А запал пройдет. Пошли. Дойдешь на злости. Отдохнешь у Камня, это я тебе обещаю.

– Слышишь его?

– Слышу.

Оторвать спину от скалы, стиснуть зубы и сделать первый шаг. Второй будет легче.

Идти по горам в темноте – безумие. Хуже, чем безумие, – беда. А это значит – не «они», а он должен подняться на вершину до темноты.

Должен. Значит, сможет.

Держать в руках весь Гондор можешь? можешь. Ну так возьми в руки самого себя.

Отец и мальчишки ждали их высоко наверху. Оттуда, наверное, уже видна вершина и Камень. Первым, конечно, к Камню должен подойти Таургон. Вот и нечего его задерживать.

Рука северянина стиснула твой локоть. Идти стало заметно легче.

– Думай только о Нем, – голос арнорца был убедительнее приказа. – Не об отряде, не об усталости, не о дороге. Ты не упадешь и не поскользнешься, я обещаю тебе.

– Я потащу Гондор, а ты потащишь меня? – усмехнулся Денетор.

– Шутить будешь потом. Сейчас не отвлекайся. Думай о Камне. Он откликнется тебе.

Он ждет их на вершине, черный шар – и снег не держится на нем. Почему? Соскальзывает с поверхности гладкой, как у его меньшего брата на Амон-Анвар?

Откуда ты знаешь, что камень на могиле Элендила такой же, как на Эрехе?

Почему на нем не тает снег? Он теплый? Ты поднимешься к нему, ты коснешься его рукой – а он окажется теплым.

Кто мог подумать, что Камень несет зло?! Зло в людях, как и добро, и гордость, и мудрость, и всё прочее. В Камне только сила. Повезли бы из Нуменора Камень, будь в нем зло?! Стал бы Исилдур брать клятву верности на том, что заключает в себе лихо?!