— Розалинда Брендон-Смит, — медленно повторил имя Тис. — Должен сказать, что мы совсем не в восторге от того, как было произведено вскрытие ее тела.
— Мы следовали всем стандартным инструкциям, — вмешался начальник охраны. — Осмотр проводили в лаборатории пятого уровня, в защитных костюмах, с последующим сжиганием трупа и дезинфекцией всех помещений внутри периметра, определенного правилами безопасности.
— Меня беспокоит краткость отчета патологоанатома, мистер Най, — сказал Тис. — Несмотря на это, я обнаружил там несколько вещей, которые меня озадачили. Например, насколько я понял, мозг Брендон-Смит в прямом смысле слова взорвался. Но в этот момент она была заперта в изоляторе, где ей не могли оказать медицинскую помощь.
— Мы не знали, что она заразилась Х-гриппом, — сказал Сингер.
— Как такое возможно? Ее поцарапал зараженный шимпанзе. Вне всякого сомнения, в ее крови должны были образоваться антитела.
— Нет. С момента появления антител до наступления смерти… ну, этот период может быть очень коротким.
Тис нахмурился.
— Похоже, настолько коротким, что это вызывает тревогу.
— Вы не должны забывать, что человек впервые стал жертвой Х-гриппа. И надеюсь, в последний. Мы не знали, чего следует ждать. А данный штамм был особенно вирулентным. К тому моменту, когда пришли положительные результаты анализа крови, она была мертва.
— Кровь. Еще одна странность в отчете. Очевидно, перед смертью она страдала от сильного внутреннего кровотечения. — Тис заглянул в папку и нежно провел пальцем по одному абзацу. — Смотрите, ее органы были практически залиты кровью. Здесь говорится, что причиной является разрыв сосудов.
— Несомненный симптом заражения Х-гриппом, — сказал директор. — Мы про него знаем. Лихорадка Эбола делает то же самое.
— Но в актах вскрытия обезьян, которые мне предоставили, ничего не говорится об этом симптоме.
— Очевидно, вирус воздействует на человека не так, как на шимпанзе. В этом нет ничего необычного.
— Возможно, и нет. — Тис перевернул несколько страниц. — Но в отчете есть и другие удивительные вещи. Например, в мозгу Брендон-Смит обнаружен высокий уровень определенных трансмиттеров.[45] Если быть точным, допамина[46] и серотонина.[47]
Директор развел руками.
— Думаю, еще один симптом Х-гриппа.
Следователь закрыл папку.
— И снова должен вам заметить, что у обезьян такого высокого уровня не было.
Сингер вздохнул.
— Мистер Тис, что вы хотите сказать своими вопросами? Мы все прекрасно понимаем, как опасен данный вирус, и пытаемся его нейтрализовать. У нас есть ученый, Ги Карсон, который занимается только этой проблемой.
— Карсон. Да. Тот, кто сменил Франклина Барта. Бедняга доктор Барт в настоящий момент находится в лечебнице Фезервуд-парк. — Тис наклонился вперед и понизил голос. — И вот еще одна странность. Я разговаривал с доктором Фоссом, который является в настоящий момент лечащим врачом Франклина Барта. У него тоже кровоточат сосуды. А уровень допамина и серотонина невероятно повышен.
В комнате воцарилось молчание.
— Господи, — проговорил Сингер, и в его глазах появилось задумчивое выражение, словно он что-то высчитывал.
Тис поднял вверх палец.
— Но у Барта нет антител Х-гриппа, а с тех пор, как он покинул «Маунт-Дрэгон», прошло несколько недель. Значит, он не заразился этой болезнью.
Напряжение в кабинете заметно спало.
— Выходит, это совпадение, — сказал начальник охраны и откинулся на спинку дивана.
— Маловероятно. Вы работаете здесь с другими патогенами?
Директор комплекса покачал головой.
— У нас имеются обычные вирусы в замороженном виде — вирус Марбург, геморрагической лихорадки Эбола, лихорадки Ласса, — но ни один из них не вызывает помутнения рассудка.
— Совершенно верно, — подтвердил следователь. — И больше ничего?
— Абсолютно ничего.
Тис повернулся к главе службы безопасности.
— Что именно случилось с доктором Бартом?
— Доктор Сингер рекомендовал освободить его от работы в лаборатории, — спокойно ответил Най.
— Доктор Сингер? — переспросил следователь.
— Он стал слишком возбудимым, его сознание помутилось. — Директор помолчал. — Мы с ним дружили. Он был невероятно ранимым человеком, очень добрым и увлеченным. И хотя он мало об этом говорил, мне кажется, он сильно скучал по жене. Уровень стресса здесь исключительно высок… Нужно обладать определенной твердостью и жесткостью, которых у него не было. Это его и погубило. Когда я начал замечать у доктора Барта признаки неоправданной паранойи, я посоветовал отправить его в Центральный госпиталь в Альбукерке для наблюдения.
— Его погубил стресс, — пробормотал Тис. — Простите, что говорю это, доктор, но то, что вы мне описали, совсем не похоже на обычный нервный срыв. — Он посмотрел в свой открытый портфель. — Насколько мне известно, доктор Барт получил степень в медицинской школе университета Джонса Хоикинса за пять лет — иными словами, за половину времени, которое на это обычно требуется.
— Да, — подтвердил Сингер. — Он был… и есть блестящий ученый.
— Затем, судя по тому, что говорится в биографии доктора Барта, которую мне предоставили, он некоторое время работал в рамках медицинской ротации в отделении скорой помощи в гарлемской больнице Мейер, девятьсот сорок четыре, Ист-стрит, сто пятьдесят пять. Вы когда-нибудь бывали в том районе?
— Нет, — ответил Сингер.
— Полиция окрестила живущих там людей «картонные стаканчики». Мрачный намек на то, что жизнь в тех краях ценится не особенно высоко. Интерны называют смену, в которой работал доктор Барт, «особая тридцать шестая». Он находился в отделении скорой помощи тридцать шесть часов подряд, потом двенадцать отдыхал и возвращался на следующие тридцать шесть. И так три месяца, день за днем.
— Я этого не знал, — признался Сингер. — Он мало рассказывал про свое прошлое.
— Затем во время первых двух лет резидентуры[48] доктор Барт сумел написать четырехсотстраничную монографию «Метастаз». Потрясающая работа. В тот момент он одновременно находился в процессе очень тяжелого развода со своей первой женой.
Тис снова немного помолчал, а затем заговорил громче:
— И вы хотите сказать, что этот человек не смог справиться со стрессом?
Он издал лающий смешок, но веселье покинуло его лицо еще прежде, чем стихли звуки.
Сингер и Най молчали. Через некоторое время следователь встал.
— Джентльмены, не смею больше отнимать ваше время, — Он убрал магнитофон и папку в портфель. — Вне всякого сомнения, нам будет о чем еще поговорить, после того как я побеседую с вашим персоналом.
Он почесал облезающий нос и робко улыбнулся.
— Одни люди загорают, а другие сгорают, — сказал он. — Похоже, я отношусь ко второй категории.
Ночь опустилась на домик, обшитый белой вагонкой, на углу Черч-стрит и Сикамор-террас, в пригороде Кливленда под названием Ривер-Пойнт. Мягкий майский ветерок шелестел в листьях, далекий лай собаки и одинокий свисток поезда добавляли таинственности тихому кварталу.
Из стрельчатого окна на втором этаже падал совсем не теплый желтый свет, в отличие от окон других домов на улице. Он был приглушенного голубого оттенка, похожего на мерцание телевизора, но его отличало постоянство цвета и глубины. Прохожий, остановившийся под открытым окном, услышал бы тихое гудение и едва различимый медленный стук клавиатуры компьютера. Но на пустынной улице никого не было.
В комнате сидел маленький человечек. За спиной у него была голая стена с простой деревянной дверью; остальные стены занимали металлические стеллажи, до самого потолка заставленные невероятно ровными рядами электронных монтажных плат. Среди них тут и там попадались мониторы, системы матриц независимых дисковых накопителей и оборудование, которое многие правительства маленьких стран с удовольствием приобрели бы: сетевые анализаторы пакетов,[49] системы перехвата факсовых сообщений и изображений компьютерных экранов, специальные устройства для взламывания паролей, сканнеры сигналов мобильных телефонов.
Человечек поерзал в инвалидном кресле, и оно протестующе заскрипело. Высохшая рука потянулась к изготовленной на заказ клавиатуре, установленной у подлокотника, один искривленный палец пошевелился в голубом свете, затем начал нажимать на мягкие подушечки клавиатуры. Послышался тихий тон быстрого набора номера. На одном из металлических стеллажей ожил экран, и по нему поползли символы компьютерного кода, а затем появился маленький логотип компании.
Палец двинулся к ряду больших разноцветных клавиш и выбрал одну из них.
Безмолвные секунды превратились в минуты. Незнакомец в кресле не верил в то, что можно взломать компьютерную систему грубым методом смены алгоритма или прямой атаки. Вместо этого его программа внедрилась туда, где внешний траффик Интернета входил в корпоративную сеть, и подкладывала свою информацию в заголовки входящих в сетевой шлюз пакетов, таким образом полностью обходя систему паролей. Неожиданно экран ожил, и по нему побежали строчки цифр. Высохшая рука снова поднялась и начала печатать, медленно, затем немного быстрее, извлекая фрагменты шестнадцатеричного компьютерного кода, время от времени останавливаясь, чтобы получить ответ. Экран покраснел, на нем появились слова: «Онлайновые системы «Джин-Дайн» — техническое сопровождение», и короткий список опций.
Ему снова удалось обойти брандмауэр компании.
Недоразвитая рука поднялась в третий раз и включила две программы, которые будут работать в симбиозе. Первая поставит временную «заплатку» на один из файлов операционной системы, маскируя работу другой таким образом, что она будет выглядеть как невинный агент сетевой поддержки. Тем време