– Э-э-э. Нет, – ответил Марко, хотя примерно именно так он и думал.
– По-твоему, я похож на идиота, который нарушает регламенты и готов изменять химеру, не поговорив сначала с ее хозяином?
– Нет, – хотя Марко подозревал, что в команде мнение Левича имело гораздо больший вес, чем мнение Марко. А в глазах алхимика, ингредиенты для которого закупались на деньги начальства, уж точно.
– Тогда заходи внутрь, закрывай за собой дверь и давай поговорим о делах, которые касаются только нас троих.
– Выф, – сказала Тия и первая проскользнула в лабораторию.
– У меня к тебе всего два вопроса, – Никола подошел к своему столу и извлек из вороха бумаг длинный свиток. – Первый – ты в деле или бежишь с корабля, как крыса? И второй – если ты не крыса, то возьми список трансформаций, осознай их, зачитай Тие, и займемся наконец делом.
– Я не крыса, – хрипло проговорил Марко и протянул руку за свитком.
Пока он читал список, Тия подошла к длинному стеллажу со склянками и принялась бродить туда-обратно, принюхиваясь к некоторым бутылочкам и мензуркам. Пузырьки из разноцветного стекла, пластиковые контейнеры и пузатые банки, радужные и перламутровые сферы, песочные и водяные часы… В любой другой момент Марко бы не удержался и сам пошел их рассматривать. Но сейчас просто не мог оторваться от свитка.
Чешуя.
Полная замена дыхательной системы.
Сращение когтей на передних лапах.
Костный киль на груди.
Увеличение массы в два раза (подчеркнуто двойной линией и восклицательный знак рядом).
Изменить форму хвоста (и вопросительный знак рядом).
– Давай все обсудим и найдем компромисс, – Марко постарался, чтобы его слова прозвучали весомо и спокойно, а голос не дрожал, но с последним получалось не слишком хорошо.
– Компромисс? – Никола вздернул бровь. – Ты говоришь как унылый взрослый, который просиживает штаны где-нибудь в конторе, оформляя разрешения и рисуя нудные письма. Обычно такие люди считают, что если две стороны сделают по паре шагов навстречу друг другу, то смогут схватиться за руки, и наступят мир, дружба и жевательные палочки лакрицы. А на самом деле компромисс – это отказ от мечты. От шанса. От полета. От выигрыша.
– Или отказ от опасности. От травм. От необратимых изменений.
– Ты говоришь, как на уроке риторики в шестом классе.
– Ты первым начал.
Никола вздохнул:
– Ладно. Просто хотел, чтобы ты понял: компромисс – это уступки, а надо действовать так, чтобы все остались в выигрыше и никому уступать не пришлось. Пойми это, и не будем сотрясать воздух лишними словами. Что именно тебя смущает?
– Например, полная замена дыхательной системы, – Марко присел на краешек стула с засаленной обивкой и разгладил бумажный свиток на коленке. – Что, если ее заменять не полностью? Или просто добавить вторую – дублирующую?
– Зачем?
– Это сложнее, зато Тия сможет адаптироваться не только к той среде, но и в нашей спокойно будет тренироваться. Иначе что, мы ее трансформируем, а потом будем до старта держать в бочке с серной кислотой? И что делать после финиша?
– Хорошо. Допустим. Что-то еще?
– Чешуя. Это же полностью замена покрова. Может быть, просто усилим перья? Придадим им тяжести и прочности, так что они будут способны справляться с высоким атмосферным давлением не хуже чешуи.
Никола нахмурил брови, а затем кивнул. После этого пришел черед обсудить сращение когтей – отказать, а вместо этого усилить их прочность и увеличить длину. Костный киль на груди в итоге решили оставить, но не слишком выпирающим, чтобы его скрывали те же перья. Массу увеличивать, но не в два раза. Утяжеление перьев и костный киль и без того добавляли в килограммах. Ну, а с хвостом решили ничего не делать. Последнему Тия, кажется, обрадовалась больше всего. Во всяком случае, некоторое время смотрела на хвост и мотала им из стороны в сторону.
После того как обсуждение закончилось, Марко понял, о чем говорил Никола. Он действительно ощущал себя так, будто выиграл. Да, пусть Тию и ожидает трансформация, но на тех условиях, которые Марко сам предложил. Это точно не поражение.
– Теперь ты доволен? – спросил Никола. – Чувствуешь, что сделал все, что необходимо, и готов оставить тут Тию, чтобы мы спокойно занялись подготовкой к трансформации?
– Наверное, – Марко пожал плечами и повернулся к химере. – Ты-то что скажешь?
Химера вытянула передние лапы, клацнув когтями об пол, затем прогнулась и подошла к Марко, чтобы потереться о ноги хозяина. Затем, лизнув руку, перебралась к Николе, усевшись возле алхимика.
– Кажется, она все решила.
– Да уж, – Марко пожал плечами, взмахнул рукой, показывая свое непонимание, и сшиб несколько свитков со стола. – Ой! Я сейчас.
Наклонившись, он быстро собрал свитки и вернул на стол. Никола даже не дернулся ему помочь.
– Ну, ладно, я тогда пойду.
– Иди, – Никола кивнул. – И не переживай сильно. Поверь, у меня большой опыт. Первая трансформация для химеры – это большой стресс, но я постараюсь его смягчить, чтобы у нее не осталось неприятных воспоминаний. Разве что соскучитесь друг по другу за это время.
Марко кивнул и вышел за дверь лаборатории. Оказавшись один, он сделал несколько шагов в сторону и что есть силы ударил кулаком о шкаф с пламегасителем. Руку пронзила острая боль. Марко зашипел, но сдержался, чтобы не закричать.
Никаких звуков. Лишь пламегаситель громыхнул внутри шкафа, да еле слышные рыдания, которые сотрясали Марко.
Это не от страха за Тию, не от грядущих нескольких дней одиночества и даже не от того, что приходится принимать такое сложное решение. Все решил один лишь свиток из тех, которые упали на пол. Один свиток, на котором оказалось записано ровно то, до чего они с Николой в конечном итоге договорились. И при этом он ведь ничего не писал, пока они разговаривали. Руки все время были на виду, скрещены на груди или же рисовали в воздухе фигуры того, как будет выглядеть Тия после трансформации.
Алхимик просто уже знал, как он будет трансформировать Тию. Заранее решил. Но хотел, чтобы Марко пришел к этому сам. Хотел, чтобы это выглядело именно победой хозяина химеры, который принял активное участие в ее будущем. Наверняка это все было сделано из лучших побуждений, чтобы Марко осознал необходимость, чтобы меньше переживал и вообще…
Но в таком случае следовало лучше прятать этот клятый свиток!
Именно это и расстраивало Марко. Именно это и заставляло его плакать. Тот самый момент, когда твоя победа оказалась подстроена.
Взрослые постоянно так делают. Даже притвориться нормально не могут, что ты их победил.
После ужина Марко пришел к Мхиту, но нормально посидеть не получилось. Хотя он и старался держаться весело и спокойно, а вопросов про Тию никто не задавал, но стоило чуть отвлечься от разговора, как уголки губ сами собой опускались, глаза тускнели, а мысли возвращались к тому, что происходит сейчас в алхимической лаборатории.
После нескольких попыток нормального разговора все потихоньку принялись откланиваться, ссылаться на некие срочные дела и покидать кухню. Марко половину из этого пропустил и очнулся только в тот момент, когда Мхит навис над ним и легонько потрепал по плечу.
– Шел бы ты спать, парень, – сказал повар. – Утро вечеру советы раздает. Глядишь, и тебе чуточку достанется.
Марко не стал выяснять, было это подколкой, советом или же сочувствием – скорее всего, все вместе взятое. Кивнул и поплелся в свою комнату. Без Тии маленькая клетушка вдруг показалась огромным пустым и одиноким концертным залом.
Сон сначала не шел – Марко ворочался, то чесал нос, то растирал затекшую руку. А когда удалось наконец-таки нырнуть в забытье, то вместо сновидений пришли кошмары.
Тия, превратившаяся в чудовище.
Тия, не узнающая хозяина и рычащая на него со злобой.
Тия, которая не смогла удачно завершить трансформацию.
Каждый раз Марко выныривал из сна, мокрый от пота, шумно дышал и слушал тишину. То тут, то там из-за стен доносились сонные звуки, чьи-то всхрапы или ночные бормотания. Постепенно под воздействием этой ночной мелодии Марко снова проваливался в сон, чтобы опять встретиться с кошмаром.
В итоге, когда на улице начало светать, он оделся и вышел на утренний свежий воздух, сел возле шатра на холодную землю и дрожал от холода, постепенно приходя в себя. Лишь когда какой-то заспанный репортер сунулся в его сторону, Марко откинул полог шатра и скользнул обратно внутрь.
Меньше всего сейчас он хотел обсуждать что-либо. И даже не важно с кем.
Глава четырнадцатая
К тому моменту, как проснулись все остальные, Марко несколько раз успел дойти в размышлениях до того, что все так плохо, что хуже быть не может. Потом точно таким же образом вдруг пришел к выводу, что ничего плохого не случилось. Затем снова сорвался в пропасть страхов, благополучно оттуда выкарабкался и понял, что устал.
Любые страхи и переживания имеют пределы. Нельзя бесконечно горевать или бесконечно радоваться. Видимо, срабатывают в голове какие-то защитные контуры, наподобие тех, которыми ограждают места сильных и опасных алхимических экспериментов.
С этой мыслью Марко оказался у големов. Посмотрел записи гонок, еще раз проанализировав, как ведут себя соперники. Даже перенес несколько мыслей в блокнот, чтобы после поделиться ими с Тией и Николой.
«А зачем после? Можно же сейчас!» – щелкнуло в голове, и Марко, немедленно вскочив, направился к алхимической лаборатории. Постоял возле двери. Взялся за ручку. Отпустил. Отошел в сторону и нахмурился.
Обидно, когда тебя обманывают другие, но еще обидней, когда собственное подсознание начинает вдруг обходить внутренние запреты. Например, убеждение, что до исхода трансформации не стоит заходить в алхимическую лабораторию, чтобы зря себя не тревожить, – все равно ничем помочь не сможет, да и не пустит его никто внутрь.
– Так, бегом отсюда куда-нибудь! – Марко приказал сам себе и отправился на кухню. Там, правда, никого не было. Завтрак прошел, а до обеда еще далеко, так что Мхит, видимо, решил пока передохнуть.