— Зачем? Почему мы должны тратить деньги на это отребье? Поставить их всех к стенке и дело с концом! Нахрена возиться?
Новоиспечённый глава администрации, поморщившись, снова машет рукой.
— Все «генизлы», которые живы сейчас, потеряли свои способности. Но вы же понимаете, что будут рождаться новые? У самых обычных людей. И далеко не каждый родитель захочет сдать своего ребёнка властям. Какая-то часть будет пытаться скрыть их, что рано или поздно приведёт к повтору прошлой ситуации — мы получим подполье, которое станет сопротивляться идее селекции и контроля. Мягкий вариант, который предусматривает полную безопасность для новорождённых «изменённых» сейчас по объективным причинам невозможен — нас просто не поймут. Единственное, что остаётся — продолжить нашу старую экспериментальную программу, используя детей «генизлов», которые будут находиться в исследовательских центрах.
Балов, с трудом удержавшись от матерной реплики, озвучивает вопрос.
— Вы считаете, кто-то из них станет рожать, находясь в заключении?
Спустя мгновение к нему поворачивается лицо ухмыляющегося Толокова.
— А мы не оставим им выбора. Не захотят спариваться естественным способом — оплодотворим искуственным путём и продержим всю беременность в фиксаторах. Если выделять по три месяца на восстановление, то каждая женщина будет давать по ребёнку в год, что обеспечит нас достаточным количеством материала для испытаний. Часть детей направим в специальные учебные заведения, где из них будут пытаться вырастить лояльных нам солдат. В случае же успеха исследовательской программы, мы и вовсе сможем наделять способностями своих солдат.
Бывший советник президента, несколько секунд помолчав, уточняет.
— То есть вы хотите использовать женщин в качестве свиноматок, а потомство пускать под нож или загонять в казармы? Поправьте меня, если ошибаюсь, но похожая позиция в прошлом и привела к недавней войне. Попробуй мы сразу интегрировать «генизлов» в социум, то…
Его перебивает нынешний глава государства, раздражённый дискуссией.
— Хватит! Нет смысла переживать по поводу прошлого. В ближайшем будущем опасность нам не угрожает, а потомки как-то разберутся с тем, что мы им оставим. По крайней мере, у них будет представление о том, как действовать. И мы оставим им отряды лояльных «генизлов», что станут охотиться на своих же сородичей. Вопрос о запуске проекта уже решённый — обсуждать это нет смысла!
Балов замолкает, а обсуждение сводится к техническим вопросам — где временно разместить арестованных «генизлов», как обеспечить их транспортировку из регионов и какие подразделения стоит использовать. Само собой встаёт и вопрос восстановления контроля над региональными силовыми структурами, которые сейчас мягко говоря, смотрели на указания из центра сквозь пальцы. Экс-советник президента угрюмо слушал, понимая, что в следующий раз его уже не пригласят. Текущее приглашение было своего рода ритуальным жестом — в глазах солидной части людей, он был тем, кто сопротивлялся «генизлам», пока все прочие сидели на заднице ровно, не желая высовываться. К тому же и назначен Балов был ещё избранным президентом, а из старой бюрократии мало кто остался в живых. Одни отправили на тот свет «изменённые», другие перешли к сотрудничеству с ними и погибли, когда ситуация изменилась. В итоге наверх всплыло то самое дерьмо, что никогда не тонет.
Когда совещание закончилось и все потянулись на выход из здания, с Баловым внезапно сблизился один из участников — бывший офицер СКБ, каким-то чудом уцелевший во всей этой мясорубке и сейчас принявший командование структурой. Втиснув в руку кусок бумаги, шепчет.
— Не задавай вопросов. Прочти, как выберешься за периметр.
Притормозивший было Балов, продолжает движение вперёд, зажав послание в руке и стараясь не показывать удивления. Майор был одним из тех, кто вместе с ним прорывался из окружённого здания и ввиду острого кадрового голода, сейчас стал исполняющим обязанности главы восстановленной СКБ. Вопрос только в том, что именно он хотел передать и зачем. Да ещё и таким странным способом.
Выехав на личном авто за блокпосты, кольцом окружающие правительственный комплекс, мужчина свернул в проулок и развернул записку.
«Тебя должны убрать сегодня — дом под наблюдением, в машине датчики. Смени авто, оторвись от хвоста и едь по указанному адресу. Там тебя встретит человек с документами и деньгами. Не покинешь страну — они тебя прикончат».
Относительно лаконично, но вполне ёмко. На обратной стороне бумаги — адрес из новых спальных районов столицы. После короткого раздумья, Балов вернулся на дорогу и встроился в поток движения, при этом заметив, как тронулось с места такси, стоявшее около тротуара. Вот и замаскированная наружка.
Спустя полчаса движения, мужчина сворачивает на одну из боковых улиц, оставив машину преследователей стоять в пробке. И бросив свой автомобиль, ловит попутку. До места выходит добраться только через несколько часов, за которые он не раз меняет машины и дважды спускается в метро. Оказавшись в итоге перед подъездной дверью, какое-то время колеблется, после чего жмёт на кнопку домофона.
Глава XXIV
Бросив осторожный взгляд в окно, с удивлением обнаруживаю там небольшой фургон, судя по всему, относящийся к медицинской системе. То ли скорая помощь, то ли ещё какая-то структура. Эти тут что забыли? Зачем им останавливаться около отеля? Впрочем, размышлять о превратностях судьбы, нам особенно некогда — пара азиатов в медицинской форме быстро приближаются ко входу и единственное логичное решение, которое приходит в голову, когда те вваливаются внутрь — взять их на прицел.
Слегка шокированные подобным поворотом, мужчины пытаются что-то объяснить на своём языке, не реагируя на приказ лечь вниз, так что приходится свалить одного из них ударом приклада. После этого, второй послушно укладывается рядом с товарищем, а я переместившись к окну, выглядываю наружу. Водителя впереди не видно, но всё же автомобиль придётся проверить. Переглядываемся с Аней и через пару секунд я уже покидаю здание гостиницы, приближаясь к машине.
Быстрый осмотр показывает, что внутри больше никого и я загоняю небольшой фургон на парковку отеля — снаружи он будет привлекать слишком много внимания. Сразу после этого, приступаем к допросу пары местных медработников, что угодили к нам. Изначально оба не слишком горят желанием идти на контакт, но после демонстрации ножа и объяснения со стороны Ани о том, что с ними будет, если игра в молчанку не прекратится, один начинает довольно бодро лопотать на английском.
Спустя пять минут беседу, девушка со вздохом поднимается на ноги.
— Говорят, что просто ехали в город — туда сейчас стягивают провинциальных медиков, чтобы заменить тех, кого они отправляют в Китай.
Непонимающе морщусь.
— Зачем им кого-то отправлять с острова, если потом приходится перебрасывать дополнительных специалистов внутри собственной страны.
Та еле заметно усмехается.
— Спешат воспользоваться международной ситуацией. Пока в КНР безвластие и кризис, хотят продемонстрировать свою готовность помочь своему народу, оставшемся под властью компартии. В Цюаньчжоу только что отплыл корабль, на борту которого брат этого бедолаги — какой-то хирург, причём известный по местным меркам. Он даже предлагал связаться с ним, на случай, если нам нужен выкуп.
Переведя взгляд на парочку, распластавшуюся на полу, обдумываю ситуацию.
— Известный хирург, говоришь?
Девушка утвердительно кивает.
— Если верить его словам — весьма.
— И он отплыл на корабле в Цюаньчжоу? Поправь меня, если ошибаюсь, но это вроде совсем близко.
Свортова, покосившись на пленных, наклоняет голову набок, пока ещё не понимая, к чему я веду.
— Да, всё так. Но они уже уплыли. И в целом, я слабо себе представляю, как мы могли бы подняться на борт, не привлекая внимания.
Ещё несколько секунд медлю, прокручивая идею у себя в голове и наконец озвучиваю её.
— Это же Тайвань — техническое оснащение у них должно быть на неплохом уровне. Как считаешь — есть у них медицинские вертолёты? Такие, что могут догнать только что отошедшее от берега судно и высадить там пассажиров?
Чуть нахмурившаяся Аня снова кивает.
— Есть, конечно. Но какой нам от этого толк? Даже если захватить такой, что практически невозможно — нас собьют, как только поднимемся в воздух. И уж точно не пустят на борт судна, где наверняка присутствует охрана. Да и управлять вертолётом никто из нас не умеет.
— Сама же сказала, они хотят под прикрытием происходящего хаоса, развернуть «мягкое наступление» на Китай. Могу поспорить, вскоре после оказания помощи, последует предложение объединения с изменением политической системы КНР, которая допустила беспрецедентный просчёт, привёдший к колоссальным человеческим жертвам. Ядро китайской армии перемолото, основная масса генералов мертва, как и политическая верхушка, управление территориями, по сути утрачено. Они вполне могут добиться успеха. Только вот, без поддержки или хотя бы молчаливого согласия остальных стран, им не обойтись.
Судя по недоумённому взгляду, Свортова пока не понимает, к чему я клоню, так что продолжаю излагать, показав пальцем на того азиата, с которым она беседовала.
— Его брат — известный на Тайване хирург, верно? Определённый авторитет в местном медицинском сообществе. Предположим, что он заявляет о том, что его брат нашёл на территории Тайваня двоих сотрудников, скажем аппарата правительства России. Одного из ближайших соседей КНР. И те просят перебросить их в материковый Китай, после чего помочь добраться до границы.
Аня, всё это время ожидающая концовки, неожиданно заходится нервным смехом.
— Серьёзно считаешь, что этот безумный план сработает? Да, любая проверка, покажет, что мы не те, за кого себя выдаём. Плюс, наши лица была на всех экранах.
— Ничего другого мне в голову не приходит. Затеряться здесь надолго, всё равно не выйдет — мы слишком отличаемся от местных. В Европе, может и был бы какой-то шанс, но не здесь, с их внешностью и плотностью населения. Остаётся либо рискнуть, либо ждать, пока нас обнаружат. Если получится избежать проверки — нас вполне могут пустить на борт. Расстояние тут небольшое — мы довольно быстро окажемся на месте и получим хотя бы какую-то свободу действий. Останемся здесь — проживём ещё, от силы несколько дней, это максимум.