– Пока что да.
Майк быстро посмотрел на нее.
– Что это значит?
– Я тренируюсь по программе мастера.
– Да, я знаю. Ты серьезно думаешь, что выиграешь? Она стала сосредоточенно подсчитывать свои шансы. Майк наблюдал, как ее длинные рыжие волосы колыхались от ветерка, поднятого ближайшим вентилятором. Не выдержал и улыбнулся.
– Что? – спросила она, улыбаясь в ответ.
– Ничего. Что ты решила? Ты сможешь выиграть?
– Я не знаю никого, кто бы победил меня. А ты?
– Лично я с таким тоже незнаком.
Адрес, который дал ему верзила, оказался самым убогим тату-салоном, который Майк когда-либо видел: покрытая слоем пыли задняя комнатушка, отделенная от лавки какого-нибудь старьевщика на задворках Стрипа. Неужели он действительно собирался доверить свой один-единственный мозг этим проходимцам? А разве у него был выбор?
– Просто расслабься, милок, – посоветовала женщина, подкатывая оборудование к креслу. Она выглядела, как бывшая девочка по вызову, заочно изучившая хирургию мозга. Все будет прекрасно до тех пор, пока она не размажет тушь или не сломает ноготь.
– Я полагаю, что вы делали это раньше, не так ли? – поинтересовался Майк.
– Конечно, милый. Дай мне свою руку.
Майк отдернул ладонь. Пластмассовое кресло было вымазано каким-то липким веществом, о природе которого ему совершенно не хотелось узнавать. Женщина обхватила его запястье широким металлическим браслетом. По коже пробежал неприятный зуд, когда браслет защелкнулся и загорелась лампочка. Индикатор кровяного давления. Он старался не шевелить рукой, боясь, что браслет соскользнет и ненароком вскроет одну из его любимых артерий. Майк посмотрел на стену перед собой, где были представлены образцы искусства мастеров татуировки. Преобладали изображения смерти и сентиментальных чувств: черепа и сердца (как человеческие, так и инопланетные), пронзенные окровавленными мечами и сопровождаемые девизами, выражающими презрение на полудюжине загадочных языков. Искусство устрашения...
Майк вздрогнул и полюбопытствовал, куда делся верзила. Сыграл свою роль и удалился?
– Сколько таких операций ты проводишь в день?
– О, ты удивишься.
Неужели так мало? Майк глубоко вздохнул.
– Вот так, – сказала она, приспосабливая металлический наконечник с желобком под основание его черепа. – Просто расслабься и позволь этому случиться.
Майк закрыл глаза и вспомнил, что говорил верзила. Жить вечно.
Сейчас же он чувствовал себя так, словно его вот-вот казнят по ошибке. А что, если эта леди не правильно его поняла? Бог знает, на Питфоле водились негуманоиды, которым нравилось немного поразвлечься, устраивая фейерверки из мозгов время от времени.
– Э...
– Я сказала, расслабься!
– Я пытаюсь!
– Да не веди себя, как землянин. Майк начал говорить, что он-то как раз и есть землянин, но передумал.
– Копирование мозга, верно?
– Что?
– Мы ведь здесь для этого, верно? Копирование мозга? Она отвлеклась от опутывания его затылка проводами и слащаво улыбнулась.
– А как ты думаешь, чем мы здесь занимаемся, милок?
– Э...
Она подмигнула.
– Мы можем обсудить это позже, хорошо?
«Нет!»
– Отлично...
Он просто хотел, чтобы это случилось, и поскорей унести отсюда ноги. «Просто сделайте меня бессмертным, пожалуйста. И поторопитесь – мне немного не терпится попасть в вечность».
Процедура копирования сопровождалась мятным запахом, и когда она закончилась, единственное, что он помнил, было ощущение, как его голову сплющило между двумя кораблями.
– Лектрическое желе, – кричал продавец. Майк до сих пор чувствовал мелкую рябь, подернувшую хрупкое вещество мозга. Волны ряби были мятными на вкус.
Глава 8
Лига Противников Мяса с мрачным видом восседала за банкетным столом. Было начало третьей смены, и «Коухогс» преимущественно пустовал. Майк прошел мимо столика, едва взглянув на членов Лиги. Люди, полдавианцы, райкеллы, – все угрюмые и сонные, в соответствии с униформой. Заседания длились целыми днями, но, так как «Коухогс» никогда не закрывался и там всегда были свободные столики, никто не жаловался, и полиция Питфола не вмешивалась в это.
Члены Лиги Противников Мяса пили ригелианский кофе, что, насколько Майку было известно, нарушало заповеди Лиги. Было ужасно трудно выяснить, что же этично есть и пить в эти дни.
Когда Майк возвратился к столику, Джесс и Спидбол удобно расположились в своих креслах со скрещенными на груди руками. На Джессе не было шапочки его мясного спонсора.
Лек Крувен смеялся, утирал глаза, хихикал, ухмылялся, проливал колу и снова смеялся.
– И это еще не все. Это потрясающе. Лечу я как-то во время контрольного заезда, и вдруг кто-то обламывает мой детектор края трека.
– Твой что? – спросил Майк.
– Мою тактическую антенну, – пояснил Лек. – Сносит напрочь.
– Я не понимаю, – вмешался Джесс. – Ты хочешь сказать, что чей-то корабль пролетел мимо так близко, что... Лек засмеялся.
– Нет, кто-то был снаружи. Кто-то летал по треку. Без корабля. Просто человек, летающий по треку.
Майк прочистил горло, но ничего не сказал. Забудь об этом. Кто-кто, а он не собирался ничего ему выкладывать.
– Кто-то на треке, – уточнил Спидбол. – Летал себе без всякого корабля. Лек засмеялся.
– Мне кажется даже, что их было двое.
– Двое, – Джесс подмигнул Майку.
Лек рассмеялся и утер слезы с лица.
– И это еще не все. Помните того оператора домовидения, что подал на меня иск за халатность? Он не потянет. Хочет пятнадцать тысяч межзвездных йен. – Лек хихикнул. – Подумать только! У парня комбинезон протекает, а он обвиняет меня в том, что я поджег ангар техобслуживания. Майк слабо улыбнулся. Лека даже не было в лиге, когда это случилось.
– Прикол в том, что Майк спас этому идиоту жизнь. – Лек снова засмеялся, будто ему трудно было сдерживаться. Майку показалось, что светлые волосы Лека сильно поредели за то время, что они не виделись. – Да, братец. – Лек потянулся за своей колой.
– Неудачка вышла, – согласился Спидбол. Лек опять взорвался смехом, по случайности хлебнув колы носом. Подавился, закашлялся, засмеялся, задохся и грохнулся о стол. Все как один члены Лиги Противников Мяса подняли глаза.
– Ой, это здорово. Просто кайф. – Лек набрал в грудь воздух. – Жизнь во всем ее великолепии, – ухмыльнулся он. – Так, ребята?
– Очень может быть, – отозвался Майк.
Лек кивнул, раскрутил свой стакан на донышке, легонько толкнул его, подхватил и раскрутил снова, вращая все быстрее и быстрее. Кола внутри поднялась по стенкам стакана и грациозно выплеснулась в поле с малой гравитацией.
– Как продвигается дело с Фрэнком Джеймсом? – поинтересовался Джесс.
Лек издал резкий смешок. Кола пролилась из стакана, когда тот, вращаясь, соскользнул со стола. Лек перехватил его в воздухе, не дав упасть на ковер.
– Фрэнк Л. Джеймс, – отчетливо произнес он, выпрямляясь. – Это первый, кто вложил в меня деньги, тебе известно об этом? Самый первый. Я набрал собственную команду на его деньги. Я, Боб Хэнд и корабль класса А, из которого вытекало больше плазмы, чем из сверхновой.
– Боб Хэнд? – спросил Майк. – Как давно это...
– Он уже умер.
– Пленки?
– Не остались. Он не мог их себе позволить. Он умер – совсем умер.
Майк содрогнулся, припомнив время, проведенное им на треснувшем пластмассовом сиденье.
– На трек я попал с помощью Синдиката Джеймса, – продолжил Лек, – а теперь... они вроде как выходят из игры.
– Они не единственные, у кого водятся деньги, Лек, – напомнил Спидбол.
– Нет, конечно, нет.
Лек уставился на свой липкий стакан. В «Коухогсе» стало очень тихо.
Майк наблюдал за медленным скольжением кубика льда по холодной лужице.
После того как Лек ушел, Спидбол прокомментировал:
– Счастливый парень. Джесс хмыкнул.
– Все не так плохо, – высказался Майк. – Просто ему нужно, чтобы вокруг снова что-то происходило.
– Что говорит Таила? – спросил Джесс.
– Она слишком остро переживает, – ответил Майк. – Я думаю, она чувствует себя виноватой из-за того, что старается заиметь собственный корабль.
– Все значительно хуже, Майк, – сказал Спидбол.
– Верно, – вставил Джесс. – Значительно хуже.
– Нет! – быстро возразил Майк.
– Он колется.
– Я не верю этому.
– Майк, он на игле, – настаивал Джесс. – Ну как он мог не узнать тебя с Марджи на треке Монза.
– Он был занят.
– О, черт, – не утерпел Джесс. – Все на Питфоле уже слышали эту историю.
– Я не знаю...
– А как насчет его глаз? – спросил Спидбол. – Ты заметил размер его зрачков?
– Что с ними?
– Зрачки размером с булавочную головку. Сверхчувствительность к слабой освещенности.
– Я не верю этому. Джесс засмеялся.
– Держу пари, он смог бы прочитать газету внутри топливного бака.
– Это побочный эффект ускорения реакции, – сказал Спидбол. – Разве ты не видел, как он крутил стакан? Как поймал его, прежде чем тот упал на пол?
– Я тоже мог бы поймать его, – не сдавался Майк. – Только он слишком долго ждал, чтобы начать движение.
– В этом все дело, Майк, – сказал Спидбол. – У Лека было время среагировать, но у него подавлена способность оценивать ситуацию. Майк покачал головой.
– После долгого употребления действие хайпа притупляется, – внес разъяснения Джесс, – Но тебе кажется, что все идет замечательно, – продолжил Спидбол.
– Дозы увеличиваются, давление на мозг усиливается.
Майк все еще не мог поверить.
– Что я скажу Тайле?
– Я думаю, что она уже знает, Майк, – отозвался Джесс.
– У него есть пленки? – спросил Спидбол.
– Нет, не думаю.
– Совсем плохо, – констатировал Джесс.
– Ты хочешь сказать – слишком поздно для него? Джесс пожал плечами.
– А чего ты ожидаешь? – спросил Спидбол. – Он же человек.