У себя в комнате на светильнике… поджечь-то можно, а пепел потом куда? вопросов не оберешься.
Нет, отец, прости, но эту твою волю я не выполню.
Арахад стоял на острие Языка, глядя как ночь уходит, выступают из сумрака дали, розовеет, золотеет небо. Он развернул письмо отца, в последний раз перечитал его. Сложил пополам. Еще раз. Еще.
Он складывал письмо до тех пор, пока хоть как-то можно было сгибать эту бумагу. У отца – бумага? откуда? эльфийская, наверное. Продумал, что придется жечь.
Достал кинжал, разрезал по сгибам, бросил вниз крошечные кусочки.
Ветер с Андуина подхватил их и понес – вереница искорок в золоте рассвета. Дальше, дальше, пока даже зоркий глаз дунадана не перестал их различать.
Днем ты спустишься в Четвертый ярус и попросишь со всей возможной быстротой отвезти отцу твой ответ.
Письма не будет.
Только одно слово.
«Нет».
* * *
Жизнь перевернулась – и не изменилась. Это и было самое странное.
Те же караулы, беседы с мальчишками, воинский двор и тишина Хранилища. Те же ужины у Денетора и разговоры ни о чем вместо серьезных.
Вместо самого серьезного.
Может быть, действительно нужно подождать? Всё было слишком внезапно: письмо отца, твое решение… нужно отдышаться.
Очередной совет. Наверняка будет невыносимо скучно. За эти годы ты твердо выучил: самые интересные советы бывают зимой и в самом начале весны. Потому что один урожай собран, другой еще не посеян. И говорят о флоте, войске, дорогах. Не всегда, но. Ты даже научился разбираться в этом. А тут заведут про ожидаемый урожай… а ты стой и не смей зевать.
Но нет. Совет еще не начался, а первый сюрприз преподнесен: лорд Эгалмот явился с сыном. Фингона ты не видел уже много лет, но узнал сразу – и не потому, что он с отцом. Изменился он слабо, хотя, конечно, возмужал. Красиво одевается, только вот чуть ярковато. Но с его лицом хорошо и так… с этим слабовольным подбородком надо бороду носить, кто бы ему объяснил!
Второй неожиданностью стало появление и Салганта с сыном. Совсем взрослый, ничуть не толстый и очень, очень неплохо выглядит. И равнодушен к происходящему. Слишком умен, чтобы идти против Денетора? Или действительно скучает?
И Брегол в карауле. Совпадение?!
Диор просит Эдрахила за тебя, ты – за своих друзей; кто сказал, что вы одни такие умные?! Народу в Первом отряде много, назначать в караулы можно кого угодно. И – кому угодно.
А Эдрахилу надо уживаться со всеми.
Но если эта троица явилась с сыновьями, то речь пойдет явно не о зерне Лебеннина.
Кстати, это их ошибка: зачем заранее предупреждать? тоже мне, внезапность.
Но начали совершенно буднично.
Таургон ждал начала основного действа и заранее жалел заговорщиков. Мелькнула странная мысль: что по крайней мере Эгалмот и Салгант изначально могли быть отнюдь не противниками Денетору, что он превратил их во врагов нарочно.
Додумать ее он не успел, заговорил Борлас.
– А что с урожаями на севере? Скажем, в Западном Эмнете?
Денетор, не моргнув глазом, стал называть ожидаемые цифры. Даже Таургон понимал, что это на порядок ниже того, что в южных землях.
– Я хотел бы спросить совет, – продолжил Борлас, – почему мы терпим это?! Лорда Денетора, похоже, это устраивает. Нас тоже?!
– Я со вниманием выслушаю, что ты предлагаешь, – сказал Денетор.
– Остановить бегство народа с севера.
– Как? – со всей возможной учтивостью в голосе спросил Паук.
– Мы знаем, – ринулся в бой Салгант, – почему Денетор позволяет северу погибать. Это дает ему людей на строительство дорог. Несчастных, которым он не платит ни гроша!
– Подождите, – негромко заговорил Диор. – Правильно ли я понимаю, что совет намерен обсудить дела в Западном Эмнете?
– Именно, – решительно произнес Борлас.
– Но это, – с отеческой укоризной сказал Наместник, – невежливо делать в отсутствие лорда Дулинна.
Заговорщики поняли, что допустили ошибку.
Сын Салганта что-то печально рассматривал на потолке.
Таургон впервые за все годы узнал, что у Западного Эмнета всё-таки есть лорд.
– Так давайте пошлем за ним, – охотно откликнулся Денетор. – Только, учитывая его… – он поискал нужное слово, – характер, я предложил бы послать Стражей. Явись за ним простой слуга, он может и отказаться.
Паук подумал и вежливо добавил:
– Разумеется, если Наместник позволит.
– Двоих вполне хватит, – сказал Диор. – Им же не придется вести его силой.
Старый Харданг не постеснялся улыбнуться открыто. Лица остальных были безучастно-вежливы.
Таургон понял, что совет будет незабываемым.
Амдир с Дамродом отправились за добычей.
– Лорд Дулинн придет небыстро, – скрывая досаду, произнес Борлас, – и мы не можем позволить себе тратить это время впустую.
– И сейчас, – подхватил Салгант, – мы должны решить положение несчастных беженцев с севера.
– Каким образом? – осведомился Денетор.
– То, что они работают даром, это позор для Гондора! Им должны платить! – подхватил Эгалмот.
Это действительно позор… но почему молчат Харданг, Фелинд… Диор, наконец?!
– Из каких денег? – продолжал Денетор.
– Тебе виднее, из каких.
– Мне-то как раз не видно. Я напомню совету, что в прошлом году в казну было получено…
Вот теперь можно было спать стоя. Но спать не хотелось. Так что надо заняться чем-то полезным, например, вспоминать так восхитившие Амдира мозаики Осгилиата и пытаться найти ответ на его вопрос, почему в Минас-Аноре, даже когда здесь возвели дворец, не пытались создать нечто подобное.
Но задуматься о мозаиках не вышло.
Денетор не просто перечислял траты этого года, прошедшие и ожидаемые. Он делал это гораздо монотоннее, чем обычно, и разобраться на слух в этих цифрах не выходило не только у арнорца, но и у лордов совета. На лицах всё отчетливее читалось «Да мы верим тебе, что денег нет, прекрати!»
К несчастью, не хотел верить Борлас сотоварищи.
И грядущие расходы Гондора не кончались и не кончались.
Открылась дверь, и вошел…
Первое, что увидел Таургон: этот человек был напуган. Страшно. Напуган так, что Стражи только что не под руки его вели, потому что ноги его едва держат.
Круглый живот (Салгант толстый? Салгант чуть полноват!), дряблое лицо, нелепый наряд (потому что на подобной фигуре никакое одеяние не будет смотреться красиво) – всё это северянин разглядит позже. А сначала – только страх, такой, что еще немного – и до рвоты.
Понятно, почему Борлас не подумал позвать его. Судьбу земель можно действительно решать в его отсутствие. Нужно решать в его отсутствие!
Господин мой Диор, какую игру ты затеял?
– Лорд Дулинн, – обратился Денетор к вошедшему. Таургон впервые слышал у него такой тон. Очень ровный, понижающийся. Так разговаривают с перепуганным животным или малым дитем, чтобы успокоить. Слова не важны, а каждая интонация говорит «всё хорошо, не бойся».
Сейчас это еще и означало «тебя вызвал не я».
Борлас – глупец. Умный глупец. Эгалмот с Салгантом – глупые глупцы, а этот… ты что, не видишь, кто оказался против тебя? Ты только сегодня понял это?!
Сыновей привели… еще бы жен и дочерей взяли, чтобы вас совсем много было.
– Лорд Дулинн, – сейчас Денетора хотелось назвать йогаздой, – у лорда Борласа много вопросов по северным землям.
«Я. Тебя. Не. Трону».
Ожил. Руки еще трясутся, стул отодвигает со скрежетом по полу, но ожил.
Хоть и мерзко выглядит, но будет поумнее Салганта. Соображает, с кем можно враждовать, а кого надо держаться.
Дулинн (Соловей наш откормленный!) завел скорбную песнь. Положение в собственных землях он представлял только в самых общих чертах, зато мастерски рассказывал про «все усилия» (не уточняя, чьи), несмотря на которые всё так плохо.
Денетор чуть кивал: не головой, только ресницами. Кормит йогазда ручную птичку…
Соловейчик ободрялся и пел всё красивее.
Борлас прав в одном: Денетор сознательно допускает гибель северных земель.
Но почему молчит остальной совет?!
– …и чтобы защитить мои земли от набегов, нужны крепости на границе. Не меньше дюжины, с хорошими гарнизонами.
– Лорд Борлас, что ты думаешь об этом? – прервал песнь Денетор. – Строить и командовать крепостью, которая защитит так волнующий тебя Западный Эмнет, – это может стать прекрасным началом службы для твоего сына. Да и не только для твоего.
Тишина.
Такого удара от Паука не ожидал никто.
Брегол стиснул копье, Фингон побледнел, на лице сына Салганта отразился такой ужас, что впору сравнивать с вошедшим Дулинном.
– Подождите! – ринулся спасать детей Норвайн. – Разбойники грозят только Западному Эмнету, а беженцы приходят со всех северных земель. Строительство этих крепостей потребует больших денег, но лишь немного замедлит уход народа в Анориен. Я против крепостей! Пусть решает совет, но Наместник слышал мое слово! Гондор больше потеряет, чем получит от этого.
– Как совет мог убедиться, – Паук был доволен и, похоже, есть младенцев на десерт всё-таки не собирался, – расходы Гондора расписаны наперед. Строить крепости по Изену означает отказаться от чего-то другого.
– Я спрошу так, – заговорил Диор, – кто, кроме лордов Борласа и Дулинна, скажет «за» крепости по Изену?
Мудро и милосердно, господин мой Диор. Ты дал Борласу сохранить лицо и спасешь Брегола от этой глухомани.
Все были против. Кто-то говорил, кто-то молча соглашался с остальными.
Сын Салганта достал изящный платок и вытер пот со лба.
– В таком случае, – удовлетворенно кивнул Денетор, – мы должны признать, что сейчас на северных землях всё останется по-прежнему. Но я хочу сказать совету, – его голос посерьезнел, он смотрел на Харданга, Фелинда, Норвайна, – что всегда рад выслушать любые мысли об этих провинциях.
Их лиц сейчас не было видно: они обернулись к Денетору. И это говорило о многом.
– И, вероятно, последнее на сегодня.