– Сейчас ускорим, – сказал он под конец. – Я позвоню в эту шарашкину контору, которая занимается перевозками. В бараний рог всех согну, не сомневайтесь. В своем городе я… Да, конечно, не волнуйтесь. Я обо всем позабочусь. Что?
Его собеседник отчетливо повторил:
– Если через трое… нет, через двое суток товар не прибудет, я расторгаю сделку.
– Это же дорога… – философски заметил Лозовой. – В дороге всякое бывает.
– Можете написать об этом стихи, но меня увольте, я предпочитаю сухой язык фактов и цифр. У нас соглашение. Будьте любезны соблюдать его условия или ищите других партнеров.
– Я просто…
– Всего доброго.
С этими словами собеседник отключился. Как сквозь землю провалился – такое было впечатление.
Выключив мобильник, Лозовой сходил к бару и опрокинул рюмку чего-то успокаивающего, после чего, сложив губы как для поцелуя, вернулся за стол. Посидел минуту, снова сходил к бару, потом еще. Когда его широкое лицо и шея налились малиновым цветом, он взял трубку и позвонил в «Автопробег».
– Поломка? – удивился директор. – Мне об этом не докладывали. Только о том, что водитель один остался.
– Почему? – возмутился Лозовой.
– Напарник отравился, пришлось в больницу отправить. Но не беспокойтесь, Юрий Эдуардович, Мошков один управится. Он опытный водитель и очень ответственный…
– Можете написать об этом стихи, но я предпочитаю сухой язык фактов и цифр. У нас контракт, уважаемый. Будьте любезны соблюдать его, или вам не поздоровится.
Довольный собой, Лозовой выключил мобильник и, напрягая голос, позвал:
– Настя!
Горничная вошла с лицом строгим и холодным, как у монашки. Но эта маска уже не могла обмануть Лозового. Он видел другую Настю – с виноватой улыбкой, воровато затягивающуюся табачным дымом. Да, она делала зарядку, следила за фигурой и, возможно, читала книжки по самосовершенствованию. Но натура у нее была как у всех. Ей хотелось денег. Ей казалось, что только они дают настоящую свободу. А Лозовой успел понять, что нет раба более несвободного, чем богатый человек. Правда, богатство давало возможность позабавиться, когда жить становилось слишком скучно.
– Я передумал, – сказал Лозовой, закладывая волосы за уши.
– Понятно, – кивнула Настя, потупившись и держа сцепленные руки перед собой.
– Что тебе понятно?
– Что вы не поднимете мне жалованье.
Вот что ее беспокоило! Лозовой торжествующе усмехнулся:
– Ошибаешься, девочка. Я решил, что увеличу твою зарплату сразу вдвое… – Сделав значительную паузу, он добавил: – Если, конечно, ты не возражаешь.
Настя заметно покраснела:
– Нет. А… А…
– Хочешь спросить, за что? – пришел на выручку Лозовой.
– Да, – с облегчением подтвердила она.
– Это так важно?
– Я хочу знать! – заявила Настя, сверкнув глазами.
Прежний норов вернулся к ней. Лозовой не возражал. Объезжать брыкающуюся лошадку интереснее, чем смирную.
– Мне не хватает твоего общества, девочка моя, – задушевно произнес он. – Посиди со мной, выпей немного, сделай еще пару затяжек… Работа подождет. Вернее, теперь это тоже входит в твои обязанности.
– Но я не стану спать с вами, – поспешно произнесла Настя.
«Станешь, – подумал Лозовой. – Куда ты денешься!»
– Разве я прошу об этом? – удивился он. – Не нужно приписывать мне свои мысли. – Он шутливо погрозил горничной пальцем. – Садись. Поболтаем.
Опустив ресницы, Настя опустилась на краешек стула. Она была готова. Лозовой указал на дверцу бара:
– Принеси нам… не знаю… выбери, что хочешь.
Когда Настя отправилась за бутылкой, Лозовой оглядел ее хозяйским взглядом. Она, еще не подозревая, уже принадлежала ему. Душой и телом.
Глава 23Душегубка в современном исполнении
Мошков не знал, как поступить. Попытаться выстрелить в этого типа, которого, по словам Вари, звали Сергеем Беспаловым? Но он не был опытным стрелком и в последний раз держал оружие в руках очень давно. Его пальцы, его руки не обладали автоматизмом, необходимым для того, чтобы снять пистолет с предохранителя или передернуть затвор. Кстати, нужно его передергивать? И взводится ли курок?
В кино все ясно, там каждый сопляк, каждая домохозяйка берет в руки оружие и начинает палить налево и направо, как заправский спецназовец. Правда, попадают в цель обычно лишь положительные герои, но это уже дело третье. Главное, никто не вертит в руках пистолет, раздумывая, как из него выстрелить. И пустить его в ход – дело плевое. Это вообще не вопрос. Схватил ствол и – бах! Как будто всю жизнь убивал людей.
В жизни все обстояло иначе. Мошков не был уверен, что сможет послать пулю в живого человека. Во всяком случае, до тех пор, пока этот человек, то есть Беспалов, явно не проявит намерение применить оружие. К тому же Мошков опасался, что в перестрелке пострадает Варя. Он не питал никаких иллюзий по отношению к ней, но все же она была ему дорога.
Во что она впуталась? Почему действует заодно с преступниками? Зачем обманывает его? Пока ответов на эти вопросы не было, но они могли появиться. Нельзя отворачиваться от человека раньше времени. У Вари может быть множество причин, о которых он не догадывается.
Пинок в бедро заставил его поднять голову. Задумавшись, он не заметил, что Варя уже поднялась с земли.
– В фургон, оба, – распорядился Беспалов, для убедительности встряхивая пистолетом. – Там поговорим. – Он бросил взгляд в оба конца дороги, опасаясь, что кто-нибудь помешает их уединению. – Живее. – И не дождавшись, пока они хотя бы дойдут до машины, нетерпеливо спросил: – Цацки здесь? Я про настоящие алмазы, а не стекляшки… Куда ты их спрятала, тварь?
Пистолетная рукоятка готова была обрушиться на беззащитную спину Вари, но в этот момент Беспалов перехватил взгляд Мошкова и передумал завершать удар.
– Чего вылупился? – спросил он, недовольный своей реакцией.
– Смотрю просто, – ответил Мошков.
– Лучше не смотри, – предупредил Беспалов. – Не люблю. Пальну между глаз, сразу смотреть нечем станет. – Он ткнул Варю в спину кулаком. – Где алмазы? Не говори, что не знаешь. Ты их специально подменила. Но второй раз этот номер не пройдет. Где алмазы, я тебя спрашиваю?
– Там. – Варя кивнула на фургон.
– Лезь и доставай.
Она покачала головой:
– Я не смогу.
– Это еще почему? – заволновался Беспалов. – Чтоб ты знала, твою семейку мой кореш стережет. Вот позвоню ему сейчас и скажу, чтобы щенка твоего придушил…
– Не надо, – попросила Варя.
– Тогда делай, что сказано!
– Мне одной ящик не снять. Алмазы под ним.
Беспалов посмотрел на фургон. Было бы глупостью забираться туда с Варей, оставив ее дружка снаружи. Он возьмет и закроет их внутри, а сам сбежит или доставит прямиком в полицию. С ветерком. Нет, без ветерка, потому что в фургоне наверняка душно. Беспалов не собирался добровольно лезть в западню. Он подтолкнул Варю пистолетным стволом:
– Давай лезь. Тебе дружок поможет. – Он посмотрел на Мошкова. – Слышал? Ты тоже. И без фокусов. Стреляю без предупреждения.
Мошков подсадил Варю и забрался в темный фургон сам. Поднимаясь на ноги спиной к Беспалову, он крепко обхватил рифленую рукоятку пистолета и, поискав пальцем, сдвинул флажок предохранителя. Мошков не сомневался, что, как только требования Беспалова будут выполнены, ему и Варе придет конец. Парой трупов больше, парой меньше… Но Мошков не хотел умирать. Не имел права. Сын ожидал его возвращения из рейса.
Проследовав за Варей по узкому проходу между ящиками, Мошков вскинул пистолет и дважды выстрелил. Каждый раз руку подбрасывало так, словно ее ударяли снизу. Разумеется, Беспалов отделался легким испугом. Для начала он присел, скрывшись от глаз Мошкова, а затем захлопнул обе створки фургона и запер их на засов.
– Что ты наделал! – закричала Варя, пытаясь оттолкнуть Мошкова, чтобы выбраться из прохода между ящиками. – Теперь этот псих позвонит Гужеву, и тогда мой Николка…
– Успокойся! – Он встряхнул ее за плечи. – Никому он не позвонит.
– Откуда ты знаешь?
– А ты подумай.
– Я не могу думать! Я боюсь!
– Тогда я тебе объясню, – сказал Мошков, понижая голос. – Ты сама слышала, как Беспалов разговаривал с шефом. Он ему врал. Ну? Вспомни, вспомни! Беспалов ведет свою игру. Один.
Варя перестала отталкивать Мошкова и замерла, опустив голову. В темноте ее силуэт был почти неразличим.
– Да, пожалуй, ты прав, – согласилась она. – Сережа Беспалов теперь сам по себе. Не верю я, что Порохов напился, не такой он человек.
– Лучше расскажи про алмазы, которые все ищут, – предложил Мошков.
– Погоди. Пропусти меня.
Пробравшись мимо Мошкова, Варя бесшумно приблизилась к двери и взглянула через щель.
– Что там? – спросил Мошков шепотом.
– В том-то и дело, что ничего. Беспалов куда-то делся.
– А ну-ка…
Подойдя к двери, Мошков принялся раскачивать и дергать створки, надеясь сдвинуть засов, но это было бесполезное занятие.
– Куда он делся? – пробормотала Варя. – Ох, не нравится мне это.
– Крикни ему и предложи алмазы. Сразу объявится.
– Думаешь, он оставит нас в живых, когда заполучит камни?
– Зачем ему лишняя кровь?
– А зачем ему лишние свидетели? – ответила Варя вопросом на вопрос. – Проще убить нас, а вину свалить на того же Порохова.
– Ты рассуждаешь как опытная авантюристка.
– Пришлось ею стать. Обстоятельства вынудили.
Мошков хотел что-то спросить, но замер, прислушиваясь.
– Что такое? – обеспокоенно спросила Варя.
– Он машину заводит.
– Свою?
– Нашу.
И действительно, пол под ними задрожал мелкой дрожью, а до ушей донесся рокот мотора.
– Куда он нас повезет? – спросила Варя.
– Не знаю, – ответил Мошков.
Его глаза, привыкшие к темноте, заметались в тесном пространстве, ища выход. Внезапно прогремел выстрел и в правом борту появилась круглая дырочка, сквозь которую проник солнечный луч, подобный золотому пруту.