Треш улыбнулся, но как-то сдержанно, не меняя выражение сосредоточенного лица. Он не спеша вынул нож, взял лежащий рядом обрез напарника, осмотрел его, отогнул флажок и, переломив дробовик, выудил два патрона двенадцатого калибра. Далее с помощью ножа и прочего скарба стал проводить ряд манипуляций, на словах объясняя, что делает.
– Я прихватизирую твой ствол, Димыч. Взамен заберешь мою штурмовую винтовку. Не ахти какая целая, но стреляет на ура. К ней полтора БК. Зачем мне твой обрез и ягоды? Сейчас я заменю картечь в двух патронах на плоды шиповника, смотри… По два крупных, будто свинцовые пули типа «спутник» или «жакан».
– Кого ты решил стрелять этими ягодами? – удивился и даже перестал жевать Джимми.
– Себя.
– Что?
– Для себя оставил. Фараон или, возможно, Шрам долбанут меня этими зарядами. Эффект будет поразительный. – Треш ехидно улыбнулся, но тотчас снова стал серьезным. – Я создам им такие условия, что им поневоле от переизбытка эмоций придется меня убить. Выстрелив из этого обреза, по виду ран на моем теле они поверят… нет… даже не станут сомневаться, что я мертв. Эти крупные красные плоды по два в каждом патроне должны изумительно разрисовать мою натуру. Вероятно, будет больно, но от этого картина моей смерти станет более эффектной.
– Ты спятил, Треш? – Напарник не мог уже есть, только выпучил глаза и пялился на сталкера, высыпающего свинцовые шарики из патронов. – Какие условия ты создашь? Какая смерть? Почему ты решил, что они именно из этого обреза будут мочить тебя?
– Димка, это сложно объяснить, это… ну как тебе сказать… тонкая психология, прокачивание ситуации, детальная раскладка задуманной операции. Нужно просто поставить себя на их место и понять, что наиболее выгодно будет сделать в той ситуации, в которую я их поставлю. Понял?
– Нет!
– Хорошо. Долго рассказывать; учись, пока я живой, но… – Треш на секунду замер, взглянул на товарища и поднял указательный палец… – но так никогда не делай, не повторяй мои глупости.
– Атас-с! Это насколько же нужно знать противника, выучить его повадки, рефлексы, характер, что… что понять, как он поступит…
– Я не знаю противника, но я знаю людей! Все просто, как сама простота.
– Атас… еще раз…
Треш аккуратно засунул по два спелых плода шиповника в каждый патрон и стал завальцовывать края, заткнув заряды тонким пыжом.
– Но мне понадобится твоя помощь, дружище! – продолжил сталкер. – Так как я пойду к врагу один, налегке, а всю снарягу спрячем здесь… – Треш вздрогнул от далекого громового раската… – Блин-н, лишь бы Выброс нам все не испортил… За тебя переживать буду, нужно мне успеть до стихии, чтобы ты попал внутрь, когда все бандиты уже будут уничтожены.
– Да это я буду переживать, мучиться за тебя! Треш, дорогой… Ты точно решил пойти именно таким путем? Других вариантов нет?
– Приступом эту базу уже пытались брать… Ни черта не вышло! Мы же одолеем ее изнутри.
– Я видел в низинке ржавый ручеек, он стопудово бежит из базы, промстоки. Значит, есть коллектор или труба. Заберемся по ней внутрь и покрошим этих уродов. А?
– Не вариант, Димыч. Там решетка на выходе коллектора, я в бинокль разглядел. И явно заминировано все. Фараон не дурак, все продумал. Да и поблизости, думаю, у него имеется мобильная группа быстрого реагирования. Этакий бандитский спецназ.
– Я вижу, ты любишь драться, – тихо промолвил Джимми, продолжив жевать, с прищуром глядя в лицо напарника. – Скажу больше… Ты любишь игру! Играть с врагом, использовать всякие нестандартные способы победы над ним. Это я еще в Пади понял. Так?
Вместо ответа Треш только осклабился, дружески шлепнул товарища по плечу:
– Твоя задача слушать и ждать выстрела. Когда они пальнут в меня таким калибром, ты точно услышишь. И ровно через три секунды бросишь гранату. Вот, держи…
– Куда бросишь? Зачем? – Джимми взял протянутую ему РГО и машинально сунул в карман штанов.
– Да хоть куда. В направлении базы. Не нужно пытаться добросить ее, не нужно геройства, Димыч! Просто отогни усик, выдерни колечко и кидай подальше. Если охрана базы решит выйти в поле, чтобы разведать источник шума, постреляй по ним из этой французской дуры. Разрешаю. Но, уверен, бандиты трусливы и в сумерках вылазить за пределы ограды не станут. Твоя задача пошуметь здесь, потом чуть в стороне, затем еще дальше. Создать иллюзию, будто базу Фараона хотят взять приступом. Больше огня и грохота. Чтобы бандиты забыли про меня и свалили выяснять причину шума. Понял?
– Ага.
– Если Выброс начнется… хм… Попробуй метнуться до коллектора и забраться в него. Решетку взорви, вот тебе еще последняя граната… Бойся растяжек в трубе и зверья позади, а то начнется Гон, попрут мутанты без разбору… сам знаешь.
– Треш, ты как? – Джимми наклонился к товарищу, заглядывая в его серо-зеленые глаза и читая в них абсолютное спокойствие перед очень опасным заданием.
– Ты меня еще поцелуй на прощание! – засмеялся сталкер, пожал руку напарнику и начал освобождаться от лишней экипировки. – Не будем тянуть резинку, нам никак нельзя тянуть… Все будет ладненько! Мне нужен и этот Фараон, и Шрам, и база нужна тоже… без ее чмошных обитателей.
Дозорный, восседавший на крайней железнодорожной цистерне, увидев неторопливо идущего с поднятыми руками сталкера, вскочил так резко, что чуть не свалился вниз. Он заорал со всей мочи, извещая базу о госте, а в сторону незнакомца крикнул:
– Хто такой? Лапы к небу тяни, земеля. Живей!
– Слышь, вертухай, скажи Фараону, что Треш в хату пожаловал. Просит аудиенции у него, – ответил сталкер, внимательно осматривая периметр базы и оценивая ее защиту.
Через десять минут он уже стоял в большой комнате с решетками и стальными ставнями на окнах, железной дверью с двумя внушительными засовами, «лампочкой Ильича» и обклеенными газетами стенами. Ни стола, ни стульев, только засаленная кушетка у дальней стены и телевизор возле закрытого окна. То ли вахтерка, то ли комната отдыха охраны, но в кирпичном здании, на втором этаже.
Конечно же, его тщательно обыскали, забрав обрез и поясной патронташ с тремя старыми грязными патронами. Куртку сняли и бросили в угол. Пару раз дали в дыхло, так, для проформы.
Кроме сталкера в комнате находились трое хорошо вооруженных бандитов и сам Фараон. Главарь группировки, долговязый, в длинном черном кожаном плаще до пят и с капюшоном на голове, стоял, расставив ноги на ширину плеч.
Сталкер прищурился, пытаясь разглядеть в тусклом освещении лицо лидера бандитского клана, но мешали края капюшона. «Он это или все же не он?! Тот самый ренегат из „Шерхана“, из Пади, или другой бандит с такой же кликухой? Вроде бинтов и египетских хохоряшек не видно, какие любил носить тот Фараон…» – размышлял пленник, всматриваясь в незнакомца. И тут его сомнения развеялись в пух и прах…
– Ну, чо, Треш… Данила Топорков, твою мать! Узнаешь закадычного кента? – бандит снял с головы капюшон и сделал шаг вперед, намеренно попав в ореол света слабой лампочки.
Он!
Тот самый Фараон, сбежавший из-под носа Треша и его отряда на Восточном рубеже, воспользовавшийся установкой-порталом. Тот самый, что возглавлял группировку ренегатов «Шерхан» – одну из самых жестоких банд Пади. Тот самый человек с очень маленькой буквы, но с большущим желанием убивать ради всякой наживы, мстить любой ценой своему обидчику. И вот теперь чуть ли не самый главный его обидчик, причина всех неудач, невзгод и потерь, находился здесь, в сердце группировки, и стоял связанным и безоружным прямо перед Фараоном.
– Узнаю. Давно не виделись, кент! – произнес Треш максимально спокойным голосом, пытаясь унять неудержимую волну страха.
– Давно-о! А ты, гавно-о, после всех моих бед и боли набрался смелости явиться сюда, прямо ко мне в логово? – Фараон нехорошо зыркнул, следом блеснула золотая фикса между его тонких обветренных губ. Все та же загорелая, в шрамах, морщинах и ожогах вытянутая физиономия, привычное кольцо в ухе, полное отсутствие волос и огромный кадык на длинной шее.
– Это точно, у волка и логово волчье! – улыбнулся Треш. – База «Шерхана» как-то получше выглядела. Да и ты не такой старый был.
– Чо, сильно изменился? – криво усмехнулся бандит, держа руки в сцепке сзади.
– Слушай, Фараон, я не косметолог на выезде. Я по делу пришел, – пошел ва-банк сталкер, гордо, как комсомолец на расстреле у фашистов, глядя в лицо недругу. – Ты мне сдаешь Шрама, я тебе отдаю все, что ты награбил в Пади за те три года, что там бесчинствовал.
Бандиты уставились на босса, пренебрежительный, разнузданный вид которого стал подобранным и строгим. Он вмиг напрягся и нахмурился, вытянулся, отчего стал еще выше. Отсутствие волос, ресниц и бровей на смуглой коже еще сильнее обозначили неприглядность физиономии, ее отвратительность.
– Чо ты там пролепетал, баклан? – выдавили тонкие губы бандита.
– Лепетать ты будешь своим подружкам по ночам в кроватке, а я предлагаю выгодную сделку. Обмен абсолютно ненужного тебе беглого, вне закона Шрама на все твои богатства. А там, как я понимаю, их для роскошной беззаботной жизни на три поколения хватит. Решай, мумия. Ну-у, либо я договорюсь с твоими подельниками. Вона их сколько стоит, рты раззявили! Ради клада Фараона они самого Фараона на нож посадят. Так ведь, пацаны?
Треш посмотрел на троицу бандитов, Фараон тоже уставился на них. Те действительно обомлели, услышав про блуждающую в воровском мире легенду о сокровищах их главаря. Но, поймав колючий жесткий взгляд босса, отвели глаза и выдохнули. Сталкер понял – рыбка… точнее, рыбки заглотнули наживку, а значит, скоро начнется моральное разложение клана.
Фараон, четко меряя шаги, направился к пленнику, сначала встал прямо перед ним, потом обошел и затих позади. Треш внутренне сжался, ожидая подлого мстительного удара, но ощутил только учащенное смрадное дыхание врага. Бандит бегло осмотрел сталкера, расцепил замок своих рук, облаченных в черные перчатки, пошлепал по карманам его штанов.