Все, кроме Ульянова, поднимают руки.
Толя, начинай.
В а н е е в. Организационную неразбериху кое-как преодолели. Все группы и кружки столицы объединены. Во главе нашего «Союза» будет стоять центральная группа. В нее входят… Гуцул, читай список.
З а п о р о ж е ц (читает). «Ульянов, Радченко, Кржижановский, Старков, Запорожец, Крупская, Ванеев, Мартов».
В а н е е в. Отводов нет? О районных группах скажет Старик… Да, забыл… Материалы первого номера газеты через несколько дней сдаем в типографию.
Н е в з о р о в а. Ура! У нас будет своя газета!
В а н е е в. Только не пищать! Тихо.
У л ь я н о в. Каждый завод, каждая фабрика должны стать нашей крепостью. (Разворачивает план Петербурга.) Вы, товарищи Ванеев, Сильвин и Невзорова, входите в первую районную группу и охватываете своим руководством Петербургскую сторону с Охтой. Особенно тесно надо связаться с Балтийским и Металлическим заводами.
Н е в з о р о в а. И с текстильными фабриками.
В а н е е в. Правильно!
Г л е б. А наша группа?
У л ь я н о в. Тебе, Глеб, Невская застава и Колпино. Там есть где развернуться. Тебе, Иван Васильевич, семяниковцы и обуховцы.
Б а б у ш к и н. Понятно. А можно в подручные взять Петра?
У л ь я н о в (с улыбкой). Думаю — можно. (Оборачивается к двум рабочим.) Вы, товарищи, помогаете Бабушкину. И, кроме того, руководите группой Александровского завода. Вам, Гуцул, район по Обводному каналу, за Московской и Нарвской заставами.
З а п о р о ж е ц. Добре… Район большой, и я думаю собрать главные силы на Путиловском.
В а н е е в. Конечно, на Путиловском. Ты же там сам работал.
У л ь я н о в. Районные группы раз в неделю должны отчитываться о проделанной работе. На каждом заводе надо выделить одного кружковца. Он будет ответствен за связь с группой и за распространение листовок.
Г л е б. А кого мы пошлем для связи с Москвой, Киевом и другими городами?
У л ь я н о в. Вопрос очень важный. Раньше мы намечали Миногу…
К р у п с к а я. Почему «раньше», а сейчас?
У л ь я н о в. …Кроме того, мы хотели назначить ее «наследницей» — хранить все явки, адреса. А теперь… (Пауза.) Теперь вам ясно, Надя, почему вам нельзя появляться на заводах?
К р у п с к а я. Да. Товарищи, простите.
У л ь я н о в. Конспирация. Это единственная наша защита. Всякие прогулки парами прекратить. Глеб и Зина, вам ясно? В гости друг к другу не шляться.
Кто-то засмеялся.
Друзья, здесь нет ничего смешного. Каждый из нас должен знать, как вести себя на допросах… на случай провала.
Запорожец подходит к столу.
З а п о р о ж е ц. Хлопцы, Старик прав. Только… не надо сегодня об этом. Ну ее к бису! (Берет в руки план.) Хлопцы, гляньте. Так це ж у нас така громада, почище Запорижской сичи!
Все смеются.
Эх, писню бы заспиваты! Глеб, играй!
Глеб играет на гитаре.
В с е (поют).
Пусть нас по тюрьмам сажают,
Пусть нас пытают огнем,
Пусть в рудники нас ссылают,
Пусть мы все казни пройдем…
Если ж погибнуть придется
В тюрьмах и шахтах сырых —
Дело, друзья, отзовется
На поколеньях живых…
Свет постепенно меркнет.
Набережная Невы.
Вдали видна Петропавловская крепость.
У л ь я н о в и К р у п с к а я стоят у парапета.
К р у п с к а я. А кто говорил, чтобы парами не ходить?
Смеются.
У л ь я н о в. А я сегодня был в вашем доме. И передал Елизавете Васильевне подарок.
К р у п с к а я. Цветы?
У л ь я н о в (смущенно). Н-нет. К сожалению, в начале зимы цветов достать трудно.
К р у п с к а я. Сюрприз? Любопытно!
У л ь я н о в. Ни за что не угадаешь.
К р у п с к а я. И не пытаюсь. Знаю — напрасно.
У л ь я н о в. Столик. Да-да, маленький круглый столик. Нижняя точеная пуговка единственной ножки… отвинчивается, и в углубление можно вложить порядочный сверток.
К р у п с к а я. Понимаю. Забота о «наследнице» и «наследстве».
У л ь я н о в. Именно. Все связи и явки теперь будешь хранить ты. Все секретное надо переписывать, прятать в тайник, а подлинники — прогретые на лампочке странички — тщательно уничтожать.
К р у п с к а я. Законы конспирации. Понимаю. Ты четыре месяца был за границей, встречался с Плехановым, Лафаргом, Либкнехтом, а мне ни одного письма, ни одной строчки… И все из-за этой проклятой конспирации. (Посмотрела в сторону крепости.) Вглядись и… чуть прикрой глаза.
У л ь я н о в. Прикрыл.
К р у п с к а я. Правда ведь — она похожа на огромного паука… Он шевелит мохнатыми лапами, а его тонкие липкие нити тянутся ко мне.
У л ь я н о в. Ты боишься?
К р у п с к а я. В детстве я боялась темноты. Мать говорила: иди смелее, не бойся, не оглядывайся, помни — я всегда с тобой. И я шла… И теперь так же. Я иду и знаю — я не одна. Теперь у нас есть «Союз», будет своя газета…
У л ь я н о в. Будет партия.
К р у п с к а я. Будет! Как радостно слышать — партия… Наш устав должен звучать как клятва. Главный девиз: один за всех, все за одного.
У л ь я н о в. Хорошо. А дальше?
К р у п с к а я. Тот, кто проговорится о существовании «Союза», кто не исполняет в точности своих обязанностей и поручений, — изменник.
У л ь я н о в. Согласен. А еще?
К р у п с к а я. Каждый из нас клянется широко распространять наши идеи, вовлекать все новых и новых членов.
У л ь я н о в. Тоже согласен.
К р у п с к а я. И еще… Каждый должен быть готовым на всякую жертву, если эта жертва требуется для «Союза»… Клянемся?
У л ь я н о в. Клянемся. (После паузы.) Паук… Кажется, сегодня он протянул к нам ниточку… Надя, как ты думаешь, не наделал ли я глупостей? Был ли я достаточно осторожен?
К р у п с к а я. Володя, что с тобой? Ты пугаешь меня. Ты что-нибудь узнал? Почему ты молчишь? Нет-нет, не думай о плохом. Мы очень осторожны. Помнишь, мы не приняли группу Михайлова. И правильно сделали. Михайлова проверили, и оказалось…
У л ь я н о в. Что?
К р у п с к а я. Негодяй. В Харькове украл у старухи матери деньги и бежал.
У л ь я н о в. Дальше.
К р у п с к а я. Здесь втерся в доверие к молодым, растратил деньги…
У л ь я н о в. Он погасил растрату.
К р у п с к а я. Каким образом? Деньгами охранки? Ведь он же связан с ней. Это установлено точно.
Ульянов поворачивается спиной к Наде.
У л ь я н о в. А чемодан… тот, который я привез из-за границы, коричневый, с двойным дном… Он уничтожен?
К р у п с к а я. Он у Зины…
У л ь я н о в (поворачиваясь). Так вот… К Бабушкину неожиданно явился этот самый Михайлов. Спрашивал о чемодане, о типографии и искал… Старика.
К р у п с к а я. Неужели? Значит, он… я даже боюсь произнести это слово… (Смотрит в сторону крепости.) Проклятый паук. Кажется, его липкую паутину я чувствую у себя на лице…
У л ь я н о в (обняв ее, глядит на реку). Скоро, скоро, совсем скоро Нева опять покроется льдом. О этот невский лед! Сколько крови видел он на своем веку… Но мы растопим его.
Мимо проходят жандармы.
З а т е м н е н и е.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Камера № 193.
Утро. У л ь я н о в делает зарядку.
Прервав занятия, стучит кулаками в дверь.
Г о л о с. Чего стучишь?
У л ь я н о в. Я в третий раз требую, чтобы мне доставили бумагу и карандаш.
Г о л о с. Не разрешено. А будешь стучать — в карцер!
У л ь я н о в. Вы не имеете права так разговаривать со мной. Если через час бумагу и карандаш не представят, я потребую свидания с прокурором.
Звук удаляющихся шагов.
(Начинает перестукиваться со Старковым.) …Что, Надя на свободе? Ура! Надя на свободе… Гип-гип-ура! (Прыгает по камере, подняв вверх руки, точно исполняет какое-то сложное упражнение.) Итак… через Миногу мы сможем отсюда руководить «Союзом». Напишу листовку, брошюру о стачках и главное — проект Программы партии. (Задумывается.) Сколько они нас продержат? Думаю, не меньше года. Пытка одиночеством и тоской.
За окном — протяжный заводской гудок.
…Семяниковцы! (Слушает гудок.)
В другой стороне ему вторит еще один.
Путиловцы! Зовут… Работать! (Бросается к двери, стучит в нее.)
Рука надзирателя подает бумагу и карандаш.
(Шепчет.) Ага, струсил, тюремная крыса… (Подошел к столу.) Прежде всего — письма: Наде, маме, Анюте и Чеботаревой. (Пишет.)
Г о л о с. Получай мурцовку!
Рука подает котелок, ложку и кусок черного хлеба.
Ульянов протирает ложку бумагой, пробует мурцовку, морщится. Откусывает хлеб и старательно жует. Перекладывает ложку в левую руку, правой пишет.
У л ь я н о в. Ах, если бы знать — что с друзьями? Как спросить о них? Невозможно? Попробуем… Пошлю список необходимых книг. Это разрешат. Так… У Ванеева кличка «Минин», у Сильвина — «Пожарский». Так… герои «смутного времени», значит, запросим… (Пишет.) «Уцелела ли книга Костомарова «Герои смутного времени»? (Задумался.) Поймут? Конечно, поймут. (Довольный собой, засмеялся.)
Из конца в конец тюрьмы слышатся голоса: «Выходи на прогулку!»
Что ж, после такого шикарного завтрака моцион просто необходим… (Надевает пальто и ждет у двери.)
Свет меркнет. Скрип железных дверей. Топот ног.
Это ведут арестованных по темным коридорам, узким переходам, и шаги гулко отдаются в тишине.
Тюремный двор.
Сооружение в виде звезды из досок выше человеческого роста. Ульянов останавливается у своего угла, образуемого сходящимися у основания дощатыми стенками. Разочарованно свистит.