За обеих сестренок ответила Аксенова‐старшая — Евгения.
— А мы‐то тут при чем? — проговорила она, ничуть не смущаясь своего прокола. — Лючия может по‐разному звучать на разных диалектах, которых в Испании несколько. Не говоря уж о древних диалектах. Может быть, Санта‐Лучина вовсе не тот собор, который нам нужен.
— Ну, давайте не будем так пессимистично! — проговорил Николай Сильвестров, который терся возле Саши Смольниковой, видимо, все еще на что‐то надеясь. Как мне показалось, он был навеселе.
— Что это за собор и где он расположен? — напрочь игнорируя замечание Сильвестрова, поинтересовался я, адресуя свой вопрос Егору Теплякову, поскольку именно он сидел за компьютером.
— Санта‐Лучина — небольшой собор, упоминание о котором впервые датируется 1221 годом, — заговорил Егор, читая, очевидно, с экрана монитора текст из какой‐то статьи. — Расположен неподалеку от Барселоны в горах. Вернее, во времена Христофора Колумба был небольшой, отдельно стоящий собор, а уже позже вокруг него появились строения, а еще позже был построен мужской монастырь, который нынче называется Барбера, и собор приобрел статус монастырского. Кстати, храм славен тем, что в нем находится крест, способный дать человеку, обладающему им, неограниченную власть. А еще он может исцелять людей от любых болезней. Потому, видимо, к нему и тянутся со всего мира паломники.
Саша наконец‐то отошла от Сильвестрова, приблизилась ко мне и села рядом.
— В общем, завтра мы на пляж не идем, — проговорила она, заискивая, ибо мы решили весь завтрашний день провести на море, — а все вместе с утра поедем в этот самый монастырь Барбера.
Сильвестров пыхнул в мою сторону злобным взглядом, но я не обратил на него внимания и спросил у Егора:
— А что, разве монастырь не закрытый?
Вместо Теплякова ответила старшая из сестер‐красавиц, черноволосая и темноокая Женечка:
— Сейчас все на туризме зарабатывают, так что монастырь открыт для туристов, и мы запросто можем туда попасть.
Все, кроме Сильвестрова, выжидающе уставились на меня, хотя Николай тоже смотрел выжидающе, но если все ждали, что я соглашусь, то он надеялся на мой отказ от поездки. Саша взяла меня за руку, нежно погладила ее и, наклонившись, заглянула в глаза:
— Ну, поехали, Игорь, чего ты?
Я вздохнул, ну разве можно отказать этой женщине в такой малости, как поездка в мужской монастырь? Впрочем, не только ей, ребята тоже были нормальные, за исключением пузатого насупленного Сильвестрова, но я не с ним одним поеду, а с нашей дружной, сплотившейся во время путешествия по злополучной пещере компанией. А пляж подождет, тем более я не просто поеду время убивать, а смотреть историческое место Каталонии — мужской монастырь Барбера.
— Почему бы и не поехать? — держа одной рукой руку Саши, другой я сделал в воздухе замысловатый жест, как человек, который принял отчаянное решение. — Как все, так и я. Зачем отрываться от коллектива?
— Вот и отлично! — проговорила Мария Тропинина и хлопнула в ладоши, словно таким образом ставя точку в нашем собрании. — Утром после завтрака в десять часов встречаемся на перроне.
Никто возражать против назначенного времени не стал, все зашевелились и потянулись к выходу. Вечер в курортном городке Сусанна Круз продолжался.
Выйдя на улицу, мы с Сашей прогулялись по променаду, посидели в кафе за бокалами коктейля, послушали живую музыку в исполнении местного ансамбля «Эрос», затем отправились в номер смотреть телевизор. Вру, конечно, телевизор шел общим фоном, а так все было как обычно в последние ночи — постель, душ, снова постель…
В семь тридцать утра раздался стук в дверь. Пристроившая на моем плече голову Саша не спала, но притворялась спящей, предоставляя мне право пойти посмотреть, кто пришел. Я, в общем‐то, не возражал — я хозяин номера, потому мне и положено открывать двери. Высвободив руку из‐под головы Смольниковой, я соскользнул с кровати и, выйдя в коридор, приоткрыл дверь. На пороге стояла Аксенова‐младшая. Очевидно, охотники за сокровищами Колумба твердо решили сделать из нашей девочки «мальчика на побегушках».
— Чего тебе? — спросил я хмуро, ибо чувствовал себя не выспавшимся.
— Там… это… — переминаясь с ноги на ногу, ответила Валерия, — мы узнали… В десять часов экскурсионный автобус будет до Барберы. Мария заказала на всех на нас места. Ну ладно, пойду я, — потеребив подол короткого сине‐белого сарафана, пробормотала девушка и развернулась было, чтобы уйти, но я ее остановил:
— Эй, эй, красавица! А где встречаемся‐то? И во сколько?
— Ах, да… — снова повернулась ко мне Лерочка. — Ну, там, — в своей привычной манере сонной красавицы, вяло махнула она рукой куда‐то вдаль по коридору. — Отель там есть, «Европа». Там автобус будет стоять. В десять часов.
— Ладно, до встречи в «Европе», — сказал я и захлопнул дверь.
После завтрака мы со Смольниковой, не заходя в свои номера, отправились к отелю «Европа». Пришли заблаговременно, в девять тридцать. Из охотников за сокровищами Колумба были только ставшие неразлучными Березин и Сильвестров, к девяти сорока подтянулась Тропинина, а к девяти пятидесяти — обе Аксеновы с Тепляковым. Подходили один за другим экскурсионные автобусы, и толпы туристов метались от одного к другому, разыскивая нужный им. Хотя на лобовом стекле и было написано название экскурсии, наши туристы всегда хотят убедиться в личной беседе с экскурсоводом или водителем, что садятся именно в свой автобус. Метались как дураки и мы. Наш автобус, большой, комфортабельный, со светло‐зелеными полосами, на которых было написано название турфирмы «Ольга турс», задержался на десять минут. Но мы не роптали, ибо были заранее предупреждены одним из гидов, что автобусы могут задерживаться из‐за неорганизованности некоторых туристов, которые постоянно опаздывают.
Салон нашего транспортного средства, отправляющегося в Барберу, был уже наполовину занят пассажирами, а потому рассаживались не там, где хочется, а там, где было место. В девять пятнадцать мы уже выехали из Сусанны Круз. Ехать предстояло часа полтора, учитывая, что мы двигались в сторону Барселоны, от которой монастырь Барбера находился в нескольких километрах выше в горах. Но поехали не вдоль береговой линии, как ходит электричка, а сразу по горной местности, забираясь в горы все выше и выше.
Пожилая экскурсовод трещала без умолку, рассказывая о монастыре и обращая наше внимание на местные красоты. Горы действительно были великолепны. Иной раз покрытые растительностью, иной раз — скалами, иной раз — известняком, они были изрезаны лентами серпантинов, с перекрещивающимися линиями дорог, и казались то объемными, а то, наоборот, — картонными, как на детской книжке‐игрушке, при раскрытии которой из нее друг за другом поднимаются раскрашенные картинки, широкие и яркие, если на них смотреть прямо, и тонкие, если взглянуть сбоку. Наконец, когда мы в очередной раз вынырнули из‐за очередной горы, впереди на фоне известковых скал причудливой формы показался сам монастырь Барбера. Странно было видеть на фоне величавой природы многовековой давности постройки, похожие на крепость, сотворенные руками человека и в то же время превосходно гармонирующие с горным ландшафтом.
Монастырь мелькнул и снова исчез, казалось, до него рукой подать, но ехать пришлось еще минут тридцать. Мы петляли по горным дорогам, поднимались по серпантинам, а потом неожиданно вынырнули прямо рядом с Барберой. Вблизи монастырь поражал еще больше — своим величием, размахом, красотой. Пока автобус парковался на стоянке, мы вертели головами, разглядывая его высоченные стены, всевозможные строения с зубчатыми башенками, с крышами и куполами. Перед тем как покинуть автобус, гид раздала нам гарнитуру, у нее же самой было переговорное устройство, позволявшее передавать нам информацию на расстояние.
Наконец все дружно вышли и направились вслед за гидом по дороге к монастырю, пошла и наша компания, держась рядом друг с другом. Центральный вход в Барберу находился с противоположной стороны монастыря, и нам пришлось пройти по горной дороге немного вверх, вдоль высоченной стены с башенками. Отсюда, с высоты семьсот двадцати пяти метров над уровнем моря, о чем мы узнали из буклетов, выданных в автобусе гидом, открывался превосходный вид, и туристы принялись фотографировать, благо переговорные устройства позволяли не стоять около экскурсовода, открыв рот и прислушиваясь к тому, что он скажет, а свободно разгуливать в стороне, оставаясь в то же время в курсе выдаваемой информации.
На противоположной стороне монастыря перед входом была выложенная квадратными метровыми плитами из гранита приличных размеров площадка. С правой стороны она была огорожена арками, в которых стояли мраморные статуи святых, с левой — были ворота в монастырь, прямо — вход во дворик церкви Санта‐Лучина. В него мы, минуя высоченные деревянные ворота, и вошли.
— Дворик готического собора Санта‐Лучина, построенный в 1224 году, — говорила экскурсовод, обводя рукой пространство вокруг. — Справа от вас находятся подсобные помещения, — сделала она жест рукой в сторону пятиэтажного начинающегося от будки охранника строения с террасами, шедшими вдоль первого и второго этажа. — Слева вы видите гостиницу. Некогда в этом здании жили служители собора Санта‐Лучина, но потом, после того как был построен монастырь, они со временем переселились на территорию Барберы, здесь же была устроена гостиница для паломников. Выходившие из здания во дворик собора двери были заложены кирпичом, а вход в строение был прорублен с левого торца здания рядом с воротами во дворик храма. Сделано это для того, чтобы паломники не могли попасть во двор собора, центральные ворота которого запираются на ночь. Собор и прилегающая к нему территория открыты для посещения туристов, сам монастырь закрыт. Но, возможно, — улыбнулась женщина‐гид, — нам посчастливится, и мы с вами сегодня увидим на территории церкви монаха. А теперь пройдемте, уважаемые господа, в монастырский собор Санта‐Лучина.