К р а с и к о в. В светлицу?
И г о р ь. В темницу. Сидишь теперь в ссылке, ругаешься со всеми неизвестно из-за чего, а народу разве легче?
Л и з а (увидела отца). Господи, батя! Где был? Почему здесь сидите?
Красиков и Игорь здороваются с Гориным.
Г о р и н. На реке лед рвали. Ты вот Сояна покорми.
И г о р ь. Здравствуй, Соян! Принес мне новые песни?
Л и з а. Идите в землянку. Скороварки горяченькой поедите. (Уводит Горина и Сояна в землянку.)
К р а с и к о в. Что с ним? Ты заметил, какой он бледный?
И г о р ь. Целые сутки работал.
К р а с и к о в. Что я ему скажу?
И г о р ь. Что-нибудь случилось?
К р а с и к о в. У них круговая порука. Все куплены-перекуплены. Никто против подрядчика руку не поднимет.
И г о р ь. Значит, отказали?
К р а с и к о в. Наотрез.
По берегу идет К р у п и ц к и й.
К р у п и ц к и й. Друзья! Здравствуйте… Представьте, я не спал всю ночь.
К р а с и к о в. Изучал историю болезни кучера Селифана?
К р у п и ц к и й. Ну, к чему эта ирония? Кучеров, дорогой Пьер, я лечу вот уже двадцать пять лет. И горжусь этим. Да-с… Я, друзья, в пятый раз перечел третью главу «Капитала».
И г о р ь. И опять нашел отступления от истины?
К р у п и ц к и й. К сожалению, да… Маркс открыл нам, друзья, великие законы. Но сама жизнь подсказывает, где он не прав. (Заметив взгляды молодых.) Опять? Опять эти иронические взгляды? Ну, знаете, это просто нестерпимо.
И г о р ь. Прости, прости.
К р у п и ц к и й. Глядя с этого берега вдаль, знаете, о чем я думаю? В России вырастет настоящий капитализм. У нас будет свой парламент. Как в Англии, например!
И г о р ь. И в нем представителем от Сибири будет…
К р у п и ц к и й. Да ну вас, хлюпики. Разве с вами можно говорить серьезно?! Но слушайте вы, несчастные маловеры! Благодаря моим стараниям вы будете наконец представлены нашему петербургскому гостю, брату Александра Ульянова.
К р а с и к о в. Ура-а! Вот за это, доктор, спасибо! (Игорю.) Качать нашего полководца!
Красиков и Игорь со смехом бросаются к Крупицкому.
К р у п и ц к и й. Пустите, пустите же меня, мальчишки.
Молодые люди отпускают его.
Да, друзья, это счастье, что он приехал к нам. Какая светлая голова! Как он хлестко расколошматил этих старых «друзей народа». Молодец! Вот если бы он также помог нам.
К р а с и к о в. Вы полагаете, что он тоже критически настроен к Марксу?
К р у п и ц к и й. Без сомнения. Адвокат, дворянин, настоящий интеллигент — не может думать иначе.
К р а с и к о в. А «Союз борьбы»?
К р у п и ц к и й. Ну это грехи молодости. Так сказать, революционная романтика. И потом… «Союз» развалился. Куда же ему теперь идти, как не к нам?
По берегу бежит М о ш а р и х а. За ней, улюлюкая, гонятся мальчишки, кричат: «Мошариха, понюхай пробочку! Мошариха, спляши за рюмочку!»
Кто это?
И г о р ь. Мошариха — знаменитая на весь Красноярск.
Из землянки выбегает Л и з а.
Л и з а (схватив хворостину, бежит за мальчишками). Вы что это, разбойники, делаете? А ну, кыш отсюда!
К р у п и ц к и й. Здравствуйте, Лизанька! Какая вы смелая! Но скажите, кто эта фурия?
М о ш а р и х а (подходя). Бонжур, мадам… (Приседает.) Дайте пробочку понюхать…
К р у п и ц к и й. Уйдемте, господа.
М о ш а р и х а. Тыр, тыр, двадцать дыр. Копытом стучит, хвост по ветру летит. Тыр!
К р у п и ц к и й. Господа, прошу вас…
М о ш а р и х а (Лизе). Красивая. Молоденькая. И я когда-то такая же была. А платье-то на тебе старенькое. Ситцевое. Глупое платье. Хочешь, я тебе кисейное дам? Не гляди, что Мошариха в лохмотьях ходит. Платьев-то у меня мно-ого. У меня и подвенечное есть. И кольцо обручальное, золотое. Чистое золото. Кровушкой промытое. Не боишься?
К р у п и ц к и й. Господа, что же это такое! (Мошарихе.) Уйдите, слышите, уходите сейчас же!
М о ш а р и х а. Люди добрые, заступнички ангельские, дайте пробочку понюхать… (Бормочет что-то несвязное и уходит.)
К р у п и ц к и й. Откуда она взялась?
И г о р ь. Песочная улица, дом с решетчатой оградой. Между прочим, ты лечил ее мужа.
К р у п и ц к и й. Лука Мошаров? Три прииска. Пил. Буянил. Помер от запоя… Как же, прекрасно помню. Постойте… Так эта фурия его жена?
И г о р ь. Ты угадал.
Л и з а. Надела рубище. Дом заколотила. В шалаше за старым собором живет.
К р у п и ц к и й. Вот! Вот, господа, что делает пьянство. Какая дикость!
К р а с и к о в. Дикость? А нетронутый счет в банке — три миллиона — тоже дикость?
К р у п и ц к и й. Неужели она отрицает собственность? Господа, а ведь это логично. Если я отрицаю собственность, я должен быть наг и бос. А если я революционер, я должен быть готов ко всему: к тюрьме, к ссылке и даже… Понимаете?
К р а с и к о в. Лучше взгляните на это… (Подает бумагу.)
К р у п и ц к и й (прочел). Не может быть! Это же черт знает что!
Л и з а. Петр Ананьевич, это батина просьба?
Красиков кивнул головой.
Отказали? Значит, все-таки отказали!
К р у п и ц к и й. Не расстраивайтесь, Лизанька. Мы все уладим. Пьер, идемте к Матвею. Сейчас он нуждается в нашем добром слове. Идемте.
Крупицкий и Красиков уходят в землянку.
Л и з а (подходит к берегу). Тронется скоро Енисей и тропинку нашу унесет…
И г о р ь. Какую тропинку, Лиза?
Л и з а. А вон, видите, чернеет. По ней мы из села ушли. А теперь изломает ее всю на кусочки, как нашу жизнь… Прощай, тропинка…
И г о р ь. Лиза, ты очень тоскуешь, я вижу.
Л и з а. Что вы, Игорь Михайлович. Жили мы в маленькой избушке. Половицы старенькие, скрипучие. Крыша из жердей. А тропинка к речке вся в лопухах.
И г о р ь. Говори, говори.
Л и з а. Мама у меня тихая была, черноволосая, глаза большие, грустные. Она меня читать и вышивать научила.
И г о р ь. Она была грамотная?
Л и з а. Да. У нее книжек много было.
И г о р ь. Так кто же она?
Л и з а. Батя говорил: ссыльная. Только сама она мне об этом не говорила. Болела очень. Чахотка. А меня девочки так и звали — чахоткина дочка.
И г о р ь. Но как же отец повстречался с ней?
Л и з а. А он в извозах был. Когда партии ссыльных гнали, мужиков наряжали манатки везти. А мама… мама тогда под конвоем шла. Сильно больная была. Вот батя и пожалел ее.
И г о р ь. Женился?
Л и з а. Сначала он ее так взял. Лечить. А потом влюбился, наверно. Выходил ее. А потом я родилась.
И г о р ь. Так… Значит, вот почему так невзлюбили его в селе.
Л и з а. Камнями кидали. Помню, однажды все окна выбили.
Пауза.
И г о р ь. Завидую я тебе.
Л и з а. Ой, что вы, Игорь Михайлович!
И г о р ь. Ты сильная. И твой отец сильный. Я вижу. Ты и коров пасла. И кудельку пряла. Руки у тебя сильные. А я… Взгляни! (Протягивает руку) Ни одной мозоли. Белоручка.
Л и з а. Что это вы на себя наговариваете, Игорь Михайлыч? Да если бы не вы, разве бы я могла мечтать об экзаменах на учительницу! Все, чему мама учила, все перезабыла. А вы мне светлое окошко открыли. Настежь.
И г о р ь. Лиза…
Из землянки выходят Г о р и н, К р у п и ц к и й, К р а с и к о в, С о я н.
К р у п и ц к и й. Сейчас я мечтаю о другом — о народной промышленности. Представьте, Матвей, что вы, простой рабочий, вместе с предпринимателем, да, да, вместе с умным, интеллигентным предпринимателем будете финансировать производство! Ведь как сказочно изменится ваша жизнь!
Г о р и н. Не надо, Владислав Михайлыч. Ничего этого не надо…
К р у п и ц к и й. Как же не надо, дядя Матвей! Я удивляюсь…
Г о р и н. Ну, Лизка, на какие шиши жить будем? Подрядчик прошение не принял… По миру, што ль, пойдем?
Л и з а. Проживем, батя! Я вышивки продам. У купчих новые заказы возьму.
С о я н. За Ким-суг махнем! В степь!
Г о р и н. Махнуть-то можно, да как бы не промахнуться. (Садится в сторонке.)
К р у п и ц к и й. Я понимаю, вы расстроены, вам не до нас. Но знайте, вам мы всегда поможем. (Вынимает бумажник, хочет подать деньги.) Лиза, не смотрите на меня так. Я не хотел никого обидеть. Я от чистого сердца.
По берегу идет У л ь я н о в. Он в черном пальто. Кепку держит в руке. Остановился, смотрит вокруг, дышит полной грудью.
(Близоруко вглядываясь.) Кажется, он… (Негромко.) Владимир Ильич!
Ульянов обернулся с улыбкой, как бы призывая прислушаться к чему-то, и легко сбежал вниз.
У л ь я н о в.
…Идет-гудет Зеленый шум,
Зеленый шум, весенний шум…
Ну-с, познакомьте же меня!
Крупицкий знакомит Ульянова. Он здоровается со всеми за руку.
(Красикову.) О вас я слышал. От друзей. Очень рад. (Лизе.) Ну-с, а вы… (Горину.) Позвольте, Матвей Кузьмич. Клянусь Енисеем — Лиза ваша дочь!
К р у п и ц к и й. Угадали!
Все смеются.
А вот насчет Зеленого шума — рановато.
У л ь я н о в. Вы полагаете?
К р у п и ц к и й. Весна нынче ужасно холодная. Это не весна, а черт знает что такое.
У л ь я н о в. Гуси! Смотрите, летят гуси.
Все смотрят в небо.
А все-таки…
Весна идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед.
Л и з а. Тютчев…
Ульянов быстро обернулся, глядит внимательно.
К р у п и ц к и й. О, наша Лиза — в недалеком будущем — учительница. Так что не удивляйтесь.
У л ь я н о в. Сдаете экстерном? Великолепно! Кто же вас готовит?
К р а с и к о в. Вот этот бледнолицый исследователь этнографии Сибири.