редприятия, обсуждающая план проведения субботника на прилегающей к зданию организации территории.
— Но прежде чем приступить к изложению плана, — продолжал Тепляков, — хочу отчитаться перед вами о проделанной мной в Санта‐Лучине работе. Вы же рассказали мне о том, что сделали в монастыре, а я нет, — пояснил он.
Я хохотнул:
— Ну, ты излагаешь, как коммунист на митинге или партсобрании.
На меня зашикали, а Тепляков смутился и уже проще продолжил:
— В общем, я осматривал сторожку, чтобы выяснить, каким образом можно нейтрализовать охранника. Одно окно сторожки, — он, как и в прошлый раз, повернул к нам ноутбук, на экране которого была фотография будки охранника со стороны улицы, — выходит наружу. Второе окно и дверь — во двор. — Парень нажал на кнопку, и на экране появилась вторая фотография с внутренней стороны дворика. — Ворота на ночь, разумеется, запираются, и вход в помещение охранника, через который можно было бы попасть к нему, остается внутри двора. Поскольку выманить и вырубить охранника мы не можем из‐за требования одного из членов нашей команды, — он метнул взгляд в мою сторону, — не причинять здоровью охранника вреда и из‐за того, что мы должны незаметно войти в собор и незаметно его покинуть, охранника, я думаю, следует усыпить.
— Надеюсь, не навсегда? — пошутил я.
Все оставили мою остроту без внимания, а Егор серьезно ответил:
— Нет, на время.
— Это как же мы его должны усыпить? — язвительным тоном заговорил я. — Так, чтобы он ничего не заметил? Позвать его на улицу, скрутить и вколоть снотворное? Или, может быть, пригласить его в ресторан, распить с ним бутылочку ликера и незаметно подбросить в стакан пару таблеток клофелина? А‐а… понимаю, его просто нужно ударить дубиной по голове, и он сразу же уснет. А когда проснется, не будет ничего помнить.
На сей раз на мои остроты отреагировала лишь Смольникова. Она хихикнула и тут же осеклась, остальные сидели с каменными лицами. А Егор вдруг улыбнулся:
— Нет, зачем же! Все гораздо проще. Мы впустим в его комнату усыпляющий газ.
Я хотел было возразить, но Егор предостерегающе поднял руку, опережая мой вопрос.
— С ним все будет в порядке — газ безвредный, продается через Интернет, нелегально, конечно, один баллончик аэрозоля стоит около ста евро. Мы с девочками, Женей и Валерией, уже списались через Интернет с каким‐то парнем, и он завтра привезет нам аэрозоль.
Внимательно слушавшая Теплякова учительница испанского быстро спросила:
— А как мы брызнем в лицо охраннику аэрозолем?
— А зачем брызгать? — удивился Егор. — В окне с наружной стороны сторожки есть отверстие. — Он снова вернул на экран монитора предыдущую фотографию и ткнул в угол рамы: — По всей вероятности, это дырочка, сквозь которую проходил кабель телеантенны. Она была просверлена давным‐давно, но с тех пор надобность в антенне отпала, возможно, была установлена «тарелка», и провод из сторожки бросили с обратной стороны, вместе с проводами от видеонаблюдения. Но как бы там ни было, в это отверстие можно просунуть трубочку и через нее закачать в комнату охранника усыпляющий газ.
— Ладно, годится, — дал я добро на нейтрализацию охранника подобным образом. — Дальше что?
— Дальше я излагаю тот план, который придумал, — проговорил Егор, заметно волнуясь, очевидно, опасался, не покажется ли план, придуманный им, слишком сложным и заумным либо, наоборот, — простым и глупым. — Сегодня я с помощью Жени и Валерии, которые владеют каталонским языком, списался, опять‐таки через Интернет, с управляющим гостиницы монастыря и заказал на завтра номер. После обеда Женя поедет со мной в Барберу и поможет мне устроиться в гостинице, взяв на себя переговоры с сотрудниками отеля для паломников. У меня будет достаточно до вечера времени для того, чтобы хакнуть внутреннюю интернетовскую сеть монастыря и ознакомиться с нею. Вы все приедете в монастырь ближе к вечеру, спрячетесь немного выше на горе — там много укромных мест — и будете ждать команды. До того как собор закроется для посетителей, один из вас, пользуясь сутолокой, должен будет прошмыгнуть в гостиницу и подняться ко мне в номер.
— Это еще для чего? — удивился Березин и потрогал свое большое ухо, словно настраивая его на лучшую слышимость. — Разве нельзя снять второй номер?
— Не вижу смысла, — покачав головой, категорично ответил Егор. — Во‐первых, номер не из дешевых, а во‐вторых, в случае провала у полиции будет лишняя зацепка для поиска нас.
— Ага! — с коварным видом кивнул я. — Значит, ты все‐таки не исключаешь возможность провала?
Егор нахмурился, отчего его темные, вразлет, брови сошлись у переносицы, а крылья острого носа раздулись.
— Всякое может быть, — произнес он сурово, — и все‐таки я составляю план, рассчитывая на успешное завершение дела.
— И кто поднимется к тебе? — с видом любознательного дитя спросила Мария Тропинина. — Надеюсь, это будет мужчина? Потому что женщина в номере паломника — нонсенс, и, если ее там застанут, вас обоих те же паломники за кощунство на части порвут.
Губы Егора тронула едва заметная усмешка.
— Разумеется, это будет мужчина, — согласился он и почему‐то быстро посмотрел на меня. — Причем это должен быть крепкий, физически развитый человек.
Теперь ясно, что означал взгляд Теплякова, брошенный в мою сторону. В качестве своего напарника он выбрал меня. Я не стал кокетничать, делая вид, что не понимаю, кто этот физически развитый человек, а напрямую спросил:
— И что мне нужно будет сделать? Кого‐то вырубить? Заставить перейти в православную веру?
Я уже давно был на особом положении в нашем коллективе — чем‐то вроде балласта, который и выбросить нельзя и тащить с собой тяжко. Иными словами, я знал тайну этих людей, и если со мною обращаться грубо, могу обидеться, выйти из шайки и сдать ее полиции. Именно этого и опасались присутствующие, а потому помалкивали в ответ на мои выходки, чем я и пользовался, капризничая, как барышня на выданье. Впрочем, был один способ избавиться от меня — это убить. Но кишка у них у всех тонка для подобного дела, так что пусть терпят мои шуточки.
— Нет, физически крепкий, сильный мужчина, желательно спортсмен, — терпеливо произнес Егор, — нужен для того, чтобы выбраться через окно с пятого этажа, на котором забронирован мой номер, и спуститься до второго этажа на террасу во внутреннем дворике собора.
— О’кей! — поднял я руки, принимая предложение Теплякова быть его напарником в гостинице. — Дальше что?
— К этому времени камеры видеонаблюдения будут отключены, а сторож усыплен, — пообещал Егор. — Ты спустишься вниз с террасы, подойдешь к воротам и откроешь калитку, чтобы впустить Женю, Лерочку, Машу, Сашу, Мишу и Николая.
— Вопрос! — невнятно проговорил Сильвестров, и сразу стало ясно, что он снова подшофе.
— Слушаю, — недовольный тем, что его перебивают, проговорил Тепляков.
— Как мы будем общаться между собой? По мобилам?
Пьяный, пьяный, а вопрос задал в тему.
— Ах да, — спохватился Егор. — Я совсем забыл сказать вам о том, что придется скинуться на переговорные устройства типа тех, что у нас были во время экскурсии в монастырь Барбера. Только с той лишь разницей, что переговорные устройства работают не только на прием речевой информации, но и на передачу ее. Радиус действия примерно сто метров. Этого нам вполне хватит, чтобы переговариваться между собой и координировать действия друг друга.
— Вопросов нет! — нетрезво проговорил Сильвестров.
— Один из вас, — вернулся к изложению своего плана Егор, — должен будет остаться у будки охранника и контролировать его действия. Если охранник начнет просыпаться, нужно будет через отверстие добавить усыпляющего газа. Два человека поднимутся на две террасы на втором этаже, расположенные с правой и левой стороны двора, и отключат датчики движения.
— А это как? — поинтересовался Михаил Березин, очень внимательно слушавший каждое слово Егора.
— В том, чтобы отключить их, нет ничего сложного, — начал пояснять Егор. — По фотографиям я определил тип датчиков, отыскал их аналог в Интернете и выяснил, как они отключаются. Датчики инфракрасного излучения нужно всего‐навсего заклеить изолентой. Перед ними есть небольшое пространство, в котором они не реагируют на движение, надо только осторожно приблизиться сбоку, протянуть руку и приложить к отверстию изоляционную ленту. Датчики обнаружить никого не смогут. Когда они будут отключены, откроется доступ на вторую половину двора. Один из вас пройдет в закуток, где находится щит сигнализации, и отключит ее. Она срабатывает на размыкание, и я придумал вот такую штучку. — Егор взял со стола некое устройство, замотанное изоляционной лентой и с двумя проводками на конце. — Если его подключить к двум проводам — позже я поясню, к каким именно, — то при отключении электричества, а проще, при размыкании цепи, сигнализация будет продолжать находиться под током и не сработает. После этого уже можно отключить электричество в самом соборе, чтобы открылся электромагнитный замок. За электрощит у нас отвечает Николай.
Сильвестров с важным видом кивнул:
— Я посмотрел, как можно отключить, и даже попробовал вырубить свет в храме. На этом сегодня и попался. Прибежал какой‐то монах, стал наезжать на меня. Спасибо, Женька выручила.
— После того как откроется замок, двое оставшихся из вас, не занятые в отключении охранных систем, смогут войти в собор, пробраться в усыпальницу Святого Иоанна, отодвинуть надгробие и спуститься в склеп. А когда они найдут сокровища и выйдут из храма, нужно будет в обратном порядке включить охранные системы. Иными словами, Николай врубит электричество, заперев, таким образом, замок. Тот, кто будет стоять у щитка сигнализации, отсоединит вот это устройство, — Егор, все еще державший замотанный изолентами приборчик, поднял его вверх, демонстрируя нам, — поставив тем самым в исходное положение сигнализацию. Затем четверо перейдут во вторую половину двора, двое, стоящие у датчиков на террасах, отклеят изоленту и спустятся вниз. Потом, прихватив дежурящего у сторожки, вся группа покинет территорию собора и прикроет за собой ворота. Чтобы никто ничего не заподозрил, я останусь в гостинице до утра, а затем вернусь в Сусанну Круз… Ну, как мой план? — спросил Егор и окинул нас победным взглядом.