Риган отправился спать. Прислонившись к металлической перегородке, Тина смотрела во тьму. Она была твердо уверена, что никогда раньше не сталкивалась с Родгевом Раосом. А известно ли Кезему о том, что ее освободил Гонщик?.. Если да — значит, теперь и Риган об этом знает.
Наступило утро, ветреное и морозное. Вейтооги двигался вяло, его ветви поникли. Тина рылась в ящике с инструментами: она решила, что стоит хотя бы попытаться вскрыть корпус силарского аэрокара — вдруг там уцелело что-нибудь съедобное, — но подходящих приспособлений не было. Кезем, подавленный и апатичный, смотрел в одну точку; Риган дежурил в дверном проеме.
— Аппарат! Низко идет, прямо сюда!
Сообщив об этом, Риган первый выскочил наружу, Тина и силарец — следом за ним. Даже Кезем встрепенулся: наверное, в надежде, что аппарат окажется манокарским. Спрыгнуть вниз он не посмел — дволлы, лежавшие на снегу, при его появлении зашевелились.
Темный округлый аэрокар двигался над скалами медленно, на бреющем полете.
— Наш! — произнес Вейтооги. — От звездолета!
Через минуту их заметили, аэрокар приземлился на дне ущелья. Из него выбрался большой алый силарец, за ним еще один. Дволлы бросились врассыпную, и спустя несколько секунд в поле зрения не осталось ни одного.
— Это старший офицер, — объяснил Вейтооги и издал серию щелкающих звуков и мелодичных трелей.
Один из новоприбывших ответил на том же языке, потом, обхватив Вейтооги своими ветвями, повел к аппарату.
— Госпожа Хэдис и господин Риган, спасибо за помощь, которую вы оказали нашему товарищу, — обратился к людям второй силарец. — Прошу вас воспользоваться нашим гостеприимством. Господин Кезем, мы вынуждены задержать вас как причастного к убийству.
Кезем молча вылез наружу и побрел к аэрокару, опустив плечи.
— Большое спасибо, — поблагодарил Риган. — Сначала мы с Тиной должны забрать свои вещи. Вы сможете подождать нас пять минут?
— Пожалуйста, — согласился силарский офицер. На общегалактическом он изъяснялся хорошо, хоть и с акцентом.
— Тина, слушайте внимательно, — прошептал Риган, когда они оказались внутри манокарской машины. — Это локальный конфликт между двумя расами — значит, разбираться будет Космопол. Нам с вами лучше остаться в тени. Все объяснения с властями я беру на себя. У меня отпуск, и я прилетел сюда за минералами, а вы — мой телохранитель. Про Гонщика не упоминайте… кстати, он уже успел убраться с Рошегена.
— Ясно. — Про себя Тина подумала: если Гонщик — террорист, то «Лидеру» следовало бы обратиться за помощью в Космопол… Что-то здесь не так.
— Я послал вас осмотреть заброшенную шахту, — продолжал Риган, — тем временем на меня напали. Дальше — все как было… Ну и насчет нашего вездехода: когда мы его заметили, мы попытались вынудить его сесть, а он атаковал нас. С полицией я договорюсь, только держите язык за зубами. Все поняли?
— Да.
Такой вариант Тину вполне устраивал: она не была уверена, что сможет убедительно лгать, а сотрудник службы безопасности «Галактического лидера» сумеет уладить щекотливые вопросы, не выболтав лишнего, у него наверняка есть опыт в подобных делах. Впрочем, космополовцы не проявили к ним особого интереса. Один из них осведомился, собираются ли Тина и Риган предъявлять претензии манокарскому правительству и подавать в суд, но, услыхав отрицательный ответ, попрощался и ушел.
— До чего же хорошо без Кезема… — вздохнула Тина, взяв у робота чашку с горячим кофе.
Они сидели в просторной — по человеческим меркам даже чересчур просторной — круглой каюте. С потолка лился приглушенный свет; выдержанный в вишневых, коричневатых и пурпурных тонах интерьер наводил на мысль об осенних лесах на Земле в средних широтах.
— В другой раз не берите таких нудных заложников, — Риган тоже потянулся за своим кофе. — Сначала присмотритесь к человеку, а потом уже действуйте!
— Очень надеюсь, что другого раза не будет.
Раздался мелодичный звон, после чего голос из динамика спросил:
— Люди, к вам можно?
Это был Кеммиарней, старший офицер силарского звездолета.
— Как вы себя чувствуете? — Он остановился посреди каюты. — Вы довольны обстановкой?
— Да, мы очень благодарны вам, — отозвался Риган. — Вы поможете нам добраться до космопорта? Мы остались без транспорта.
— Мы в долгу перед вами и предлагаем помощь за помощь. Вы хотите, чтобы наши целители восстановили ваше здоровье?
Тут ни Риган, ни Тина не колебались: силарская «техника исцеления» (силарцы предпочитали вместо «медицины» пользоваться этим термином) славилась на всю Галактику.
— Потом мы доставим вас в космопорт или прямо на пересадочную станцию, — добавил офицер. — Как пожелаете.
— Спасибо. А как дела у Вейтооги? — спросила Тина.
— Он поправляется. Без вас он бы замерз. Тина, вы — манокарка?
— Да. Хотя предпочитаю не вспоминать об этом.
— Ваш выбор. Вы не знаете, у Кезема были на корабле близкие люди или члены семьи?
— Не знаю. Можно у него спросить.
— Мы считаем, что даже преступнику нельзя причинять тяжелые душевные травмы. На манокарский корабль проникли дволлы и съели если не всех людей, то очень многих. Пока неизвестно, выжил ли кто-нибудь. Только что там побывал патруль Космопола, но дволлы атаковали одного из полицейских, и патрульные не стали заходить внутрь. Мы хотим попросить вас еще об одном одолжении.
— Да?
— Вы не согласились бы осмотреть корабль, чтобы очистить его от дволлов? С вами пойдут трое полицейских — люди из числа тех, кого эти создания не трогают. Для нас там слишком узкие двери… — силарец совсем по-человечески развел ветвями.
— Хорошо. Я пойду.
— И я тоже, — поднялся Риган. — Хоть погляжу изнутри на манокарский звездолет.
Двое суток, проведенных в тесной комнатушке в компании Шидала, для Саймона были сущим адом. Во-первых, бессердечный манокарец весь метарин выбросил в унитаз, который находился в закутке за дверью, разрисованной декоративными цветами. После этого обыскал Саймона, отобрал припрятанный метарин и тоже выбросил. Оставалось только порадоваться, что он не наткнулся на кристаллы с записями и не догадался насчет аппаратуры.
Во-вторых, ничего съестного в уединенном кабинете Мажирава не нашлось, если не считать четырех бутылок в баре и большой коробки шоколадных конфет с ромом — но делиться конфетами Шидал не собирался, о чем сразу же и заявил. Саймон твердил про себя: самое главное — то, что он отснял сногсшибательный сенсационный материал, а желудок потерпит; он — эксцессер, закулисный режиссер, призванный играть чужими судьбами, он стоит выше добра и зла… но есть все равно хотелось.
В-третьих — и это было, пожалуй, хуже всего, — у Шидала прорезалось своеобразное чувство юмора. То он принимался рассуждать о том, что конфет надолго не хватит, но это не страшно, потому что в запасе есть шестьдесят кило живого мяса, то переключался на другую тему: мол, без женщин плохо, но если станет совсем невмоготу, Родгев Раос вполне сможет заменить ему женщину. И это говорит манокарец! Ведь манокарцы всегда гордились своей нравственной чистотой, вот и лозунг на стене гласит: «Мы — единственная раса в Галактике, не зараженная скверной!» Когда Саймон осмелился сказать об этом вслух, Шидал расхохотался:
— Раос, это жвачка для рядовых манокарцев! А я рожден повелевать. Я это понял после того, как убил их… Понял отчасти благодаря вам, только поэтому вы до сих пор живы.
Никаких шансов выбраться отсюда не было — снаружи обоих поджидала смерть в образе рошегенских хищников. Несколько раз манокарец осторожно приотворял дверь и выглядывал в коридор, но залегшие там мерзкие твари сразу кидались в атаку. Между тем Шидал вел себя все невыносимей. Поэтому, когда металлическая дверь загудела от ударов, а потом властный голос произнес: «Откройте, Космопол!», Саймон обрадовался так, словно ему было пять лет и в коридоре стоял Санта-Клаус с мешком подарков. Ведь он уже почти перестал надеяться на спасение!
Двое рослых полицейских в бронекостюмах оглядели комнату, потом первый спросил:
— Кто вы такие?
— Я — Джениз Шидал, администратор третьего уровня, сотрудник манокарского торгового представительства на Рошегене. А это Родгев Раос, наш гость, гражданин Ниара. Когда корабль атаковали хищники, мне с большим трудом удалось его спасти. Он нездоров и нуждается в медицинской помощи. Раос, как вы себя чувствуете? — внезапно подобрев к Саймону, заботливо осведомился Шидал.
— Мне нужно принять лекарство, — слабым голосом произнес Саймон. — У вас есть метарин? Я без него умру!
Полицейские переглянулись.
— Наркоман? — предположил один.
Несмотря на то что перед глазами все плыло, Саймон ощутил обиду: опять эти необоснованные подозрения!
— Он болен, ему нужен врач, — настойчиво повторил Шидал. — Учтите, господа, этот корабль — суверенная манокарская территория.
— Этот корабль двое суток назад сбил силарский аэрокар и приземлился здесь незаконно.
— Ничего не знаю насчет силарского аэрокара… Наверное, произошло какое-то недоразумение. Господа, я всего лишь мелкий чиновник из торгового представительства! Я находился в Рисахэи вместе с группой своих подчиненных, и один из них получил тяжелую травму — пришлось срочно связаться с кораблем, парень умирал… После посадки на нас напали хищники. Мы с господином Раосом просидели взаперти двое суток! Кто-нибудь на корабле остался в живых?
— Кроме вас — еще трое, — после минутного колебания ответил полицейский. — Следуйте за нами!
Саймон еле переставлял ноги, зато испытывал грустное удовлетворение: все-таки Шидал понял, что он — человек высокого искусства и нуждается в более внимательном отношении, чем все остальные. Вон какой стал вежливый! В коридорах было пусто — ни людей, ни рошегенских тварей. Вышли наружу, и в глаза ударила нестерпимо яркая белизна, Саймон чуть не поскользнулся на пандусе. На снегу стояло несколько машин, в том числе аэрокар с красным крестом. Саймон увидел алых силарцев, а рядом с ними — Тину Хэдис и Ригана (на этот раз сотрудник «Галактического лидера» был без грима). Киборг и силарцы… Значит, они заодно! Его сердце сжалось, он приготовился к самому худшему. К нему подошли мужчина и женщина в белых медицинских комбинезонах.