Алонсу качает головой:
– Не, у нас такого нет. Сказано, столько-то дней у стенки, значит, столько и отстоит. Задержек нет.
– А еще он говорил, – продолжаю гнуть свою линию, – что там, на Карибах, всей разгрузкой-погрузкой ведает стивидор с берега. Ни капитана, ни старпома, ни вахтенного никто не спрашивает.
– Ну, это вообще ерунда. Как грузить без вахтенного? Он же грузовой план подписывает. Ты кого хочешь спроси.
– А кого спросить-то? Я бы спросил, – вот он, мой крючочек. – Вот ты говорил, завтра «Роза ду мар» придет – я бы их вахтенного и спросил.
– А зачем тебе это?
Я ничтоже сумняшеся отвечаю:
– Как зачем? Хочу книгу написать о тружениках моря, материал собираю.
Это вызывает уважение. Вообще, я заметил, у людей мало читающих все связанное с литературой вызывает большое уважение. На этом я и сыграл.
– Щас, – говорит, – Родригу звякну, спрошу, он посмотрит, кто там на «Розе ду мар» вахтенный.
Вахтенный помощник на контейнеровозе «Роза ду мар» – Габриэл Гомеш да Силва. Вот и ты, майн либер Дитрих, ку-ку, я поймал тебя. Основная часть подготовительного цикла пройдена, осталось хрен да маленько – запустить программку с фичей геолокации, отследить телефон на местности. Должен же я знать маршруты передвижения майн либер Дитриха или, если хотите, меу кериду Габриэла, что одно и то же. Ну и туда же в прогу примочку, чтобы засечь и определить на местности номера, с которых ему будут звонить или если он сам набрать изволит.
Прогу я заинсталлил в маленький свой ноут. Маленький да удаленький, я его в «Purism’е» заказывал. Он в три с лихом тонны бачей мне обошелся, но того стоил. В нем антенна супер, если хоть сколько угодно слабый сигнал, она словит, главное, чтобы был. Ну и, наконец, есть возможность послушать, о чем мой бравый герой будет со своими подельниками беседовать. Просочиться в сети сотового оператора через дыры в протоколе сигнализации SS7 – нормальная рабочая схема. Но это завтра с утреца, пока незачем.
Нет, я бы мог все это забубенить в стационарную тачку, но мне же и посмотреть охота, что как там получится, значит, надо быть мобильным. Я даже хотел отправить своему клиенту червя в приложении, чтоб через телефон слышать все его разговоры оффлайн, но потом решил, ну его на фиг, что я там услышу, только уши засорять.
По моим прикидкам, должно быть два, максимум три звонка, и столько же свиданий с передачей краденых камер. Не будет он поставщиков в одну отару сгонять, знакомить между собой. На последнюю стрелку я собирался пригласить кордебалет из полиции и посмотреть через щелочку на этот хоровод. Ну должен же я увидеть срежиссированное мною действо.
Было утро Первого дня. Это я так назвал. Раз судно будет двое суток стоять в порту, значит, пусть будут Первый день и Второй день. Вот Первый, значит, начался. Девять часов, я бодрый, с большой чашкой крепкого кофе сижу на диване, на коленях ноут. Чашка слегка обжигает пальцы. Помню, вычитал у кого-то из латиноамериканцев: «Кофе должен быть черным, как ночь, горячим, как страсть, и сладким, как грех». Красиво, но я предпочитаю все же без сахара, безгрешный. На ноуте карта острова, пока пустая – клиент проявится, когда его телефон законнектится с кем-нибудь. Сижу, жду…
Вторая порция кофе. Десять утра. На улице солнышко, над океаном небо голубеет, Луиш внизу уже свой шалман открыл, туристы после своих гостиничных завтраков подтянулись на первую чашечку эспрессо. У меня окно открыто, слышно, как они переговариваются. А я что, привязанный? Сижу тут, жду у моря погоды. Какого черта?
Позвонил в порт Алонсу. Сегодня с утра его смена, а мы с ним после двух посиделок в баре друзья навек. Здесь на острове корешатся быстро, благо для этого ничего, кроме потрындеть, не нужно. Спросил, пришла ли уже «Роза ду мар».
– Да, – говорит, – здесь, прямо сейчас швартуется. А что?
Я тему сбил:
– А ты до скольки на работе? Может, посидим, как вчера?
Но он сказал, что ему надо с дочкой в клинику. Рассказал мне еще про нее немного и уже про мой вопрос забыл, вроде как я и позвонил только, чтобы выпить предложить. Неплохо.
Время есть. Я спустился вниз. Там уже мои приятели-голуби собрались кучками, воркуют. В одном углу костяшки домино стучат, в другом футболистам из «Униана» кости перемывают (знатоки – ей-богу, каждого можно тренером ставить, победа гарантирована). Ну, я тоже подошел, руками помахал, свое мнение, как играть надо, выдал, потом к стойке протиснулся. Именно протиснулся. Человек шесть в экран пялятся, от страсти подвывая, «Униан Лейрия» кому-то сливает матч.
– Луиш, – говорю, – мне бы твоих волшебных тостов с ветчиной и сыром. Сделай мне штук шесть, я наверх к себе возьму. Лады?
Пока ждал, подошел к доминошникам.
– Как дела? Все хорошо?
– Все хорошо!
Сидят мужики, еще крепкие, им бы, ну не знаю, огороды, что ли, копать или столярку какую сколачивать – делать что-нибудь. Руки-то у них умелые, они что только в этих руках не вертели за долгую жизнь. Но теперь нет, шалишь, только костяшки белые пластиковые в стол вколачивают. И не скучно им. Завидую.
Есть, правда, у нас в компании один настоящий инвалид, Мигуэл. Он раньше рыбаком был, по миру помотался, в Панаме рыбу ловил, в Калифорнии. Что-то там у них на сейнере произошло, рухнуло что-то, Мигуэлу позвоночник подшибло. Домой вернулся, к жене и детям. Теперь не ходит, ездит на такой самодельной трехколесной хреновине с мотоциклетным мотором, сам собрал. Я ж говорю, они могут, старики наши. Могут, но не хотят.
Меня окликнули. Тосты были готовы, и, забрав аппетитно пахнущую тарелку, я вернулся к себе на диван к ноуту.
Полдень. Есть! Клиент проявился! Дзинь-дзинь – вахтенный Габриэл звонит кому-то в Сантану. Так, включаем громкую связь: «Прием. Прием. Неуловимый мститель вызывает поганца Габриэла». Шутка! Ладно, долго рассказывать тут нечего. Этот скупщик ворованных камер позвонил, как я и думал, троим, одному за другим, и назначил три встречи. Две сегодня: в восемь вечера в шашлычной «Нунеш» у заправки в Сантане и в восемь тридцать где-то в Файяле, конкретно не было сказано, «на том же месте» и все, значит, не в первый раз. Ну, ничего, я найду. Все рядышком. Последнее свидание было назначено в день Второй с самого, можно сказать, ранья, в восемь часов. Угадайте, где? В нашем солнечном городке. Правда, на окраине, у бара «Капитал». Там в этот час весьма тихо и пусто, с одной стороны – строительный магазин, он еще будет закрыт, с другой – эстакада скоростной магистрали, за которой пустырь. Сюда я должен буду ангажировать ансамбль песни и пляски отделения криминальной полиции. А где же пристроиться честному зрителю? Я поелозил по карте. Вот она, моя ложа – за пустырем огороженная площадка со штабелями каких-то стройтоваров и парой двадцатифутовых контейнеров. Вот на контейнере я и устроюсь.
Но завтра – для завтра. А нынче уже в семь вечера я сидел – или, правильнее сказать, сидела – в шашлычной в Сантане. Вспомнив комедию с переодеваниями, я вновь задействовал образ немецкой туристки. Сегодня ее розовую непродувашку украшал значок в виде желтого одноглазого миньона из популярного мультика. Его глаз был видеокамерой, батарейки хватает на час непрерывной съемки, но мне столько и не понадобится. Место не самое проходное, кабак стоит у малопроезжей дороги, жилых домов рядом нет, только мебельный магазинчик, но он, по-моему, закрылся навсегда.
Где-то без четверти восемь перед входом остановилась древняя «Ауди 80» омерзительно зеленого цвета, длинноносая такая, восьмидесятых годов прошлого века, а можно еще круче – конца прошлого тысячелетия. Хлопнув дверцей доисторического рыдвана, в зал шагнул парень лет двадцати пяти с кольцом в мочке левого уха. Не тот ли, что попятил Агнессину розовую «Сони»? Был это явный бразилейру, их все больше приезжает на остров.
Чего едут из своей Бразилии? Делать здесь у нас нечего, работы нет, социал маленький. Бо́льшая половина этих парней открывают барбершопы, стригут и бреют, с клиентами у них порядок, зачастую очередь сидит, и все, включая мастеров, болтают о том о сем и попивают кофеек. За последний год появилась целая формация молодых людей. Фигуру они себе уже сделали, накачали-набегали, а теперь лелеют и холят растительность на своих физиях, к парикмахеру ходят по два-три раза в неделю. Ей-богу, думают только о своей бороде.
Но, видимо, этот уроженец Бразилии стричь-брить не умеет, пришлось ему заняться другим промыслом. Он бегло оглядел столики, не нашел, кого искал, и, встав у стойки, заказал вечную чашечку эспрессо. Пенсионерка – ну, то есть я – подошла к стойке расплатиться, потом вышла на улицу покурить. Курила она не спеша, со вкусом и долго. И дождалась.
Около темной витрины закрытого мебельного магазина остановился пикап «Кангу» с глухим, без стекол, кузовом. Водитель, не выходя, что-то сказал в свой телефон, и тут же из шашлычной вышел давешний бразилейру, вытащил из своей тачки черную спортивную сумку, вполне увесистую на вид, и пошел к пикапу. Тетка в розовой непродувашке бросилась за ним, и когда из пикапа вышел водитель, она, обойдя бразильца на вираже, подошла и спросила по-английски:
– Не будет ли любезен многоуважаемый сеньор подсказать даме, где тут стоянка такси?
И меу кериду Габриэл – а кто это еще мог быть? – высокий тридцатилетний мужик, смуглый до молочно-шоколадной масти, кучерявый, с явной примесью африканской крови, объяснил даме, что стоянок тут нет, а такси ей может вызвать бармен, к нему и обращаться. Пенсионерка удалилась обратно в шашлычную. А эти полезли в пикапчик сдавать-принимать чердованный товар.
Машины разъехались. Пенсионерка взяла еще один, уже третий здесь, кофе и вытащила из рюкзачка свой ноут. Посмотрим, куда ты, прелестное дитя, теперь навостришь лыжи. Красная точка Габриэлова телефона двигалась в сторону Файяла, а навстречу ему двигалась синяя точка, обозначавшая телефон его контрагента. Они сошлись в придорожном кафе «Груташ» на окраине Файяла. Да, местечко самое подходящее для тайных свиданий. Эта забегаловка стоит на перекрестке трех дорог, и кроме этих дорог, там ничего нет, ни жилья, ни магазинов. Успею? Нет? Попробуем.