Большинство национальных Академий наук объявили Послание фальсифицированным.
Правда, при этом предлагали Влекомову огромные деньги за оригинал или хотя бы его фрагмент.
Влекомов выступил по телевидению. Пообещал копии Послания всем Академиям, а об оригинале сообщил, что со временем он будет передан в Музей авиации и космонавтики. Заявил также, что у него самого имеются некоторые сомнения относительно происхождения аппарата, который пока не поддается вскрытию Российской академией наук, но поклялся, что кассета с Посланием в нем была и содержала пленку с кодированным текстом.
— Что касается оригинала или его фрагмента, — добавил в заключение Влекомов, — то не хотелось бы нарушать целостность образца. Но если большинство Академий выскажутся за, я постараюсь отделить небольшой фрагмент, хотя не уверен, что это будет легко.
Выступление имело резонанс: массмедиальный вой стал нестерпимым. Начались звонки с угрозами.
Влекомов осознал: чем больше скажешь, тем больше получишь. По башке.
И уехал на дачу. Где, как упоминалось, тоже едва не получил по фейсу. На всякий случай дома не ночевал, попросил убежища у Эмилии.
Эмилия предоставила ему статус беженца, тарелку супа, раскладушку на веранде и кое-какую работенку по хозяйству. Все-таки скотов надо использовать по их прямому назначению, а не так, как им хочется.
Влекомов пару деньков прожил у нее спокойно и даже, несмотря на врожденную лень, радовался, забивая гвозди и выкашивая траву. Занятия отвлекали от размышлений, а размышления почему-то не имели успокоительного свойства.
Мобильник свой он отключил, включал, лишь когда требовалось самому позвонить. И это также способствовало сохранению душевного равновесия.
На третий день Эмилия выписала ему наряд: выкосить траву вдоль уличной канавы.
Влекомов неумело размахивал косой, то вонзая ее в землю, то угрожая вонзить в собственные ноги, когда заметил машину, остановившуюся у запертых ворот на линию.
Вышел кто-то, напоминающий кого-то, зашел в ближайший дом за ключом, понятно, и вскоре машина двинулась по третьей линии. Вблизи и она показалась знакомой, а издав призывный сигнал, наконец была узнана Влекомовым: Кирюхина. Что это он без оповещения?
А из машины тем временем выпрыгнула миниатюрная женщина с огромными синими глазами и милой улыбкой:
— Дядя Женя!
В ответ Влекомов подпрыгнул на месте и отбросил косу:
— Ксюша!
Следом за Оксаной из «восьмерки» с трудом выбрался огроменный зять, или как там его звать.
— Мэт! Не прошло и сотни лет, как ты здесь, причем на даче! Нет, я сплю — и не иначе! — затараторил от радостного возбуждения в рифму Влекомов.
«Штатный» племянничек выпрямился, расправил плечи, и дома по третьей линии стали ниже, березки и ели как будто присели.
Влекомов выпустил из объятий племянницу и стал осторожно приближаться к племяннику, опасаясь его объятий.
— Как ты решился приехать? Неужели ты научился пить водку и желаешь продемонстрировать такой несомненный прогресс? — Влекомов приблизился к зятю-племяннику и подтянул старорежимные спортивные штанишки, порванные именно на том месте, где наличие дырки вызывает максимальный прилив юмора у окружающих.
К счастью, Мэт не заметил указанного дефекта в дачной одежде Влекомова, он стоял, смущенно склонив голову. Влекомов коротко обнял его и сразу отстранился, чтобы не походить со стороны на детсадовца, дождавшегося папы. Тем более что возле машины его дожидался собственный сыночек, который хоть и дотянул до метра девяносто, но его стеснительные объятия стеснительности не вызывали.
— Вот это делегация! — искренне восхищался Влекомов. — Эх, сообщили бы загодя! Я же не готов! — Он крутился на месте, словно котенок, пытающийся поймать собственный хвост.
— А ваш мобильник не отвечает! — оправдалась Оксана. — Мы сколько раз звонили!
— Виноват, отключил ради спокойствия! — пояснил Влекомов. — Достали!
— Вы теперь популярный, дядя Женя! — улыбнулась Оксана. — В международном масштабе.
— Ой, не говори! — покривился Влекомов. — Слух обо мне прошел по всей земле, включая Штаты. Но честно о себе скажу — невиноватый! Пошли в дом, в бунгало мое. Только не пугайтесь!
— Симпатичный домик! — отметил вежливый Мэт. — И зелени много!
— Но это не англо-американские газоны! Хотя благодаря этой зелени он и кажется симпатичным снаружи, — объяснил Влекомов. — А внутри — сарай!
— А что вы выращиваете? — поинтересовалась Оксана.
— В основном — одуванчики! — признался Влекомов.
Делегация дружно хихикнула. Почему-то его чистосердечные признания воспринимались всегда как шутки. Поэтому он женщинам никогда признаний не делал. Речь не о сельскохозяйственной тематике.
Ступеньки крыльца под тяжестью Мэта скрипнули, хрюкнули и попытались самоликвидироваться. Мэт сделал широкий шаг и оказался на крыльце. Ступеньки возвратились к исполнению своих обязанностей.
— А что это у вас там за народ? — поинтересовалась Оксана, указывая в торцевое окно веранды. Там Антрекот проводил очередную экскурсию.
Влекомов развел руками:
— Ходят, смотрят, куда аппарат инопланетный свалился. В туалет не пройти! — пожаловался он. — Хоть подземный ход прорывай или ночной горшок заводи!
Кстати, вам лучше к тете Миле наведываться, на соседний участок, я покажу.
— Значит, все, о чем говорят, действительно имело место? — спросил Мэт. — Кирилл нам по пути рассказывал кое-что, но до конца не верилось!
— Мне и самому не до конца верится, — усмехнулся Влекомов. — Но материальные вещдоки налицо.
— Что? — переспросил Мэтью.
— Вещественные доказательства, — расшифровал Влекомов. — У меня, дорогой Мэт, фантазии на такую выдумку не хватило бы. А вещдоки тем более неоткуда взять. — Он заметил, что Мэт хочет еще что-то спросить, и поспешно добавил: — Ну, вы с Оксаной располагайтесь у меня, а мы с Кириллом попросимся к тетушке Эмилии. Умывальник в углу, полотенца вот здесь, у зеркала. Я сейчас Эмилию подключу, — пообещал он. — Пошли! — позвал он Кирилла, прихватив с вешалки брюки поприличнее.
— Дядя Женя! — воззвала Оксана. — Не надо ничего организовывать! У нас все с собой! Зовите тетю Милу, посидим немного. Мы вас в город хотели прихватить, сходили бы куда-нибудь.
— Ладно, вернусь — решим! — пообещал Влекомов, выскакивая на крыльцо.
Когда охавшая и вертевшаяся перед зеркальной дверцей отставного шкафа Эмилия наконец признала себя более-менее в форме и дерзнула явиться пред очи зарубежных гостей, они оказались в экскурсионной части двора.
— Билеты! — шагнул к ним Антрекот.
— Я гражданин Соединенных Штатов! — воскликнул Мэт. — И моя жена тоже!
— Значит, с каждого по пятикратной таксе! — удовлетворенно ответил Антрекот. — За право съемок — отдельная плата!
— Эй, Юра! — подоспел Влекомов. — Это мои гости, я сам покажу.
— У меня тоже гости, — хмуро откликнулся Антрекот. — С тобой поговорить хотят!
— Извини, потом! Мои из Штатов приехали! — гордо сообщил Влекомов.
— А мои из Чечни! — не менее гордо ответил Антрекот.
— Не знал, что у тебя там знакомые есть, — удивился Влекомов.
— А я про твоих штатников не знал! — засмеялся Юрка.
Мэт тщательно измерял и фотографировал ямку, совсем не хуже Толика Голикова. Встроенные в его и Оксанину одежду датчики и микрофоны фиксировали и транслировали на спутник все разговоры. Мэт и Оксана не подозревали о своей технической оснащенности. ЦРУ умело работать чисто.
— Дядя Женя, а у вас хороший бизнес! — улыбнулся Мэт, когда они вернулись в дом и расположились наконец за столом. — Это правильно!
— Это хорошо! — подтвердила Оксана. — Народа вон сколько приезжает! У вас зарегистрированное предприятие? Ведь необходимо платить налоги!
— А я вообще в этом деле не участвую, — сказал Влекомов, ощутив, что на глазах теряет авторитет. — Там сосед чего-то химичит. Мне не до того.
— Напрасно! — почти в голос сказали супруги Фэдич.
— Этот малый неплохо наживается, похоже, — добавила Оксана.
— Да бог с ним! — отмахнулся Влекомов. — Хотите, анекдот-притчу расскажу?
Оксана вздохнула — дядькина бестолковость угнетала полностью ассимилировавшуюся американку.
— Вашего изготовления анекдот? — спросила она, зная дядюшкин грешок.
— Моего, — сознался Влекомов. — Не пойдет?
— Что вы! — смутилась Оксана. — С удовольствием послушаем!
— Так вот, — начал Влекомов. — Предстали пред Господом трое: американец, немец и русский.
— Ну, дети мои, — говорит Господь, — рассказывайте, что вы в вашей земной жизни больше всего уважали. Я сегодня добрый, может, в чем и поспособствую!
— Деньги! Конечно, деньги! — говорит американец. — За деньги все можно сделать!
— А ты с собой прихватил маленько? — интересуется Господь.
— Да нет, все на счету в банке! — вздыхает американец.
— Хорошо! — сказал Господь и обратился к ангелам: — Дайте ему миллион долларов мелочью, пусть сидит и пересчитывает, на первое время хватит. А ты что уважал? — спрашивает он немца.
— Орднунг! Порядок! — убежденно отвечает немец. — Ведь без порядка везде будет беспорядок!
— О, как ты меня порадовал, сын мой! — возрадовался Господь. — Ангелы, дайте ему немедленно метлу! Пусть подметает дорожки в раю! Наконец-то и у нас будет орднунг! А ты, сын мой, что скажешь? — обратился он затем к русскому.
— Как перед Богом тебе признаюсь, — отвечает русский, — грешен: выпить любил!
— Да… — огорчился Господь. — Ну да ладно! Отведите его вон туда, к цистерне с водкой, пусть пьет, сколько хочет, а вы подливайте!
Повели ангелы русского, а он вдруг орет:
— Господи, я вспомнил: я еще это уважал, ну, с бабами, понимаешь?
— Что ж ты сразу не вспомнил, сын мой? — вопросил Господь. — Так и быть! Ангелы, дайте ему резиновую бабу — по крайней мере, ругаться не будет, если он по пьяни не сможет!
Оксана засмеялась — ей пьянство супруга не угрожало. Мэт криво улыбнулся — увеличение счета в банке было его хобби. Эмилия, как немка, сначала засмеялась, но быстро умолкла. Теперь подала голос: