— Тарна никогда не будет прежней, — возразил я.
Андреас покачал головой. Он не мог согласиться со мной.
— Разве мы можем ждать от него разумного решения? — обратился он к Крону.
— Он ведь не поэт.
Крон промолчал.
— … и не кузнец.
Крон даже не улыбнулся.
Его разум формировался среди клокочущего расплавленного металла и он не мог быстро осознать все сказанное.
— Тебе придется сначала убить меня, — наконец сказал он.
— Разве мы не на одной цепи, — спросил я.
Крон молчал. Затем он произнес, глядя на меня своими стальными глазами:
— Мы всегда на одной цепи.
— Тогда дай мне сказать.
Крон кивнул.
Несколько человек собрались вокруг нашего стола.
— Вы все люди Тарны, но те, с кем вы сражаетесь, тоже люди Тарны.
Один из них сказал:
— У меня брат охранник.
— Это очень печально, но иначе нельзя, — сказал Крон.
— Можно сделать по-другому. Солдаты клялись в верности татрикс, но та, за которую они сражаются сейчас — это предательница. Настоящая татрикс, Лара, находится здесь.
Крон взглянул на девушку, которая, не слыша нашего разговора, наливала кал-да в кружки простых людей.
— Пока она жива, — сказал Крон, — революция в опасности.
— Это не так.
— Она должна умереть.
— Нет. Она познала кнут и цепи.
Среди людей послышался шепот и удивленные возгласы.
— Солдаты Тарны покинут предательницу и перейдут на сторону настоящей…
— Пока она жива, — начал Крон, глядя на девушку в другом конце зала.
— Она должна взойти на трон, — настаивал я, — она принесет новый день в Тарну, поможет объединить повстанцев с солдатами и прекратить кровопролитие. Эта девушка на себе познала, как жестока жизнь в Тарне. Взгляните на нее!
И люди смотрели на Лару, которая спокойно разливала вино кал-да, помогая служанкам.
— Она будет хорошо править, — сказал я.
— Мы сражаемся против нее, — ответил Крон.
— Нет, вы сражаетесь против жестоких законов Тарны, сражаетесь за чувство собственного достоинства, а не с этой девушкой.
— Мы сражаемся с золотой маской, — крикнул Крон, ударив огромным кулаком по столу.
Это привлекло внимание всей комнаты. Глаза всех людей обратились к нам. Лара грациозно поставила поднос кал-да, подошла и встала преред Корном.
— Я не ношу больше золотую маску, — сказала она.
И Корн посмотрел на прекрасную девушку, стоявшую перед ним с такой грацией и достоинством. В ней не было ни капли надменности, жестокости или страха.
— Моя татрикс, — прошептал он.
Мы шли через город. Улицы бурлили, как серые реки, заполненные повстанцами, вооруженными чем попало. И грозный гул этой реки доносился до дворца татрикс. Это была медленная грозная неумолимая песня. Это была песня крестьян, гимн земле, дающей жизнь планете, и гимн революции, дающей жизнь всем обездоленным людям Тарны.
Во главе этой странной процессии шли пятеро — Крон, вождь повстанцев; Андреас, поэт; я, воин города, опустошенного и проклятого Царствующими Жрецами, и девушка с золотыми волосами, которая больше не носила золотую маску, которая познала любовь и кнут — бесстрашная и великолепная Лара, истинная татрикс Тарны.
Защитникам дворца Дорны, который был ее последним оплотом, было ясно, что все решится сегодня с помощью меча. Повстанцы отказались от тактики засад, собрали все силы в кулак и теперь идут на последний штурм дворца.
Широкая извилистая улица вела нас к дворцу. Она постепенно сужалась, а стены по ее бокам становились все выше и выше. Повстанцы с песней шли вперед. Сквозь кожу сандалий ощущались булыжники мостовой.
Мы еще не достигли дворца, когда увидели перед собой двойной вал, перегораживающий улицу. Второй вал баррикады был выше первого, так что с него можно было обстреливать штурмующих первый вал. Длина баррикады было около 50 футов.
Я приказал всем остановиться, а сам, прикрывшись щитом и держа наготове копье, приблизился к валу.
На крыше дворца, который виднелся вдали, я увидел голову тарна и услышал его крик. Тарны были малоэффективны в уличных боях. Многие повстанцы были вооружены луками и арбалетами, так что птица не могла подлететь достаточно близко, чтобы пустить в ход свои страшные когти.
А обстреливать с воздуха толпу было бесполезно, так как люди, увидев в небе тарна, мгновенно рассыпались по проходным дворам и появлялись на улице совсем в другом месте. Конечно, отряды повстанцев могли бы перемещаться по улицам, сомкнув ряды и прикрывая голову щитами, подобно римским легионам, но для этого требовалась железная дисциплина, которой у повстанцев не было, да и не могло быть.
Подойдя к валу на расстояние сотни ярдов, я опустил на землю щит и копье, что означало предложение начать переговоры.
На валу показался высокий человек и сделал то же самое.
Хотя на нем был голубой шлем, я сразу узнал Торна.
Я подошел ближе к валу.
Этот путь, казалось, длился целую вечность.
Шаг за шагом приближался я к баррикаде, внимательно следя за ее защитниками, чтобы не попасть в ловушку. Если там командует Дорна Гордая, а не Торн, который был членом касты Воинов, то я был уверен, что чей-то арбалет уже нацелен на меня.
И, наконец, когда я, целый и невредимый дошел до первого вала, то понял, что хотя Дорна Гордая правит Тарной и сидит на золотом троне, здесь руководит Торн.
— Тал, воин, — сказал Торн, снимая шлем.
— Тал.
Торн как-то изменился со времени нашей встречи. Глаза его стали веселее и чище, располневшая фигура подобралась и на ней рельефно выделялись мышцы, красноватые прожилки на желтом лице почти исчезли. Война явно пошла ему на пользу. Слегка раскосые глаза смотрели на меня.
— Жаль, что я не убил тебя на Колонне Обмена, — тихо сказал Торн.
Я заговорил громко, чтобы меня могли слышать воины за валом.
— Я пришел по поручению Лары, истинной татрикс Тарны. Сложите оружие. Пусть не льется понапрасну кровь людей города. Я прошу это от имени Лары и от имени города Тарны. Вы клялись в верности Ларе, а не Дорне Гордой!
Я почувствовал замешательство людей за валом.
Торн тоже заговорил громко, чтобы было слышно всем.
— Лара мертва. Дорна — татрикс Тарны!
— Я жива! — послышался голос за мной.
Я обернулся и с изумлением увидел Лару, которая стояла позади меня. Если ее убьют, то все мои надежды на окончание кровопролития рухнут. Начнется жестокая гражданская война.
Торн посмотрел на девушку и я был восхищен его самообладанием. Ведь под этим внешне спокойным лицом скрывалась буря страстей. Он никак не ожидал увидеть Лару в рядах повстанцев.
— Это не Лара, — холодно сказал он.
— Я — Лара.
— Татрикс Тарны носит золотую маску, — презрительно фыркнул Торн.
— Татрикс Тарны, — гордо ответила Лара, — больше никогда не оденет золотую маску.
— Где ты взял эту потаскушку, обменщик?
— Я купил ее у работорговца, — ответил я.
Торн рассмеялся.
— У того самого, которому ты продал татрикс, — добавил я.
Торн больше не смеялся.
Я крикнул солдатам:
— Я вернул эту девушку — вашу татрикс — на Колонну Обмена и передал ее в руки капитана Торна и Дорны Гордой. И там меня предательски схватили и бросили в шахты Тарны. А Лару они продали работорговцу Тарго за пятьдесят серебряных монет.
— Это ложь! — крикнул Торн.
Я услышал, как кто-то крикнул:
— Дорна Гордая носит ожерелье из серебряных монет!
— Дорна Гордая получила это серебро за то, что заковала вашу татрикс в рабские цепи! — крикнул я.
— Он лжет! — крикнул Торн.
— Вы сами слышали как он пожалел, что не убил меня на Колонне Обмена! Вы знаете, что я похитил татрикс из Дома Развлечений, так зачем же мне было подниматься на Колонну Обмена, если я не хотел бы вернуть татрикс ее народу?
Из-за баррикады послышался голос:
— Почему ты не взял на Колонну побольше солдат, капитан Торн?
Торн злобно оглянулся.
Я ответил за него:
— Разве непонятно? Он хотел, чтобы все осталось в тайне и Дорна заняла трон.
На валу появился еще один человек. Когда он снял шлем, то я сразу же узнал того самого юного воина, который лежал раненый на стене.
— Я знаю этого воина, — крикнул он, указывая на меня.
— Это уловка, чтобы сбить вас с толку! — крикнул Торн. — Назад, на место!
На гребень вылезли и другие воины, чтобы самим посмотреть на меня.
— Назад! — кричал Торн.
— Воины! — крикнул я, — вы клялись служить городу, его стенам, его татрикс! Так и служите ей!
— Я буду служить настоящей татрикс, — крикнул юный воин.
Он спрыгнул с баррикады и положил свой меч у ее ног.
— Возьми свой меч, воин, — сказала она, — возьми и служи Ларе — настоящей татрикс Тарны.
— Я буду служить, — сказал он.
— Я беру свой меч и буду служить Ларе, татрикс Тарны.
Он поднялся и отсалютовал девушке.
— Виват, татрикс, — крикнул он.
— Почему ты уверен, что это она? — спросил кто-то.
Торн молчал, ибо как он мог утверждать, что это Лара, если предполагалось, что он никогда не видел ее лица, скрытого под золотой маской.
— Это я! — крикнула Лара. — Есть ли здесь кто-нибудь, кто присутствовал в комнате Совета, слышал мой голос и мог бы теперь опознать его?
— Это Лара! — крикнул один из воинов и снял шлем, — я узнаю ее!
— Я тоже узнала тебя, — сказала она. — Ты — охранник Северных ворот и чемпион Тарны по метанию копья.
Еще один воин снял шлем.
— А ты — Тан, — сказала она, — тарнсмен, раненный на войне с Тентисом за год до того, как я взошла на трон.
Еще один воин вышел вперед и обнажил голову.
— Тебя я не знаю.
— Меня ты и не можешь знать. Я наемник, поступивший на службу во время восстания.
— Это Лара! — крикнул один из воинов, затем спрыгнул с баррикады и бросил свой меч к ее ногам.
Она подняла и вернула солдату его оружие.
Баррикада начала разваливаться прямо на глазах. Торн незаметно исчез со стены.