— С чего ты взяла? — сделал я вид, будто страшно удивился.
— Ну, как с чего? — еще больше надула губки Смольникова. — Со вчерашнего утра, как приехали из монастыря Барбера, так ни разу со мной наедине не оставался. И эту ночь мы в разных номерах спали.
По правде говоря, мне было не до секса — тут люди гибнут по ночам, а Смольниковой все бы траха… ладно, не будем об этом, у каждого свой темперамент, в конце концов, — кому‐то больше, кому‐то меньше нужно…
Я отступил в сторону, давая возможность пройти входившей в ресторан пожилой чете, и, пуская в ход все свое обаяние — зачем ссориться с подругой, которая, чего скрывать, и тебе доставляет удовольствие, — обволакивающим голосом произнес:
— Обещаю, солнышко, сегодня ночью мы с тобой будем вместе.
— А днем ты куда? — не унималась Саша.
— Дела, зайчик! Я же обещал всем вам найти драгоценности и отвести подозрения в воровстве. Обещания нужно выполнять!
Я чмокнул подругу в щечку и, не дав ей сказать ни слова в ответ, развернулся и быстро двинулся к лифту.
Поднявшись из полуподвального помещения ресторана на первый этаж, отправился в фойе и засел за столик с компьютером, к которому был подключен платный Интернет. Мало, конечно, шансов найти во Всемирной паутине что‐нибудь стоящее по интересующему меня вопросу (интересовали меня биографии моих новых друзей, а они не такие уж знаменитости, чтобы в Интернете о них информацию выкладывать), но попробовать стоит, мало ли что…
Я просидел за компьютером целых три часа, потратил кучу монеток, изучил гору материалов, но мои труды не были напрасными. Кажется, я понял, что произошло, догадался, где драгоценности, и сообразил, каким образом в кровь Сильвестрова попали компоненты усыпляющего газа. Не хватало еще нескольких мазков для завершения общей картины задуманного грандиозного преступления, в котором и я сыграл свою роль. Нужны еще и кое‐какие доказательства вины преступника, но я постараюсь их добыть, причем в ближайшее время.
Я поднялся из‐за стола и отправился в номер. На море сегодня не ходил, потому пришлось довольствоваться душем. Затем отправился в ресторан, где просидел довольно долго в надежде встретить кое‐кого из моих знакомых. Надежда сбылась, увидел троицу — сестер Аксеновых и сопровождающего их Егора Теплякова. Я сходил к столу, где стояла кофемашина, налил себе кофе и отправился к столику с расположившимися за ним Женей, Егором и Валерией.
— Привет! — сказал я, усаживаясь на стул и ставя перед собой чашечку с кофе. Как спалось?
Все трое были сонными — Егор и Женя, по‐видимому, оттого, что перед близкой разлукой не могли натешиться друг с другом и почти не спали, а Лерочка по жизни была сонной.
— Нормально спали, — буркнул Егор, вяло ковыряясь вилкой в тарелке с картофелем фри и отбивной.
— А вот мне поспать не дали, — пожаловался я, отхлебнув, надо сказать, не очень хорошего качества кофе. — Полицейский приходил с переводчиком.
— Они ко всем приходили, — невесело отреагировала на мое замечание Аксенова‐старшая. — Нас с сестрой вдвоем допрашивали, а Егора вон одного.
Я удивился:
— Быстро же, однако, полицейские в Каталонии работают! Вердагер уже кучу людей успел опросить. И чем интересовался?
— Смертью Николая Сильвестрова, — зевнув, ответила Валерия. Она почти ничего не ела, перед ней на столе стояла только тарелка с бутербродом и кофе, к которым она еще не притронулась.
— А конкретней? — посмотрел я на Егора, который, по моему мнению, был самым толковым из этой троицы и мог внятно ответить на мои вопросы.
Тепляков отправил в рот очередной кусок отлично приготовленной отбивной, прожевал его и промолвил:
— Спрашивал, не известно ли нам чего, что может пролить свет на трагическую смерть Сильвестрова. С чего это он вдруг упал с крыши.
Как я понял, все трое были расстроены приходом полицейского и переводчика, а потому неохотно отвечали на мои вопросы.
— А почему он именно к членам нашей команды обращается по поводу гибели Сильвестрова? — Я с прищуром окинул взглядом сидевшую за столом компанию. — Он нас в чем‐то подозревает?
Егор пожал плечами:
— Не знаю. Говорит, раз вместе в пещере были, возможно, кое‐что известно.
«Поскольку компания молчит по поводу сработавшего в пещере взрывного устройства, заложенного в расщелине потолка, можно сделать вывод: полицейский про это ни словом не обмолвился, — мелькнула у меня мысль. — Интересно почему? Я у него на особом счету? Больше, чем другие, вызываю доверие или, наоборот, недоверие? И Антонио Вердагер хотел своим неожиданным сообщением поставить меня в тупик, чтобы проверить мою реакцию? Но, как бы то ни было, говорить моим друзьям о том, что взрыв в пещере был не случайным, не следует: не надо лишний раз будоражить людей». Но на всякий случай я уточнил:
— И все? Больше ничего не говорил?
Егор переглянулся с Женей, прихлебывающей кофе, и ответил:
— Все. А что он еще должен был сказать?
Я покривил губы, выражая недоумение по поводу якобы не очень умного вопроса.
— Ну, не знаю, например, спросить, не ездили ли мы все вместе в монастырь Барбера…
— А он тебя об этом спрашивал? — Егор сразу увидел подоплеку моего вопроса и напрягся.
Значит, не спрашивал, иначе Тепляков по‐иному отреагировал бы, сделал я вывод. А это означает, что именно меня полицейский в чем‐то подозревает. Вывод не утешительный…
— Нет, все в порядке, я так, на всякий случай поинтересовался, — поспешил я успокоить Егора и его подружек, которые, видать, не на шутку взволновались из‐за моего сообщения. — Кстати, кажется, я понял, где находятся остальные украденные из Санта‐Лучины драгоценности.
Егор закончил есть, отодвинул от себя тарелку:
— Вот как?! — произнес он удивленно. — И где же?
Пришлось разочаровать молодого мужчину, похожего на Киану Ривза, скрыть от него место нахождения драгоценностей.
— Пока не могу сообщить, как принято в таких случаях говорить, в интересах следствия. Но завтра же с утра отправлюсь за ними.
С любопытством слушавшая меня Женя убрала со лба непослушную челку и придвинулась ко мне ближе.
— Давайте все вместе туда отправимся, — предложила она тоном заговорщицы.
Однако я отрицательно покачал головой.
— Нет, ребята, я должен съездить за ними один. Так нужно! Но завтра же вам обо всем расскажу, так что наберитесь терпения.
— Завтра так завтра! — оживившись, сказала Лерочка. — Главное, чтобы драгоценности нашлись и нам не предъявили обвинение в их воровстве. А то надоело уже в страхе жить, постоянно ждать ареста. Свалим все на Сильвестрова, с мертвого какой спрос?
Не очень‐то мне нравятся взгляды на жизнь нынешней молодежи, безнравственные они какие‐то, но я промолчал. Возможно, в Испании девиц именно так воспитывают, все грехи на чужих или мертвых списывать.
— Все может быть, — ответил я нейтрально, поднялся и стал прощаться. — Ладно, всего доброго! До встречи завтра.
Компания вразнобой тоже попрощалась со мной, и я покинул ресторан.
Я потратил еще целый час на то, чтобы найти оставшихся членов нашей шайки, — Березина и Смольникову я отыскал на пляже, причем Саша была в компании каких‐то молодых людей, а Тропинину — в номере. Со всеми ними я наедине повел почти точно такой же разговор, что и с сестрами Аксеновыми и Егором Тепляковым, и закончил беседу теми же словами: что, мол, знаю, где находятся похищенные драгоценности, и завтра с утра отправляюсь за ними. Смольникова, довольно весело, как мне показалось, проводившая в компании молодых людей время, на сей раз не очень‐то приставала ко мне с обвинениями в том, что я оставляю ее одну. Может быть, и к лучшему — мне сейчас не до нее. А Тропинина отнеслась к сообщению индифферентно, сказала лишь «хорошо» и закрыла перед моим носом дверь.
Затем я из своего номера позвонил по телефону, оставленному мне Джорди Клавером, и сообщил, что мне стало кое‐что известно о смерти Николая Сильвестрова, а также о похищении креста и других драгоценностей из церкви Санта‐Лучина. Если сеньору Антонио Вердагеру интересны эти сведения, пускай он поторопится и приезжает в Сусанну Круз, иначе через полчаса я уеду без него и слава в раскрытии преступления и обнаружении похищенного достанется кому‐нибудь другому. Но пусть сеньор полицейский прибудет в автомобиле, потому что нам придется кое‐куда прокатиться, причем вернуться из поездки мы можем довольно поздно, так что не мешает взять с собой перекусить. Ах да, и еще: автомобиль должен быть личный, а сеньор Антонио Вердагер должен быть одет в гражданскую одежду, потому что там, куда мы поедем, не следует пугать людей формой полицейского и полицейской машиной. И последнее, подъехать нужно не к «Индиана Парку», а к отелю «Европа», от которого отправляются экскурсионные автобусы, так как я не хотел бы, чтобы кое‐кто из моих знакомых видел, как я общаюсь с полицейскими.
Джорди Клавер внимательно меня выслушал и ответил, что непременно сообщит о моей просьбе сеньору Антонио Вердагеру и перезвонит мне в ближайшее время. Я разъединил связь и принялся ждать. Однако не прошло и пяти минут, телефон зазвонил, и переводчик сообщил, как я и ожидал, что сеньор Антонио Вердагер все выполнит так, как просит сеньор Гладышев, и через полчаса будет в указанном месте у отеля «Европа».
Я поблагодарил Клавера, отключил связь и стал собираться в дорогу.
Глава 20 Захват
Антонио Вердагер опоздал на десять минут. Он приехал за рулем белого «мерседеса» и был одет, как и обещал, в гражданку — в цветастую темную рубаху, цвет на которой преобладал все же синий, и черные джинсы. На его физиономии, с которой запросто можно было писать дружеский шарж, красовались солнцезащитные очки. На соседнем пассажирском сиденье расположился переводчик Джорди Клавер, тоже в очках, но в светлой рубашке и в светлых же брюках. Едва «мерседес» остановился в условленном месте у отеля «Европа» и переводчик, приглашая меня, махнул рукой, я тут же скользнул на заднее сиденье, и автомобиль тронулся с места.