— … героев, которые в напряженной борьбе сумели…
Пы-ы-ыххх!
Паровоз выпустил очередное облако пара, заглушив слова господина. Я мельком глянул на семейство Боголюбовых. Они тоже напряженно вслушивались в произносимые важным господином слова. Там или здесь? Здесь или там? Бежать или ждать?
Через толпу пробился мужчина казенного вида. Подошел к Боголюбову, что-то сказал ему на ухо. Тот согласно покивал, И, сделав мне приглашающий жест, подхватил под руку жену, несмотря на сопротивление, поймал за руку сына и вслед за посыльным принялся продвигаться обратно, к зданию вокзала. Я последовал за ним.
У входа в вокзал стояла охрана из полицейских. Боголюбовых узнали и сразу же пропустили. Я же чуть задержался, преодолевая людское море, и вывалился из толпы в тот момент, когда двери за старшим полицейским инспектором уже захлопнулись.
— Не положено, — остановил меня незнакомый усатый городовой. Наверное, его смутили кепи и кожанка.
— Как это не положено? Там мои подчиненные.
— Не положено. А будешь ерепениться — живо в участок наладим.
— А ты старшего позови. Пусть он решает. Или, вон, молодого пошли, пусть разомнется.
— Ишь, всякая сопля мне указывать будет! — пошел на обострение усатый.
— Как знаешь, тебе потом другую службу искать придется. Чай, в полиции служить желающих много.
Этот довод подействовал.
— Ванька, сбегай до господина распорядителя.
Напарник усатого шустро скользнул за дверь, и вскоре вернулся в сопровождении важного дородного мужчины в богатом наряде. Этот узнал меня сразу.
— Господин Стриженов? Насколько я помню, вас нет в списках допущенных на церемонию. Я, конечно, могу проверить…
— Будьте так добры.
Распорядитель извлек из кармана пачку скрепленных вместе листов и принялся бегло их просматривать. Пролистал до конца и поднял на меня глаза. Вид у него был виноватый, а взгляд бегающий, как у пойманного на месте преступления мелкого воришки.
— Извините, господин Стриженов, но вас действительно нет в списках, и я не могу вас допустить. Вас наверняка узнают, начнутся вопросы и в итоге меня оставят крайним.
— Что ж, я понимаю. Но передайте людям, составлявшим эти списки, что память у меня хорошая.
Клейст попал домой лишь через два часа. Причем был не один, а с девицей Боголюбовой.
— Почему вы не были на вокзале, Владимир Антонович?
Это было первое, что я услышал от Боголюбовой. Сдержанный Клейст промолчал бы: мол, шеф что-то сделал, значит, так нужно. Или выбрал бы удобный момент за вечерним чаем. Идеальный ведомый, да. Но Настенька не такая. Она — если, конечно, не лежит в постели с сотрясением мозга — активна, любопытна до навязчивости, и ужасно непоседлива. Размер шила в ее очаровательных ягодицах явно превышает все мыслимые размеры. Если Николай Генрихович действительно решит связать с ней свою судьбу, ему придется нелегко.
— Так вышло, — не стал я скрывать, — что меня не оказалось в списках допущенных на официальную церемонию встречи.
— Очень жаль, — искренне огорчилась девушка. — Там было так здорово! Градоправитель произнес торжественную речь, играл оркестр. А сколько было цветов! И все люди так искренне приветствовали нас, что я даже немного прослезилась от избытка чувств.
Размеренные кивки Клейста подтверждали: все так и было.
— Я пожалуюсь папеньке, — продолжала Анастасия, — и он разберется, кто виноват.
— Боюсь, ему это будет не под силу. Но это все неважно.
Выражение лица Боголюбовой показывало, что она категорически не согласна с моим утверждением. Я не обратил на это внимание и продолжил:
— Расскажите лучше о гонке, о том, как вел себя мобиль.
— О-о-о! — Воскликнула мгновенно экзальтировавшаяся девица. — Это просто чудо. И управление тормозами с помощью педали, и форма сидения и устройство подвески — я была в полном восторге от «Молнии» с первой пробной поездки. Это ведь новое слово в конструкции мобилей!
— Увы, нет, — остудил ее пыл Клейст. — Отдельные элементы конструкции уже были ранее созданы конструкторами различных фирм. Мы лишь собрали все новшества в одном аппарате. Но результат, действительно впечатляет.
— Владимир Антонович, даже это не оставляло моим соперникам шанса на победу. А ваш ускоритель с первого заезда показал, кто получит главный приз.
Боголюбова хихикнула.
— Думаю, букмекеры не слишком заработали на этой гонке.
— Согласен с вами. Николай Генрихович, вы уже выплатили гонорар Анастасии Платоновне?
— Как я мог, ведь финансами товарищества распоряжаетесь вы, Владимир Антонович.
— Тогда… Мария, будь добра, принеси письменный прибор!
Машка, одетая как дочка купца средней руки, тут же принесла требуемое. Я быстренько написал расписку.
— Николай Генрихович, какого размера был нынче приз?
— Двадцать тысяч рублей.
Я вписал в бумагу сумму, поставил подпись и протянул самописку Боголюбовой. Пока она расписывалась, я отсчитал три сотенные бумажки.
— Пожалуйста, Анастасия Платоновна.
По тому, как девушка взяла деньги, как вспыхнули радостью её глаза, было видно, что это первый в жизни заработок. Эмоций прибавляло ещё и то, что получен был он не за скучную работу, а за чистое удовольствие.
— Выпьете с нами чаю? — предложил я гонщице.
— Увы, нет. Папенька сегодня в полном согласии с маменькой назвали к обеду массу гостей. Кухарка уже с ног сбилась, чтобы все успеть к сроку. Так что мне пора. Но я надеюсь, что наше взаимовыгодное сотрудничество вскоре продолжится.
— Разумеется.
Всё время нашего с Боголюбовой разговора Клейст не сводил глаз с предмета своего обожания. Он делал все тактично и незаметно для девушки, но от меня прятаться забывал. А почему, собственно, и нет? Должна быть у моего механика личная жизнь помимо работы!
— Николай Генрихович, вас не затруднит доставить Анастасию Платоновну домой?
— Ничуть, — заверил меня Клейст.
— А можно я сама сяду за руль? — Настенька состроила такое умильно-просительное личико, что отказать ей в столь невинной просьбе не было ни малейшей возможности.
— Тогда, Николай Генрихович, проследите, чтобы мобиль вернулся в мастерскую своим ходом и без повреждений.
— Непременно.
Клейст вернулся заполночь, подшофе и счастливый. Из его сбивчивых объяснений я понял следующее: он свел вместе мои слова о мечте Боголюбова-старшего выдать дочь замуж и пафосной речи Анастасии об эмансипации и возрасте. Какие шестеренки провернулись в его мозгу — неизвестно. Но в итоге он за один вечер успел признаться в любви и, минуя период ухаживания и прогулок под луной, получить от объекта своей страсти согласие на брак и в присутствии гостей упасть вместе с ней к ногам счастливого родителя. Думаю, Платон Сергеевич дал свое отцовское благословение прежде, чем новоиспеченный жених окончил свою пламенную речь.
Я еще не решил, как отнестись к этому скоропалительному сватовству, но, по моим подсчетам, эта свадьба сделает счастливыми — по крайней мере, в первое время — пятерых человек. Не считая новобрачных, радоваться будут родители невесты, а так же её братец, который получит неисчерпаемую тему для хвастовства в своей гимназии. Ну и возможность поклянчить мобиль сестрёнки на «покататься»: мол, у неё имеется другой, гораздо лучше. Правда, вряд ли ему обломится: к своей четырехколесной ласточке Настенька относится гораздо ревнивей, нежели к будущему супругу.
Церемонию бракосочетания, чтобы жених не успел передумать, назначили на ближайшую субботу, что напрочь отменяло мой визит к баронессе. Думаю, Александра сумеет понять и простить. Ну а если нет — кто ж ей тогда враг? Лично мне совсем не улыбается гонять тараканов в её прекрасной головке.
К утру мой компаньон и, по совместительству, механик уже мог разговаривать о чем-то помимо грядущей свадьбы.
— Знаете, Владимир Антонович, наша «Молния», безусловно, хороша. Но чем дольше я размышляю о её конструкции, тем больше понимаю изначальное несовершенство аппарата. Явно избыточный вес, времянка вместо ускорителя, не самая лучшая конструкция конденсатора… В общем, нет в ней законченности и совершенства. По сути своей, это лишь опытная платформа для отработки технических решений.
— Но ведь даже в этом виде и с вашей невестой за рулем она с легкостью опередила всех конкурентов.
— Вот именно! А представьте, что будет, если заранее, на этапе проектирования мобиля учитывать наличие всех этих новшеств? Он будет в принципе недосягаем для лучших мировых образцов. Обогнать его смогут разве что рекордные мобили. Те, что делаются специально для побития рекорда скорости. А на трассе — неважно, это будет ипподром или ралли — он будет царить! И тогда наша мечта о лучших в мире мобилях станет реальностью, которую можно не только потрогать, но даже прокатиться на ней! Можно будет сделать, так сказать, гражданский вариант: меньше скорость, комфортнее салон, легче управление, и даже в этом случае мы опередим конкурентов на годы!
— Интересно. У меня были подобные мысли, но я не решился их вам озвучивать. А когда состоится Большая Императорская гонка?
— В начале мая, едва просохнут дороги.
Сейчас сентябрь. Стало быть, у нас в распоряжении один, два, три… семь месяцев. Не слишком много времени для создания мобиля с нуля. Но даже если не успеем, «Молнию» ведь никто у нас не отбирает. И, поскольку на ней будут обкатываться все элементы конструкции, она будет пусть и не настолько хороша, как предполагаемая «Молния-2», но значительно лучше всех конкурентов. Если же мы успеем, то это будет такой триумф, что наша победа прогремит на весь мир! Как там давеча говорил Клейст? Цель стоит того, чтобы попытаться? Что ж, попытаемся.
Компаньон сидел, напряженно ожидая моего решения. Видимо, в мечтах он уже нарисовал себе прекрасную картину мобиля будущего. Интересно, как он его представляет? Но довольно испытывать его терпение.
— Николай Генрихович, я согласен с вами. Мы будем строить новый мобиль. Только, мне кажется, — я оглянулся на ворота, в которые вкатывалась машинка Анастасии Боголюбовой, — начнем после… хотя бы, вашей медовой недели.