– Целиком и полностью вам… - Я прикрыл веки, пряча от него выражение своих глаз. - И что же маоли? Они все поверили вам?
– Самых недоверчивых мы убедили очень просто… - усмехнулся Оуэн.
– …Взорвав их родную планету, - договорил я. Мне удалось сохранить на лице выражение спокойного интереса, а что творилось в этот миг в моей душе, ему не за чем было знать.
– Да. Карту Лагуты мы составили одной из первых. А запустить в нужную точку боеголовку было делом нескольких часов.
Я глотнул коньяка, удивляясь, что руки у меня совсем не дрожат.
– А что же было дальше? - Мой голос прозвучал так, как надо: достаточно равнодушно, с оттенком легкого вежливого любопытства.
– А дальше закипела работа. Подстегиваемые ненавистью к несуществующему врагу и горем от потери родных и близких маоли трудились, как каторжники. Нам чуть ли не силой приходилось заставлять их прерываться на сон и еду. Но, не смотря на такой темп, маоли не успели довести работу до конца… - Бриль поморщился. Похоже, эту часть истории ему было неприятно вспоминать.
Я подлил ему и себе коньяка.
– Продолжайте профессор, это все весьма поучительно. Так почему они не довели работу до конца?
– Примерно через полтора года работы маоли объявили забастовку и сказали, что продолжат составлять карты только после того, как будет взорвана Окара. Они хотели мести. Они никак не могли забыть гибель своей Лагуты. Но к тому времени наше правительство помирилось с Окарой, и открытый военный конфликт стал невыгоден.
– И тогда вы решили избавиться от ставших опасными помощников, - подсказал я.
Мой голос все-таки предательски дрогнул. Оуэн взглянул подозрительно, и я поспешил успокоить его:
– Весьма разумный шаг, профессор. Я на вашем месте поступил бы точно так же.
– Ну, сами подумайте, куда нам было деваться? - воспрянул духом Бриль. - Мы же не могли их просто так отпустить! Они раззвонили бы о картах на весь мир, и Совет ОНГ тут же наложил бы на наши разработки свои загребущие лапы, объявив их вне закона, как это уже было с чипом подчинения и прочими, крайне полезными вещами.
– Конечно, профессор. Вы правы, их нельзя было отпускать, - поддакнул я.
– Вы меня понимаете, - удовлетворенно кивнул Бриль. - Мы предоставили им выбор. Мы честно и откровенно посвятили их в курс дела и предложили работать на нас. За очень большие деньги. Несколько маоли проявили понимание и патриотизм и согласились. Но большинство отказались и…
Я отвернулся, делая вид, что рассматриваю рыбок. Он не должен был сейчас увидеть выражение моего лица.
– …подлежали ликвидации, - договорил Оуэн.
Мои пальцы стиснули рюмку коньяка. Среди этого большинства был Рарк…
Так получилось, что мы с Григом рано покинули Центр - всего через полгода после взрыва Лагуты, а Рарк остался и подлежал ликвидации…
Я, Григ и Рарк дружили с пеленок и были, что называется, не разлей вода. Наши родители частенько шутили, что уже и сами запутались кто чей сын, потому что мы постоянно были вместе, живя по очереди то в одной семье, то в другой, то в третьей. Правда, после школы наши пути разошлись - Григ поступил в Горный, я во Внешний Патруль, а Рарк обожал астрономию и хотел стать ученым. Но как же мы обрадовались, встретившись в том самом Научно-исследовательском Центре!
А потом был взрыв Лагуты, и наша жизнь взорвалась вместе с ней. Беда еще больше сплотила нас троих - ведь, кроме друг друга у нас не оставалось никого из близких. Во время катастрофы погибли жена Грига, его отец, мои родители и дед, все родные Рарка и миллионы других - людей и маоли, которые оказались разменными пешками в бесконечной, жестокой, военной игре.
Нам сказали, что это дело рук окарцев, мы поверили и захотели отомстить. Мы действительно работали, как проклятые, сутками не отрывались от компьютеров, забывая про сон и еду. Но некоторые из нас так и не смогли пережить потерю - сходили с ума или кончали с собой.
Григ тоже был тогда на грани самоубийства - он постоянно, ежесекундно думал о своей Агише. Мы с Рарком не спускали с него глаз, и однажды лишь в самый последний момент успели предотвратить трагедию. И тогда Рарк отозвал меня в сторонку и сказал, что надо срочно что-то предпринять. Надо как-то заставить Грига жить. Мы долго думали, а потом решили - ему нужно действие. Не двадцатичасовое сидение у компьютера, а действие. Настоящее.
"Григу нужно в армию, - сказал я. - Чтобы реально, с оружием в руках противостоять врагу. Серьезно, Рарк. Давайте все втроем рванем в штурмовики?"
"Идите вдвоем, - отказался Рарк, - армия не для меня. А вот Григу, пожалуй, это сейчас то, что надо".
Так наши с Рарком пути разошлись во второй раз.
Мы с Григом обратились к кураторам Центра с просьбой отпустить нас в армию. Они согласились рассмотреть наши заявления, и для начала отдали нас психологам. Те долго и муторно тестировали нас, а потом передали в руки военных. Нам пришлось сдать кучу разных нормативов, но, в конце концов, наше желание исполнилось. Мы приняли воинскую присягу. Правда, служить нам вместе не довелось. Грига зачислили в штурмовики, а в меня мертвой хваткой вцепилась разведка.
Мы с Григом расстались, но я имел возможность издалека следить за его карьерой - еще бы! - очень скоро он стал живой легендой. Мою же деятельность окутывала тайна. Я не имел права раскрываться даже перед ним…
– Но вы не слушаете меня, - обиженно сказал Оуэн. - Вам не интересно?
– Ну что вы! - спохватился я. - Очень интересно. Так вы говорите, что те маоли, которые отказались сотрудничать с вами, были ликвидированы? А как именно их убили, вы знаете?
– Не помню точно, - отмахнулся Бриль. - Расстреляли, кажется.
…Мне сказали, что в Центре началась эпидемия. Нам с Григом даже не позволили похоронить Рарка. Сказали, что всех погибших сожгли…
– А какая разница, как? - добавил Оуэн.
– Вы правы, никакой, - обаятельно улыбнулся я. - Просто профессиональное любопытство.
– Кстати о вашей профессии… Мы можем договориться. Я заплачу вам три миллиона кредитов, если вы сделаете вид, что не нашли меня.
– Добавьте еще миллион и считайте, что мы договорились. - Я разлил по бокалам остатки коньяка и спросил: - Но расскажите же мне, почему вы решили сбежать?
– Почему… - Оуэн залпом выпил свой коньяк и сунул в рот дольку лимона. - Да потому что казавшаяся бесконечной работа над картами подходила к концу, и я вот-вот стал бы не нужен. Но я слишком много знал, и меня вряд ли отпустили бы живым. Я предпочел не проверять, так ли это, и сбежал.
Он умоляюще посмотрел на меня и вытер проступившую на лбу испарину.
– Вы понимаете, я хочу жить! Очень хочу! Просто жить!
– А разве они не хотели? - откликнулся я, но Бриль уже не слышал - растворенный в последней порции коньяка препарат полностью отключил его сознание.
Все. Наконец-то можно было бросить притворяться, прекратить играть роль и дать волю обуревавшим чувствам. Открывшаяся правда сводила с ума. У меня не просто выбили почву из-под ног, мне практически переломили хребет. Оказалось, что все, чем я жил, во что верил и чему посвятил последние двадцать лет, было ложью. Наглой и циничной ложью. Двадцать лет из меня делали дурака. Рискуя жизнью и полностью забывая о себе, я истово защищал идеалы, которые, как оказалось, не стоили и гроша! Двадцать лет я искал врага, уничтожившего Лагуту, даже не подозревая, что на самом деле преданно служу ему!
Мне хотелось выть. Бить кулаками о стены. Разорвать на куски пребывающего без сознания Оуэна Бриля, а потом пустить себе пулю в лоб.
Но я не сделал ни того, ни другого. Я немного посидел, бездумно следя взглядом за скользящими среди водорослей золотыми рыбками, а потом набрал на коммуникаторе код, вызывая своих оперативников.
–Дело сделано, ребята. Забирайте груз.
Громко пиликает коммуникатор, вырывая меня из воспоминаний Стина. Ошалело обвожу взглядом больничную палату, не понимая, где я и кто я. Моя душа все еще корчится от ненависти и боли, на языке сохраняется стойкий вкус коньяка, а перед глазами мелькают пушистые хвостики золотых рыбок.
– Брайан, ты будешь отвечать на вызов? - спрашивает Григ.
– А?
Смотрю на строку абонента. Паук. Это он жаждет пообщаться со мной.
– Чего тебе? - довольно грубо откликаюсь я.
– Карты, Брайан, - отвечает он. - Мне нужны карты. Хочу напомнить, что у тебя остался всего один час.
Подробно и нецензурно рассказываю, куда ему следует пойти и чем там этот час заниматься, а потом отключаю коммуникатор и мысленно окликаю Стина:
– А что было дальше?
– Я сдал Оуэна Бриля с рук на руки своим оперативникам. Те тайком вывезли его с небольшой провинциальной планетки, где он прятался, и вернули в Центр.
– Но почему ты не прикончил его?
– Во-первых, из соображений личной безопасности. Если бы я убил его, то операция считалась бы проваленной, и меня самого ликвидировали бы. А во-вторых, он был лишь пешкой, крохотным винтиком в отлаженной военной машине. Использованным винтиком. А таких - в этом он был прав - обычно рано или поздно выкидывают на свалку. Нет, его жизнь или смерть уже не имели значения. Гораздо важнее стало уничтожить карты. По соображениям секретности они хранились лишь в одном экземпляре, и на их воссоздание ушло бы не менее ста лет, ведь всю работу пришлось бы начинать заново, а в распоряжении военных уже не было того количества маоли, которое трудилось над картами изначально.
– И ты разыскал Грига и рассказал ему правду, - говорю я.
– Да. Мы с Григом решили, что не надо сразу уничтожать карты. Вначале следует предъявить их Совету ОНГ, чтобы те высокопоставленные преступники, которые двадцать лет назад санкционировали взрыв Лагуты, все-таки понесли наказание. Мы совершили налет на базу, изъяли карты, а потом я спрятал их в том самом хранилище, намереваясь вскоре вернуться за ними. Но меня вычислили и, уходя от погони, я погиб в полной уверенности, что Григ на свободе и сможет довести операцию до конца.