Женщина средних лет, полнотелая, но не толстая, идет ему навстречу:
– Тебе чего?
Очень хочется удрать. Вернуться к Маэфору и заставить друга пойти с ним. Маэфор тут всё знает, он умеет себя вести. А ты стоишь как не пойми что.
– У меня здесь встреча с господином Ингольдом.
– У тебя? – она критически оглядела его сверху вниз, но изволила сменить гнев на милость. – Ну проходи, если встреча. Еду принести, или будешь его ждать?
– Наверное… – и добавил на всякий случай: – госпожа.
– «Госпожа!» – фыркнула она, но не рассердилась. – Хириль я, а не госпожа. Хозяйка.
Ходит тут неизвестно кто, правил не знает. Не постоялый двор, а проходной!
Рассудив, что денег у этого оборванца немного, а господин Ингольд то ли придет, то ли нет, Хириль поставила перед ним миску еды попроще. Таургон ахнул от багрово-красно-фиолетовой красоты, а это были всего лишь остатки подсохших хлебов, замоченные в красном вине, с разными овощами и фиолетовыми листьями базилика. Оливковое масло делало это блюдо сказочно вкусным. Таургон не был голоден с утра, но сейчас ему требовалось усилие, чтобы не смолотить в один присест… а нельзя, неприлично же сидеть тут, если перед тобой нет еды.
Ингольда не было, а миска багровых хлебов потихоньку пустела.
В зал вошел человек с Белым Древом на кожаном нагруднике, по-хозяйски огляделся. Увидел Таургона: непорядок, посторонние в его владениях, – подошел.
– Ты что тут делаешь?
– Господина Ингольда жду.
– Наниматься? – стражник сел за его стол. – Напрасная затея, он только приехал.
– Я знаю. Я сам пришел с ним.
– Вот как? Ну ладно, жди.
Стражник раздумывал, остаться ли за столом с этим или пересесть, а Таургон смотрел на его молодое (лет на десять постарше арнорца, то есть того, как Арахад выглядел) скуластое лицо и стремительно решал, не поговорить ли самому, а то придет Ингольд или нет, неизвестно, а вот упустить такую встречу не стоит: видно же, что человек хороший, хотя и суровый.
– Я наниматься, – сказал Таургон. – Только не к Ингольду. Я к вам хочу.
Тот присвистнул: дескать, больно высоко метишь.
– Разве это невозможно? – осторожно спросил арнорец. – Господин Ингольд обещал мне.
– Ну, это надо с ним поговорить, что и почему он тебе наобещал, – собеседник нахмурился, но не возражая, а взвешивая. Ничуть не менее пристально, чем только что Таургон, он разглядывал лицо случайного знакомца, его жилистую фигуру, руки, явно привычные ратному делу… разом вспомнилось всё, что говорили о надежности северных охранников.
– Хириль! – крикнул стражник. – Мясной пирог есть?
– Несу, Денгар, несу, – радостно отозвалась она.
– И пива нам!
Сооружение, явленное им хозяйкой, Арахад назвал бы как угодно, только не пирогом. Ибо в нем теста то ли совсем не было, то ли арнорец его не заметил. Как и всё, что подавалось по утрам, оно было сделано из остатков. Сюда пошли телятина, курица, окорок, нарубленные в мелкий фарш, потом еще сыр, ломтики яиц, кусочки колбасы, всё это было заново перепечено и могло спокойно продержаться несколько дней. Слопают всяко быстрее.
– Угощайся, – Денгар отрезал северянину щедрый ломоть. – У вас такой красоты, небось, не пекут.
Если тут холодная еда – такое чудо, то что же подают вечером?
– А скажи мне… как, кстати, тебя зовут, м?
– Таургон.
– Скажи мне, Таургон, зачем тебе в стражу?
Ты стал говорить о том, как влюбился в Минас-Тирит и мечтаешь не просто жить здесь, но и узнать этот город… Денгар кивал, наливал вам пива и подкладывал куски пирога.
Он слушал очень внимательно, это было отнюдь не праздное любопытство, и ты понял причину.
Договорил и спросил, глядя в глаза:
– Возьмешь?
– Подумаю, – честно ответил командир. – А что такого мне Ингольд про тебя рассказать должен был?
– Что я убил двух разбойников по эту сторону Изена.
– Напали?!
– Не совсем. Мы знали, что шайка идет за нами, решили взять их на приманку.
– А ну-ка расскажи?..
Примерно в середине рассказа изволил явиться Ингольд.
Он не был похож на того, кто заспался, скорее наоборот: с рассвета у него шли дела несравнимо более важные, чем судьба простого охранника.
На столе тотчас оказалась еще одна миска с фиолетово-алым, почти как у Таургона, только… только в ней не было хлеба. Это был салат из листьев базилика, в которые щедро насыпали лесных ягод. Судя по тому, с каким гордым видом вкушал сие блюдо Ингольд (почти не прерывая свой восторженный рассказ о Таургоне), привилегия есть несытное была здесь доступна немногим.
Арахад назвал бы эти травки с ягодами детской едой: пока мать занята, перехвати то, что собрал сам. А здесь… если ближайший лес обходят по большой дуге, то, наверное, это блюдо очень дорого… где они возьмут ягоды? если только хитрые крестьяне не научились их на огородах растить.
Ингольда не интересовало, что успел рассказать Таургон, что нет, он излагал события так, как считал нужным, то есть с цветистыми подробностями и преувеличениями. Денгар, похоже, отлично понимал это: он узнал достаточно, детали неважны (пусть Паук детали слушает!), остался главный вопрос: нужен ли ему этот северянин?
Ты сам пошел в свое время в стражу потому, что платят щедро, а жить можно дома, не то что в армии – там жить на Пеленноре, если очень повезет, а то отправят куда-нибудь… за Порос или, наоборот, в Андраст. А этот парень? – стоит троих бойцов и наивен, как мальчишка! – он же вообще о деньгах не думает. Мечтает узнать Гондор… умный. Соображает. Да, именно здесь, прислушиваясь к речам купцов, он узнает больше и лучше всего. Он будет жадно слушать… а если его слегка подучить, то и смотреть.
Внимательно смотреть.
И высматривать.
Стражники, конечно, не обязаны наблюдать за этим, их дело простое: следить, чтобы тачки с товаром в обход рынка не ездили, а купцы не глупы и попадаются на таких простых нарушениях очень, очень редко… стражники не обязаны узнавать о тонких хитростях и тайных сделках, но если узнают – это и награда, и похвала ему, Денгару, от лорда Харданга.
Поселить бы этого парня прямо сюда, к Хириль! Пусть все вечера занимается тем, чем и ему хочется: слушает купцов! Глаз алмаз, это уже ясно, высмотрел разбойников раньше, чем они напали, высмотрит и любителей обходить гондорские законы.
– Ясно, – командир стражи невежливо оборвал речь Ингольда. – Осталось убедить лорда Харданга, что в казне есть деньги на еще одно жалование. А скажи мне, Таургон… кстати, хочешь еще пива?
– Пока есть, спасибо.
– …скажи мне, где ты думаешь жить, если лорд Хранитель Ключей позволит мне взять тебя?
Северянин замялся, и Денгара это более чем устроило.
– Да, у вас дом, – стражник подхватил непроизнесенное, – но слуг вы не держите, а когда ваши в разъездах, то управляться там одному будет и дорого, и хлопотно. А если я уговорю Хириль найти для тебя угол подешевле, м? Ты же к нам на годы? Ну, по крайней мере, пока не найдешь для себя богатую невесту?
Таургон смущенно улыбнулся на последних словах.
– Так что ты думаешь о том, чтобы жить прямо здесь?
– Я не знаю, сколько…
– Столько, что возиться одному с домом тебе будет дороже!
– Если так, то я буду очень благодарен…
– Отлич-чно.
Глаза Денгара сверкнули.
Собеседники поняли, что какая-то ловушка вот прямо сейчас захлопнулась. Ингольд подумал, не зря ли он… стража и купцы чаще оказываются противниками, чем союзниками, потому что воришек в столице раз-два и обчелся, так что эти вот, с Белым Древом на нагрудниках, от нечего делать мешают честным торговцам немножечко восстанавливать доходы после Паука. Ну и станет теперь одним стражником больше. Будет следить за ними, как за дунгарами! И зачем, спрашивается, ты сам его Денгару сосватал…
Арахад не понимал и десятой доли размышлений Ингольда, он просто чувствовал, что попал во что-то очень… гондорское, и это было бы скверно – было бы, если бы не приказ отца.
Он должен узнать Гондор.
Вот он его и узнает.
Поздним вечером, который уместнее назвать уже началом ночи, в той же зале состоялись деловые переговоры.
Вообще-то ночные решения не поощрялись всячески: и потому, что тайком от власти, и потому, что без светлого взгляда Девы Ариэн ничего хорошего решить нельзя… но тут был особый случай. Днем Хириль была сначала занята, потом очень занята, потом некогда и словечком переброситься, а потом… а потом уже сейчас, то есть давно стемнело.
А власть – ничего от нее не тайком, вот она власть, сидит и торгуется. Отчаянно.
– Хириль, – щурилась эта самая власть, – он у тебя будет сидеть всеми свободными вечерами. На всех гулянках. Вдвое, Хириль.
Последнее относилось к стоимости жилья, кою Денгар сбивал.
– Мало мне вдовьего сиротства! – негодовала хозяйка. – Мало мне Паука!
– Ты посмотри на него, – не унимался Денгар, – он же парень добрый, отзывчивый. И если ты его ласково попросишь, а он будет свободен, то может тебе и лишними руками оказаться.
Хириль недоверчиво посмотрела на Таургона, тот пожал плечами: я не понимаю, о чем речь, но вообще почему бы и не помочь.
– Смотри, какого хорошего человека я к тебе селю, – тону Денгара аплодировали бы матерые купцы; жаль, они сейчас не слышали его, – с ним же рядом жить – это праздник. Поэтому, Хириль: первый год вдвое, потом посмотрим, но меньше...
Она аж задохнулась от возмущения. Денгар сделал вид, что это было согласие.
– …кормежку как всем нам, стирать ему бесплатно…
– Ты!..
– … а он тебе будет присматривать за порядком всё время, что здесь, ну и поможет, если что-то очень срочное.
Хириль с сомнением поглядела на северянина:
– Ты правда к нам надолго?
– Да, госпожа.
– Не госпожа я!
– Прости… Хириль.
Она резко выдохнула, пытаясь возмутиться тем, как городская стража ее разоряет. Но сердиться не получалось. Под спокойным взглядом серых глаз ей было… тепло, что ли?