Ж е н б а х. Что-о? Протест? О чем же, смею спросить?
У л ь я н о в. О том, что вы, господин Женбах, с молчаливого согласия тюремного инспектора, незаконно содержите в тюрьме административно ссыльных.
Ж е н б а х. Вот как! Протест?.. Ну что же, поезжайте к губернатору в Иркутск.
У л ь я н о в. Иркутский губернатор сейчас находится здесь. Это еще одна причина моей остановки.
Ж е н б а х. Узнали от Крупицкого?
У л ь я н о в. Уведомляю, что телеграммы протеста поданы в Москву и Петербург. Ссыльный Ванеев тяжело болея, и ваш произвол по отношению к нему является преступлением.
Ж е н б а х. Да-а… (Вытирает лоб платком.) Вижу, что вы недаром носили звание помощника присяжного поверенного. Итак, насколько я вас понял, вы явились для сбора подписей под протестом.
У л ь я н о в. Да.
Ж е н б а х. Ну что ж, раз вы, господин Ульянов, встали на официальную ногу, протесты и прочее, придется и нам изменить тактику. Для начала подвергнем вас медицинскому осмотру.
У л ь я н о в. Прежде всего нужно осмотреть Ванеева. Он тяжело болен.
Ж е н б а х (словно не слыша). …А там специальная комиссия под председательством вице-губернатора — да, да, никакие меньше! — с участием тюремного инспектора и с моим участием — да, да, и с моим участием, — решит, как с вами поступить.
У л ь я н о в. А Ванеев?
Ж е н б а х. Не волнуйтесь. Из-под стражи освободим. А уж о болезни — решат врачи. Я, к сожалению, не врач.
У л ь я н о в. Честь имею. (Идет к двери.)
Ж е н б а х. Господин Ульянов…
Ульянов остановился.
Может статься, что ваше желание пребывать в Минусинском округе осуществится. И тогда, согласитесь, волей-неволей нам придется общаться. Целых три года! Как вы определите дальнейшие наши отношения?
У л ь я н о в. В пределах свода законов Российской империи, том четвертый, параграфы…
Ж е н б а х. А короче?
У л ь я н о в. Короче можно определить одним словом: борьба!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Берег Енисея. Землянка. Утро. Л и з а и И г о р ь занимаются, сидя на завалинке. Из землянки выходит В а н е е в. В одной руке у него утюг, в другой пиджак.
В а н е е в. Лизанька, голубушка, утюг совершенно отказывается гладить. Бастует!.
Л и з а. Господи, да вы же воротник подпалили!
В а н е е в. Разве? Мне думается, что так и было. Впрочем, коричневый оттенок даже лучше. Красивее.
Л и з а. Давайте, я доглажу.
В а н е е в. Нет, нет! Я не эксплуататор. Занимайтесь. Я, кажется, нашел выход… (Уходит.)
И г о р ь. Готовится к комиссии, как к свадьбе…
Л и з а. Неужели его пошлют на север?
И г о р ь. Думаю, брат поможет.
Из землянки выходит В а н е е в в пиджаке.
В а н е е в. Каков? Полагаю — неотразим!
И г о р ь. Прямо как на свадьбу!
В а н е е в. Свадьба будет! Домнушка непременно приедет. Только скажите, Лизанька, Игорек, я очень худой? Желтый. Под глазами круги.
Л и з а. Да нет… Обросли только.
В а н е е в. Это я для солидности. (Надувает щеки и оттопыривает низ пиджака.) Каков?
По берегу идет К р а с и к о в.
Комиссия уже начала работу?
К р а с и к о в. Да.
В а н е е в. Но почему у меня нет вызова?
К р а с и к о в. Крупицкий обещал послать посыльного.
В а н е е в. Странно… (Вынимает из кармана листок.) Друзья, Глеб написал новые стихи…
Все его обступили.
(Читает.)
Волнуйтесь, тираны, глумитесь над нами,
Грозите свирепой тюрьмой, кандалами!
Мы сильные духом, хоть телом попраны, —
Позор, позор, позор вам, тираны!
Пусть слабые духом трепещут пред вами,
Торгуют бесстыдно святыми правами.
Телесной неволи не страшны нам раны —
Позор, позор, позор вам, тираны.
Кровавые слезы потоком струятся.
Враги беспощадно над слабым глумятся.
Но рухнут пред сильным коварные планы, —
На страх, на страх вам, на страх вам, тираны!
По берегу бежит С о я н.
С о я н. Девка, э-кей, девка!
Л и з а. Что случилось, Соян?
С о я н. Батку звать надо. Подрядчик ждет… Скорее.
Из землянки выходит Г о р и н.
Кузьмич, подрядчик зовет… Ким-суг огнем пунгать надо. Во-он там, у моста, однако, затор будет. Беда будет. Пойдем.
Г о р и н. Не пойду.
С о я н. Подрядчик ахчу, деньги, много-много дает. Друг, пешим с тобой ходим. Пыль, как собаки, с тобой глотаем. А деньги будут — коней купим. Таких коней, как у самого Хулатая! Пойдем…
Появляется п о д р я д ч и к.
П о д р я д ч и к. Матвеюшка, выручай… Христом-богом прошу. Смотри, что злодей делает. Такую бединушку поднял, страшно! Все фермы снесет. Убытки-то, убытки какие! По миру пойду… (Падает на колени.) Инженера, сукины дети, воды боятся. Колька с ребятами пробовал рвать — ничего не выходит. Спасай, Матвеюшка, никаких денег не пожалею.
Г о р и н. Прижала нужда, так на коленях ползаешь?
П о д р я д ч и к. Не помни зла, Матвеюшка!
Слышен колокольный звон.
День-то какой нынче. Бога побойся…
Г о р и н. А ты сам пойди. Боишься? (Поворачивается, чтобы уйти.)
В а н е е в. Матвей Кузьмич, идите… Не для него, для народа надо.
Г о р и н (колеблясь). Ладно, однако, пойду… (Идет к берегу.)
За ним бросился Соян.
Не ходи, С о я н… Не надо. Я один… А коней мы с тобой еще заимеем…
Горин и подрядчик уходят. Следом идет Соян.
На берегу появляется К р у п и ц к и й.
В а н е е в. Наконец-то! Здравствуйте… Вы от комиссии?
К р у п и ц к и й. Здравствуйте. Да, я только что был там.
В а н е е в. Меня вызывают?
К р у п и ц к и й. Вас? Да, да, только надо еще подождать… Вы не волнуйтесь.
И г о р ь. Владя, что происходит? Почему Ванеева не зовут на комиссию?
К р у п и ц к и й. Не волнуйся, пожалуйста. Что вы здесь все так разволновались…
По берегу с г р у п п о й р а б о ч и х быстро идет У л ь я н о в. Все выжидательно смотрят на него. Он обвел всех суровым взглядом.
В а н е е в (тихо). Комиссия закончила работу?
У л ь я н о в. Тупицы! Какие же архиогромные тупицы! Я спорил, ругался, я полагал, что, поднатужившись, они поймут наконец! Но не добился ни звука, ни слова, ни единого словечка!
В а н е е в. И что же решили?
У л ь я н о в. Глебу — село Тесинское, мне — Шушенское, а вам, Анатолий, Туруханск!
К р а с и к о в. Больному Крайний Север!
У л ь я н о в. Губернатор — ни тпру ни ну; вице-губернатор — сапоги всмятку! А Женбах: в Туруханске, изволите видеть, лучше, это же город!
В а н е е в. И стоило по такому поводу ломать копья! Пьер, брось! К черту хандру! Главное, полоса неведения кончилась и да здравствует конец ссылки… (Закашлялся.) Товарищи, пошли… (Уводит рабочих в землянку.)
Ульянов задержался.
У л ь я н о в. Почему вы не поддержали меня, Владислав Михайлович? Почему вы ушли?
И г о р ь. Как? Ты ушел, не добившись вызова Ванеева?
К р у п и ц к и й (перебивая). Простите, но я, кажется, и так многое сделал. Но в данном случае…
У л ь я н о в. В данном случае мы зря понадеялись… Что ж, бороться за жизнь Ванеева мы все-таки будем. (Уходит в землянку.)
Игорь взглянул на брата и, махнув рукой, пошел.
К р у п и ц к и й. Игорь, стой!
Игорь остановился.
Нам надо уходить. Понимаешь? Может быть, даже уезжать.
И г о р ь. Не понимаю.
К р у п и ц к и й (оглядываясь). Идет бешеная слежка. Им терять нечего. А нам?
И г о р ь. Так… Продолжай.
К р у п и ц к и й. Я знаю, ты увлечен Лизой.
И г о р ь. Я люблю ее. (Зовет.) Лиза, подойди…
Лиза подходит.
К р у п и ц к и й. Игорь…
И г о р ь. Продолжай.
К р у п и ц к и й. Ну хорошо… Позволь говорить откровенно. В Томске ты вел себя как мальчишка. И вот — исключен. Мне приходится содержать семью. А ты увлекся…
И г о р ь. Хватит!
К р у п и ц к и й. Игорь, возьми себя в руки. Помнишь, отец завещал…
И г о р ь. Я не желаю тебя слушать!
К р у п и ц к и й. Вот как! Недоучка! Как вы будете жить? Любовный туман рассеется…
Л и з а. Владислав Михайлович, позвольте сказать…
К р у п и ц к и й. Говорите, говорите, Лизанька.
Л и з а. Да, я необразованна. Отец — простой рабочий. Живем бедно… Видите, как я нескладно говорю.
К р у п и ц к и й. Продолжайте. Прошу вас.
Л и з а. Так вот… Я очень хочу учиться. И благодарна Игорю и всем, кто мне помогает. Все, чему я научусь, что я буду знать, я отдам простым людям.
И г о р ь. Правильно, Лиза!
Л и з а. И я… я тоже люблю Игоря. Может, больше, чем он меня. Не знаю… И если вы отнимете это… эту любовь, будет плохо. Очень плохо. Только вы не посмеете сделать этого.
К р у п и ц к и й. Не посмею?
Л и з а. Да, не сможете, потому что вы слабый. Вы слабее нас.
К р у п и ц к и й (натянуто смеется). Откуда же у вас эта сила?
Л и з а. Не знаю. Но… мы верим людям, а вы нет. Потому и мечетесь. Потому и прикрываетесь красивыми фразами.
К р у п и ц к и й (в раздумье). Боже мой, сколько я лечил людей и не знал, что брат мой болен… А может, я сам заразил его?.. (Игорю.) А ты… ты ничего не понял. Ты не дал договорить мне до конца. Дело в том, что меня вызывал Женбах. Так вот… Я нахожусь под негласным надзором. А от этого недалеко и до тюрьмы. Вот теперь и подумай… (Идет по берегу и сталкивается с Кузьминым.) Вот кого остерегайтесь! Доносчик… (Уходит.)