Ученый устало оперся на шкаф. Он начал понимать, что означало их сегодняшнее открытие, и его обдало жаром.
— Проклятье, Сюзанна, — выдохнул он. — Наконец-то мы сумели решить проблему! Теперь остается лишь изменить процесс фильтрации. Конечно, это может занять некоторое время, но мы знаем, кто виновник всех неудач. Х-грипп будет как новенький.
Он уже представлял себе выражение лица Скоупса. Ассистентка молчала.
— Ты со мной согласна? — нетерпеливо спросил Карсон.
— Да, — ответила де Вака.
— Так в чем же дело? Почему у тебя такое мрачное лицо?
Она пристально посмотрела на Карсона.
— Мы выяснили, что процесс фильтрации привел к мутации протеиновой оболочки Х-гриппа. Черт возьми, мне бы очень хотелось знать, какое влияние он мог оказать на неокровь?
Карсон с недоумением посмотрел на нее.
— Сюзанна, а кого это интересует?
— И ты еще спрашиваешь? — вспыхнула де Вака. — Неокровь может быть дьявольски опасной!
— Но у нас нет никаких оснований так думать. Нам известно лишь, что процесс фильтрации привел к изменению молекулы вируса. И мы не знаем, нужна ли такая же степень чистоты для гемоглобина, как для Х-гриппа.
— Тебе легко так говорить, саrbon. В твои вены не попала неокровь.
Карсон постарался сдержать гнев. Эта женщина намерена испортить величайший триумф его жизни.
— Сюзанна, задумайся хотя бы на минуту. Барт тестировал неокровь на себе и выжил. У КК проверяет препарат уже несколько месяцев. Если бы кто-то заболел, мы бы об этом услышали. И у Тиса была бы информация на этот счет. Можешь не сомневаться, власти тут же наложили бы на неокровь запрет.
— Никто не заболел? Тогда скажи мне, где сейчас Барт? В проклятой больнице, вот где он теперь!
— Нервный срыв случился с ним намного позже того, как он ввел себе неокровь.
— Возможно, какая-то связь существует. Может быть, препарат расщепляется после долгого пребывания в теле человека или есть какие-то другие причины. — Она с вызовом посмотрела на него. — Я хочу знать, какое влияние оказывает фильтрация на неокровь.
Ученый тяжело вздохнул.
— Послушай, сейчас семь тридцать утра. Мы только что совершили один из величайших прорывов в истории «Джин-Дайн». И я едва держусь на ногах. Сначала я намерен сообщить о нашем открытии Сингеру. Затем я приму горячий душ и отправлюсь на заслуженный отдых.
— Отправляйся за своей золотой звездой, — резко ответила ассистентка. — А я останусь здесь и завершу начатое.
Она выключила машину, резким движением отсоединила кислородный шланг защитного костюма, повернулась к мужчине спиной и решительно вышла в коридор. Карсон посмотрел ей вслед и услышал в интеркоме голоса коллег, сообщавших о своем появлении в лаборатории. Начинался рабочий день. Ученый чувствовал страшную усталость. Пусть де Вака возится с неокровью, сколько пожелает. А он намерен принести хорошую новость.
Карсон вышел наружу, с наслаждением вдыхая прохладный утренний воздух. Он ощущал не только усталость, но и возбуждение. Ученый знал, что впереди его ждут новые препятствия. Тем не менее он вышел на финишную прямую.
Он вернулся в административное здание и легко взбежал по лестнице. В дальнем конце коридора он видел распахнутую дверь кабинета Сингера; яркий свет отражался от белых поверхностей.
Карсон вошел и увидел, что директор сидит возле камина. Перед Сингером, спиной к Карсону, стоял мужчина с волосами, собранными в хвост, и в шляпе для сафари.
Директор поднял голову.
— А, Ги. У нас с мистером Наем срочное совещание.
Карсон шагнул вперед.
— Джон, есть нечто, о чем вы…
Начальник охраны резко повернулся к нему и нетерпеливо взмахнул рукой.
Сингер наклонился над кофейным столиком и поправил журнал.
— Пожалуйста, Ги, лучше в другой раз.
— Доктор Сингер, это очень важно.
Директор вновь посмотрел на Карсона, и на его лице появилось недоуменное выражение. Ученый с удивлением обнаружил, что глаза Сингера покраснели и вообще он выглядит плохо. Казалось, директор его не услышал; он молча взял со стола малахитовое яйцо и начал вертеть его в руках.
Най скрестил руки на груди и мрачно посмотрел на Карсона.
— Ну и что же, черт подери, такого важного произошло? — спросил он.
Карсон смотрел, как Сингер тщательно устанавливает яйцо на прежнее место. Затем его руки стали методично поправлять все стоящие на столе предметы.
— Карсон? — резко сказал Най.
Директор посмотрел на посетителя так, словно только сейчас вспомнил о его присутствии. Его глаза слезились.
И в памяти Карсона вдруг возникли другие образы. Привычка Брэндон-Смит постоянно потирать ладонями бедра. Всегда аккуратно расставленные безделушки у нее на столе. И Вандервэгон, методично поправлявший приборы на скатерти в тот вечер, перед тем как он выколол себе глаз.
Глаз. Еще одна деталь: у всех были покрасневшие глаза.
Неожиданно все стало до ужаса очевидным.
— Это может подождать, — сказал ученый и шагнул к двери.
Най молча смотрел ему вслед. Как только Карсон вышел, он аккуратно прикрыл за ним дверь.
В полутемном кабинете в институте Скоупс тщательно мыл руки. Потом он принялся нетерпеливо расхаживать взад и вперед, дожидаясь, когда прилетит вертолет и доставит его в Бостон. Из его комнаты открывался превосходный вид на Атлантику, но сейчас тяжелые шторы были задернуты.
Неожиданно Скоупс замер на месте. Затем он сделал несколько быстрых шагов, открыл ноутбук и подсоединился к сети. Скоупс знал, что из института, обладая кодом доступа, можно войти в систему «Джин-Дайн».
Последние несколько дней в голове у него вертелась какая-то мысль; беседа с репортером из «Глоуб» позволила ему ее вычленить. Все было очевидно с самого начала, учитывая качество информации о Брэндон-Смит и Х-гриппе, которой обладал Левайн. У него был человек в «Джин-Дайн», а не в УКК или управлении охраны труда. Но от внимания Скоупса ускользнуло время появления информации у Левайна.
Ему стали известны детали об Х-гриппе, которые не сумел отыскать до прибытия в «Маунт-Дрэгон» даже пронырливый следователь. Левайн выливал свои помои во время шоу Сэмми Санчеса, когда Тис еще продолжал вести расследование в Нью-Мексико. К тому же из комплекса невозможно позвонить по междугородному телефону. Связь осуществлялась только через сеть «Джин-Дайн». Тут не могло быть ни малейших сомнений — он сам об этом позаботился.
Следовательно, Левайн получал информацию от своего источника в компании — возможно, его шпион находился даже в «Маунт-Дрэгон». Получалось, что Левайн сумел сделать невозможное — проникнуть в киберпространство «Джин-Дайн».
Войдя в сеть, Скоупс начал быстро и сосредоточенно работать. Уже через несколько минут он оказался в секторе, куда имел доступ только он. Здесь он держал руку на пульсе всей организации: терабиты информации, содержащие каждое слово каждого проекта, электронная почта, программные файлы и разговоры в режиме онлайн всех работников «Джин-Дайн» за последние двадцать четыре часа. Нажав еще несколько клавиш, он переместился через свой персональный сектор к специальному серверу, содержащему единственное обширное приложение, которое он, повинуясь капризу, назвал «шифропространство».
На маленьком мониторе его компьютера материализовался необычный ландшафт. На земле таких не существовало; он был слишком сложным и симметричным, чтобы его создал человеческий разум. Перед Скоупсом открылся виртуальный мир шифропространства «Джин-Дайн». Приложение обладало прямыми связями с оперативной системой компании и преобразовывало потоки информации, содержание памяти, вообще любые активные процессы в систему фигур, теней и звуков. В динамике ноутбука зазвучал странный шум, напоминающий долгие музыкальные ноты. Для непрофессионала такой ландшафт выглядел бы причудливым и сюрреалистичным, но для Скоупса, любившего бродить по этим удивительным джунглям по ночам, он был таким же привычным, как садик за домом из его детства.
Глава корпорации перемещался по своему миру, смотрел, слушал и наблюдал. На мгновение ему захотелось отправиться в специальное место — самое секретное, — но он решил, что сейчас у него нет на это времени.
Внезапно Скоупс выпрямился и вздохнул. В ландшафте появилось что-то неправильное. Невидимая нить давала о себе знать тем, что скрывала какие-то элементы. Как только Скоупс ее пересек, диковинная музыка стихла. Он оказался в туннеле пустоты, полного отсутствия данных, черной дыре шифропространства. Скоупс сразу понял, что это такое — тайный канал утечки данных, ставший видимым только из-за того, что он слишком хорошо спрятан. Тот, кто его программировал, был невероятно умен. Левайн с этим бы не справился. Он обладал блистательным умом, но Скоупс знал, что умение обращаться с компьютером всегда было самой слабой его стороной.
Значит, Левайну кто-то помогал.
Скоупс выбрал один из своих тайных инструментов, невидимое реле, и приготовился к проникновению в канал. Медленно, с величайшей осторожностью он начал следовать вдоль нити, повторяя все хитрые изгибы тропы, методично двигаясь к скрытой цели.
Карсон нашел свою ассистентку за работой в лаборатории «С». Она вытащила из холодильника небольшую колбу с неокровью и поставила на лабораторный стол.
— Ты отсутствовал восемь часов, — послышался ее голос по внутреннему каналу связи. — Летал в Бостон на церемонию награждения?
Ученый подошел к своему стулу и устало сел.
— Я был в архиве библиотеки, — ответил он.
Де Вака развернула монитор своего компьютера к Карсону.
— Взгляни сюда.
Карсон довольно долго сидел совершенно неподвижно. Наконец он повернулся к экрану. Больше всего на свете ему не хотелось видеть, что обнаружила ассистентка.
На мониторе находилось изображение двух фосфолипидных капсул. Одна казалась идеально гладкой. На поверхности второй виднелось множество уродливых разрывов — очевидно, в этих местах нормальное расположение молекул было нарушено.