В а н е е в. Оставьте меня в покое. Я болен. За произвол, учиненный здесь, будете держать ответ.
И с п р а в н и к. Советую сознаться — был ли здесь Ульянов, с кем, когда уехал и в каком направлении.
В а н е е в. Отвечать на нелепые вопросы не желаю.
И с п р а в н и к. Ничего, у меня заговорите. Уверяю.
Г о л о с З а у с а е в а. Вашество! Нашли! Нашли!
З а у с а е в вталкивает в дверь М и н я я. Исправник хватает его за шиворот.
В а н е е в. Не трогайте мальчика! Вы не смеете! Слышите, не смеете! (Хочет броситься к Миняю, но его держат. Он кашляет.)
И с п р а в н и к. Та-ак… значит, предупредил? Отвечай, стервец! А вы что, господин Ванеев, так переполошились? Улика налицо? Не так ли? (Миняю.) Ну-с, говори, парень. Не бойся, говори все как есть. Я тебе целковый дам. (Вынимает золотой.) Хочешь?
М и н я й. А как же, ваше благородие, еще бы не хотеть!
И с п р а в н и к. Значит, предупредил?
М и н я й (простодушно). А чего… сказано — поезжай, я и поехал. Холодновато только. Ну, я с коня слезу, щеки снегом натру и опять в галоп.
И с п р а в н и к. Так, так, а кто тебя послал?
М и н я й. Дедушка. Да вы знаете — его Сосипатычем все зовут, а он у нас просто не то Осипович, не то Сосипатрыч.
З а у с а е в. Старик Ермолаев, вашество.
И с п р а в н и к. А как узнали?
М и н я й. Так это же все село видело. Такое зарево было — о-го-го!
И с п р а в н и к. Что ты мелешь, дурак? Какое такое зарево?
М и н я й. От пожара. Она ведь сосновая, просохла на солнце, полыхала что твоя радуга!
И с п р а в н и к. Молчать! Отвечай только на мои вопросы. Кто полыхал?
М и н я й. Мельница!
И с п р а в н и к. Чья мельница?
М и н я й. Зацепинская, вашество!
Все переглянулись.
Меня же дедушка и послал рассказать вам про это.
З а у с а е в. Минька, да ты што, етта, ошалел?
М и н я й. Нет, дяденька Заусаев, я здоровый. Вот брательник ваш — Архип…
З а у с а е в. Да что брательник? Говори, леший!
М и н я й. Да я же и говорю — мельницу зацепинскую поджег.
И с п р а в н и к. Что-о? Вот как!
З а у с а е в. Господи… поймали его, етта?
М и н я й. Не-е, убежал…
З а у с а е в. Слава господи… (Падает на колени.) Ваше благородие… не погубите, брат он мне, глупый, молодой.
И с п р а в н и к. Встать! (Отпихивает его, но Заусаев хватается за ноги.) Пошел вон, скотина! Приведи себя в порядок, воин…
Заусаев, размазывая слезы, медленно поднимается.
Так… вот до чего дошло — петуха пускать начали. А все кто? Я вас спрашиваю, господин Ванеев.
Ванеев гордо поднял голову и молчит.
Молчите? Ну, молчите, молчите. Но все это до поры до времени. Придет мой срок — поймаю. (Козырнув, уходит.)
Следом идут казаки и Заусаев.
Минька подбежал к двери, погрозил кулаком.
М и н я й. Лови, толстомордый! Ищи ветра в поле!
З а т е м н е н и е.
Свет усиливается. Ванеев поправляет шубенку на лежащем Миняе.
М и н я й (неожиданно). А я и не сплю вовсе.
В а н е е в. А ты спи… Ну, а букварь-то выучил, сирота?
М и н я й. Я теперь не сирота. Деда говорит — я счастливый, меня Ильич грамоте учит.
В а н е е в. Ой ли! Хорошо… И книжки читаешь?
М и н я й. Мы с Пашей. Чехова Антона Павловича, про Каштанку. Некрасова Николая Алексеевича «Мороз — Красный нос».
В а н е е в. Грамотеи… (Обнял мальчика.)
М и н я й. А можно спросить у вас?
В а н е е в. Спрашивай.
М и н я й. А вот Ильич наш, он кто — люцинер?
В а н е е в (смеется). Во-он что! А ты что, боишься революционеров?
Миняй молчит.
Он, брат, и есть самый настоящий революционер.
М и н я й. Настоящий. А они что — разные бывали?
В а н е е в. Да, много их — честных, смелых, бесстрашных. Только вот как помочь народу?
М и н я й. А Ильич наш знает — как?
В а н е е в. Ильич знает… И настанет время, Миня, когда не будет исправников и царей, ты не будешь голодать и никто не посмеет поднять на тебя руку. И будешь ты бегать в школу, потом пойдешь в институт… Станешь умелым, сильным, умным. И будешь для народа строить хорошую жизнь. Слышишь?
Миняй не отвечает.
Уснул… Что тебе снится, мальчик?
З а т е м н е н и е.
Весна, которую так ждал Ильич, пришла…
Берег озера в тайге. Шалаш, костер. У костра С о с и п а т ы ч и М и н я й. Слышны далекие выстрелы.
С о с и п а т ы ч. Палят! Никак, видать, Ильич саданул.
М и н я й. Не-е, это дядя Глеб. У него всегда дуплетом выходит.
За сценой голос Паши: «Минька-а, где ты-ы?»
Вот оглашенная, и чего ей надо! (Кричит.) О-го-го!
Появляется П а ш а.
П а ш а. Приехали! Приехали! Ой, вы тут сидите, ничего не знаете! Ничего! (Начинает приплясывать.)
М и н я й. Да ты говори толком. А то кричит, то пляшет — ничего не поймешь.
П а ш а. Уху варите? Ой, Миня, дай чашечку. С утра не ела. На новой квартире у Ильича полы да окна помогала мыть. Налей… А я вам все как есть расскажу.
С о с и п а т ы ч. Садись, стрекоза.
П а ш а (ест). Ну, значит, стою я на крыльце. Тут еще собака рыжая пробежала. Я ее как шугану.
М и н я й. Да ты не про собаку.
П а ш а. Потом вот так повернулась — она! Платье черное, длинное, на голове… вот так… и сказать не могу, а по спине — коса так и вьется… аж до колен.
М и н я й. Да кто она?
П а ш а. Невеста! Недогадливый.
М и н я й. Владимира Ильича?
П а ш а. Ну да! Не твоя же! Надежда Константиновна.
М и н я й (вскочил). И Ильич там?
П а ш а. А где же ему быть? С тобой, что ли, уху есть? Я его сразу позвала. Уж так он обрадовался, так побежал, что и ружье чуть не потерял.
М и н я й. Сердитая она?
П а ш а. Не знаю. А ты что — боишься?
М и н я й. А чего мне… не укусит.
С о с и п а т ы ч. Так, гривы-лошади, значит, приехала. Не обманула. Ну и слава богу.
П а ш а. Я, дедушка, значит, вот так стояла. Гляди… А потом взяла да повернулась. (Поворачивается.) …Ой, идут! (Показывает пальцем.)
Сосипатыч делает знак, и все уходят. На крутой берег озера со смехом взбирается И л ь и ч, протягивает руку, и мы видим рядом с ним К р у п с к у ю.
И л ь и ч. Смотрите, Надя, какие березы! Совсем как у нас, на Волге…
Н а д я. Дышится-то как вольно! Озеро, лес… А главное — главное, вы здоровы.
И л ь и ч. Вы?
Н а д я. Вы…
Смеются.
И л ь и ч. Ну, рассказывайте, Надя. (Усаживает ее.)
Н а д я. О чем же, Володя? Кажется, я уже все рассказала.
И л ь и ч. Еще раз… Мама?
Н а д я. Бодрится. Конечно, постарела… немного.
И л ь и ч. Маняша?
Н а д я. Эта полна сил.
И л ь и ч. Анюта?
Н а д я. Перевела книгу с итальянского. Скоро вы ее получите.
И л ь и ч (шутливо). Мы?
Н а д я. Мы…
Смеются.
И л ь и ч. Жаль Митю… В тюрьме. Жаль маму. Как она страдает из-за нас.
Н а д я. Ты задумался. Ждал утешительных новостей, а я привезла новые заботы.
И л ь и ч (в раздумье). Главное — с чего начать. Как вывести партию из теперешнего состояния… Нужен четкий организационный план.
Н а д я. С чего начать… Ехала и всю дорогу боялась. И сейчас боюсь.
И л ь и ч. Чего? Чего ты боишься?
Н а д я. Жизнь прожить не поле перейти. Я совсем плохая хозяйка. Стряпаю скверно. Вышивать не умею. (Иронически.) Жена…
И л ь и ч. Товарищ!
Н а д я. Мне говорили, что вы… что ты… сухарь, не прочел ни одного романа, стихов не любит, музыку не признает.
И л ь и ч (смеется). Сухарь? Интересно! (С вызовом.) Что читать? Некрасова? Лермонтова? Отрывок из «Фауста»? Нет. Вот это.
…Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят —
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят.
Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»
Н а д я. Гонцы весны. Как это точно.
И л ь и ч. Хорошо… (Задумался. Обернувшись, видит, что Нади нет рядом. С криком: «Серый волк, помоги мне найти мою царевну!» — убегает в лес.)
Надя появилась с другой стороны. Он ловит ее.
Н а д я. А мы начнем нашу жизнь с цветов. У мамы есть семена. Из лесу привезем хмель, разобьем сад. Я буду набело переписывать твои каракули…
И л ь и ч (смеясь). Каракули?
Н а д я. …Напишу брошюру о женщинах-работницах. А самое страшное — научусь воевать с русской печкой.
И л ь и ч. А я… буду добывать тебе уток, тетерок, зайцев! Ого, ты не знаешь, какой я меткий охотник! Идешь, лес шумит, и слышится музыка.
И в самом деле возникает музыка.
Я, Надя, мечтатель… Человек без мечты, как птица без крыльев.
Г о л о с П а ш и. Ау!
Ильич сделал знак Наде, со смехом поймал П а ш у. Следом идет С о с и п а т ы ч.
Н а д я (кланяясь). Володя столько писал о вас. Здравствуйте.
Сосипатыч с поклоном подает кольца.
Что это? Кольца?
С о с и п а т ы ч. Медные. А любовь стальной будет. Примета есть. Ну-ка, примерьте, молодые…
Надя, взглянув на Ильича, надевает кольцо.
А жениху-то впору ли?
Ильич протягивает руку. Надя надевает ему кольцо.
Вот это, гривы-лошади, по-нашему, по-християнски. Горько, Владимир Ильич, горько!
Ильич и Надя целуются. Ильич взмахнул рукой, и они запели: «Нас венчали не в церкви…»