Проснувшись утром, вижу нескольких чумазых пацанов, которые шарятся возле машины, приглядываясь к содержимому салона. Окна запотели, так что нормально рассмотреть нас у них не получается. Когда завожу двигатель, один их них начинает яростно дёргать дверь, что-то крича и размахивая ножом. А попытка сдать назад оказывается безусмешной — эти ребята похоже чем-то заблокировали колёса.
Ситуация давит на нервы и не сдержавшись, достаю пистолет — чуть опустив стекло со своей стороны, просовывая ствол наружу. Подросток с ножом отшатывается в сторону, увидев оружие, а я жму на спусковой крючок, всаживая пулю ему в корпус. Остальные пускаются наутёк и я быстро выбираюсь наружу, убирая из под задних колёс кирпичи, которые подложила эта банда. Выкатываемся на дорогу и спустя несколько секунд разгоняемся, быстро удаляясь от проулка.
— Надо было их всех перебить.
Удивлённо покосившись на Аню, уточняю.
— Зачем? У них точно не было огнестрельного оружия.
Девушка кривит губы в нервной ухмылке.
— А если бы у нас его не оказалось? Знаешь, что тогда бы случилось? Тебя эти выблядки бы зарезали, а меня оттрахали бы всем кварталом, имея до тех пор, пока не сдохла бы. Уроды! Ненавижу!
Насколько я понимаю, вчерашние видео на девушку повлияли весьма сильно. И её можно понять — не каждому понравится, когда по всему миру безжалостно расправляются с такими же, как ты сам. Впрочем, есть и обратная сторона медали.
— «Генизлы» сами вызвали такую реакцию. Вспомни — за убийство обычного гражданского, можно было отделаться штрафом. Даже полицейских и военных не раз убивали, отделавшись символическим наказанием. А про менее тяжкие проступки я и вовсе молчу.
Аня кривит лицо в злобной гримасе.
— Да. Но сколько «генизлов» так злоупотребляли своим положением? Три процента? Пять? Максимум, десять. Остальные просто жили и никого не трогали. Что им ещё было делать, раз они такими родились? Пулю себе в голову пустить? А теперь их истребляют по всей Земле.
Тут мне парировать особенно нечем. Да и нет в этом особого смысла — судя по эмоциональной реакции, к логическим аргументам девушка не прислушается. Плюс, я сам, при виде этих оборванцев, на момент представил, что было бы, будь они чуть решительнее и разбей стекло автомобиля, пока мы спали. Ничем хорошим для нас, это бы точно не закончилось. Потому и выстрелил, несмотря на то, что вооружённый ножом парень, скорее всего был и так готов обратиться в бегство. Хотя, тоже спорный вопрос — подростки, одна из самых жестоких категорий населения, не сильно боящаяся смерти ввиду возраста. Что делает их самыми опасными и отмороженными в уличных конфликтах.
Следующие полчаса едем, обмениваясь только редкими фразами по поводу маршрута движения. В такси есть автомобильная зарядка, так что поставив один аппарат заряжаться с открытой на нём картой, Аня просматривает новостную ленту на втором, иногда комментируя увиденное. Что занятно — про пару сбежавших с Тайваня «генизлов», добравшихся до континентального Китая, в новостях ничего нет. Либо нас сочли обычными психопатами, либо решили, что это дело какой-то из специальных служб другой страны. Но к «семьям» пока не причисляют. С другой стороны — информация просто могла пока не попасть в новости. Да и как только восстановится обмен данными между странами, нас быстро идентифицируют. К этому моменту, оптимально обзавестись новыми документами или хотя бы найти относительно безопасное убежище.
По мере того, как мы отъезжаем от Гонконга, плотность застройки постепенно снижается. Имеются даже относительные промежутки между населёнными пунктами, а не сплошная агломерация, как раньше, где вся разница между городами была в дорожных знаках, установленных на тротуаре.
Правда, здесь боевые действия тоже велись и насколько я могу судить, порой весьма масштабные — часто встречается сгоревшая бронетехника, разрушенные дома и до сих не убранные трупы. А ещё намного больше военных, которые правда производят впечатление мобилизованных гражданских, толком не умеющих обращаться с оружием. Несколько раз у нас проверяют документы, а как-то раз пытаются обыскать машину и солдат останавливает только вспыхнувшая неподалёку стрельба.
Ещё один отличительный момент — повальное мародёрство. Китайцы, поняв, что продолжения массовой бойни не будет, а полиция с армией обескровлены, решили воспользоваться ситуацией — разграбленные магазины нам встречаются всё чаще. Кое-кто и вовсе сводит старые счёты — мы несколько раз натыкаемся на относительно свежие трупы с ножевыми ранами, а как-то наблюдаем, как за молодым парнем несётся сразу целая компания, вооружённая ножами и битами. Всё это здорово отвлекает военных, которые чаще всего не реагирует на проезжающее мимо жёлтое такси, в котором не заметно коробок с награбленными товарами или ещё чего-то подозрительного. Думаю, если бы не цвет кожи, нас бы и вовсе не тормозили. Но европеоидная внешность, в данном случае, сильно подводит.
Когда, вечером я вижу указатель, где на английском написано, что до границы пять километров, сначала не верю своим глазам. А когда первая вспышка радости проходит, понимаю, что в авто сразу три пистолета. Притормозив на обочине, избавляемся от оружия и запасных магазинов. Ещё несколько секунд стоим на месте — перед контактом с пограничниками всё-таки бьёт лёгкий мандраж.
— У нас всё получится. Мы забьёмся поглубже в Лаос и осядем где-то там. Пара странных белых хиппи, которым надоела жизнь в лоне цивилизации.
Повернувшись к Ане, усмехаюсь.
— Ключевой момент не увлечься — мыться и бриться по-прежнему будем.
Девушка непонимающе смотрит на меня.
— Да ты вроде и с щетиной…
Наконец до неё доходит и она прервавшись, заходится нервным смехом, толкая меня кулаком в плечо.
— Нас сейчас пристрелить могут, а ты значит размышляешь о гладкой женской коже между ног. Поехали, уже.
Тоже улыбнувшись, жму на газ и машина начинает путь к границе.
Интерлюдия 7
— Они снова нанесли удар. На этот раз по нашему центру содержания в Тибете. Как вы это объясните?
Задавший вопрос, полный лысеющий мужчина гневно смотрит на хмурого генерала, сидящего по правую руку от него за длинным столом и тот принимается медленно отвечать.
— Могу только предположить, что они каким-то образом прошли подготовку для действий в горах. Если вы намекаете, что они могли заранее получить информацию о системе охраны нашего объекта, то это полностью исключено.
Лысый переводит взгляд на генерала с другой стороны стола, в синем мундире и тот верно истолковав сигнал, начинает говорить.
— Тут, скорее вопрос, не получили ли эти люди подготовку в рядах вооружённых сил. Понимаю, вы сейчас скажете, что они просто самостоятельно тренировались и потому смогли добраться на горный пик, где расположен центр. Был расположен. Но это никак не объясняет успешное преодоление охраны и гибель двоих «изменённых», что находились на объекте. Особенно в случае с последними — оба были хорошо подготовлены нашим ведомством и отлично владели не только своими способностями, но и оружием. А группа подпольщиков успешно уничтожила их, не понеся потерь.
Первый военный, угрюмо глянув на мужчину в синем мундире, пробует парировать.
— Я могу уверенно заявить, что наличие в их рядах кого-то из бывших военнослужащих, полностью исключено. Каждый военный проходит полную проверку перед тем, как оказаться в наших рядах. Вероятность того, что какой-то из свежих «генизлов» получит форму с погонами — нулевая. Скажу честно — я сам не понимаю, как они смогли взять комплекс штурмом, но хочу отметить, что это не моя задача — расследованием должны заниматься совсем другие службы.
Полный мужчина, сидящий во главе стола, протирает лысину салфеткой.
— Знаете, именно я уполномочен советом глав государств Евразийского Союза координировать работу с «генизлами». И как мне кажется, нам пора изменить подход.
Оба человека в форме молчат и голос подаёт женщина в брючном костюме, перед которой стоит разложенный ноутбук.
— Как именно, господин Стольский? Сейчас, у нас имеется отлаженная рабочая схема.
Тот ухмыляется, разводя руками.
— Действительно? Настолько рабочая и прекрасно отлаженная, что за последний месяц произошло пятнадцать крупных инцидентов.
Вместо женщины отвечает седой старик с противоположной стороны стола.
— Хочу заметить, что только один связан с нашим объектом. Остальные четырнадцать — вина национальных силовых структур, которые не смогли предотвратить нападения.
Глава совещания криво усмехнувшись, вздыхает.
— Зачем по-вашему, нам предоставили полномочия действовать на территории всего материка и выделили колоссальные ресурсы? Чтобы действовать на упреждения, не давая «генизлам» шанс сформировать организованное подполье. Если его не будет, то и угроза атак отпадёт. И я не советую вам пытаться спихнуть вину за тысячи жизней на национальные правительства — думаю, вы хорошо представляете себе их реакцию.
Сделав короткую паузу, делает глоток воды из стоящего перед ним стакана и продолжает.
— Что касается изменений, их концепцию предложил генерал Марзье, думаю ему же стоит и озвучить её.
Показывает рукой в сторону генерала в синем мундире и тот чуть разворачивается, чтобы окинуть взглядом всех участников совещания.
— Как вы знаете, сейчас наш функционал разделён. Мой департамент занимается боевой и политической подготовкой, а ведомство генерала Дикенса отвечает за охрану центров и координацию действий национальных вооружённых сил.
Ненадолго замолкает, бросив быстрый взгляд на своего коллегу и излагает дальше.
— Суть моего предложения состоит в переформатировании нашей структуры. Сейчас, уже понятно, что задача превентивной зачистки провалилась — «генизлы» присутствуют среди обычных людей и в достаточно солидном количестве. Более того — они стали действовать организованно, давая нам отпор. Пока это только отдельные группы, работающие в разных странах. Но что произойдёт, если хотя бы часть из них объединится? Насколько масштабный удар они смогут нанести в таком случае? Нам нужно переключиться с мониторинга новорождённых и подростков, на противодействие текущей угрозе.