– И что?
– По косвенным данным, именно так вёл себя перед смертью ещё один человек.
– Какой?
– Это было больше тридцати лет назад. Почти сорок.
– А. Опять. Архивное дело?
– Это мой хлеб.
Смуров, ворча себе под нос, вдавил сигарету в пепельницу.
Поковыряться в деле марафонца было бы соблазнительно. Тем более что сейчас особо других дел нет. Но вот одна загвоздка.
Если за результатами экспертизы пойти к Долинину – тот сразу поймёт, что ему хотят развалить стройную схемку. Ни за что не даст. Более того – все меры предпримет, чтобы Смурову это дело не досталось никогда в жизни. Знает, поганец, что официально заходить Смуров не станет, смысла нет. Начальство быстро остудит его пыл. Потому что начальство думает точно так же, как Долинин: дело закрыто, никто ни на что не жалуется, так какого ж рожна тебе, Смуров, ещё надо?!
– Держи, – Смуров сунул Бурлакову в руку ключи.
– Зачем?
– Сядь в машину. Не отсвечивай. Скоро выйду.
– И?
– Съездим. Кой-куда.
Разжёвывать Смуров был не в настроении. Толкнул дверь и вышел на лестницу.
030. Прошлое. Ночь с 30-го на 31-е января 1988 года
Сквозь сон Нинель показалось, что кто-то выбрался из палатки. Но думать об этом не было сил. Остатки их ушли на то, чтобы обустроиться в спальнике.
Холод тянет из организма энергию не меньше, чем это делает физическая нагрузка. Холод – штука жестокая, привыкнуть к нему нельзя. А человек слаб. Он лишён меховых покровов, крепких клыков, могучих мышц. Природа не приспособила его к житью на холоде, в обжигающей пустыне, под водой и в космическом пространстве. Однако человек тем и отличается от животного, что подачек от природы не ждёт. Всего, чего хочет, он добивается сам.
Летает выше и быстрее самых быстрых птиц. Опускается на глубину, которая не снилась многим морским животным. Поднимается на такую высоту, где птицы уже не летают – не могут существовать в разреженном воздухе.
А человек существует. Он упорен. Ни на день, ни на мгновение не прекращает двигаться вперёд.
"Человек – это звучит гордо!"
Так воспитывали Нинель родители, счастливые шестидесятники, и этот лозунг стал главным в её собственной жизни. За двадцать прожитых лет Нинель ни разу в нем не усомнилась.
Быстрее! Выше! Сильнее! День ото дня, вперёд и вверх. Человек умнее природы. Сильнее холода… Так думала Нинель ещё неделю назад. А сейчас вдруг пришло понимание – природе есть чем удивить венец своего творения. Который, собственно, и звание-то венца присвоил себе сам.
«С чего мы взяли, что знаем всё? – сжавшись в комок, стараясь не упустить вовне ни крохи тепла, думала Нинель. – Что мы, люди, умнее и сильнее всего сущего? Ведь если бы это было так, я бы понимала сейчас, что происходит. Чей тяжёлый взгляд неотрывно следит за нами, почему мне так тревожно и страшно. Почему я постоянно, с минуты на минуту жду, что случится что-то плохое? Я ужасно устала, мне хочется спать, но это чувство не даёт забыться. И сон пришел тяжёлый. Предощущение неминуемой беды…»
Нинель казалось, что она успела проснуться. Буквально на мгновение раньше, чем услышала странный, ни на что не похожий хруст и отчаянный крик.
При слове "лавина" большинство людей представляет бурлящую снежную массу, с бешеной скоростью несущуюся с горы вниз. Такие лавины показывают в кино и рисуют на картинках.
Лавина, которая сошла на их палатку, была другой. Снежный пласт площадью в пять квадратных метров и весом около двух тонн ни с того ни с сего тронулся и поехал. Неспешно, как катился бы под небольшим уклоном снятый с ручника грузовик. И эффект произвёл тот же – ребят, лежащих со стороны, на которую пришлась основная масса, раздавило в лепёшку.
Игорь и Люба не успели даже вскрикнуть. Закричал, но тут же умолк Валерка. Потом закричал Рувим. А потом лавина добралась до Нинель – и остановилась. Нинель досталось меньше всех, ей раздавило правую руку, два ребра и стопу.
Не потому, что духи гор сжалились над ними – о, нет! Духам просто хотелось разнообразия.
031.
Наши дни. Москва
Сидя на пассажирском сиденье, Тимофей мрачным взглядом сверлил крышку бардачка.
Всё было не так. Абсолютно всё. Как будто какие-то высшие силы над ним издевались. Он поступил совершенно правильно, отправив Веронику в Екатеринбург, собирать материал. Здесь, в Москве, не должно было происходить ничего общего с тем делом!
Но – произошло. Наверное. Почему погиб этот бегун – о котором, кстати, ему рассказала именно Вероника? Какая связь с теми давними событиями?
Хуже всего было то, что Вероника отсутствовала, а ответы требовались срочно. Других помощников такого уровня у Тимофея не было. Был Вован, но уровень Вована… Его максимум – это актёрство. Впрочем, вряд ли Вован при помощи актёрства сможет выпросить даже одну конфетку у Вилли Вонки. Не говоря уж о результатах экспертизы.
В который уже раз Тимофей пожалел, что в число талантов Вероники не входит способность раздваиваться. Теперь ему самому придётся взаимодействовать со Смуровым. После небольшой беседы Тимофей уже ощущал себя выжатым лимоном. Чужие люди – это всегда стресс…
– Ты отправил её туда одну.
Тимофей вздрогнул. Повернул голову.
На водительском месте сидела Габриэла. Маленькая, такая, какой она была в тот год, когда они вместе расследовали убийство Штефана.
– Это что, галлюцинация? – спросил вслух Тимофей.
– Это – свинство, – отрезала Габриэлла. – Она не знает, что и подумать. То ты везёшь её на острова, то гонишь от себя чёрт-те куда. А когда она звонит и просит приехать, ты толкаешь к ней этого проклятого опера.
– Какого опера? И почему проклятого?
– Потому что он её у тебя уведёт! Что непонятного? – Габриэлла положила руки на рулевое колесо и сделала вид, будто управляет машиной. – Когда ей плохо – он рядом. А ты всегда где-то далеко. Упускаешь шансы один за другим.
– Мне ни к чему такие шансы, – возразил Тимофей.
– Да? Почему тогда я говорю об этом?
– Это ведь ты говоришь. Откуда мне знать.
– Мёртвая девчонка может что-то знать?
Габриэла в один миг стала взрослой. В оранжевом комбинезоне. Из глазницы торчит отвёртка.
– Не обманывай себя, Тим, – улыбнулась Габриэла, несмотря на отвёртку. – Наверное, ты просто не так уж сильно отличаешься от людей, как привык думать.
Хлопнула дверь. Тимофей дёрнулся и открыл глаза.
– Чего? – покосился на него Смуров, сидящий на водительском сиденье. – Так смотришь. Будто я тебя на органы. Продавать повезу.
– Я уснул…
– Бывает. – Смуров завёл двигатель и включил передачу.
– Мне приснился сон.
– И такое бывает.
– Со мной – нет.
Смуров молчал, выезжая с парковки. Тимофей тоже молчал, пытаясь прийти в себя. Но голова словно превратилась в огромный колокол. Пустой и звонкий.
– Я могу попросить у вас сигарету?
– Это же слабый. Стимулятор.
– Более сильные вне закона.
Смуров молча протянул мятую пачку. Потом – зажигалку. Приоткрыл окно со стороны пассажира.
Когда Тимофей закурил, Смуров не выдержал:
– Ты это. По видеоурокам учился? Курить?
Тимофей набирал дым в рот, задерживал его там и выпускал.
– Никотин попадает в кровь через слизистую. Наполнять дымом лёгкие не обязательно.
– Господи… Ты человек вообще?
– Уже не знаю. – Тимофей выбросил в окно наполовину скуренную сигарету и, скривившись, закрыл окно.
– Полегчало?
– Нет.
032. Наши дни. Екатеринбург
Утром, спустившись в столовую на завтрак, Вероника даже по сторонам посмотреть не успела – Саша уже подошёл. Бодрый, свежевыбритый и держащий в руке картонный стаканчик с кофе.
– Я тебе капучино взял. Будешь?
– Да, спасибо! Откуда это?
– В автомате купил, тут через дорогу отделение банка. В столовке бурду дают, как обычно… Я вон там столик занял, – Саша махнул рукой. – Иди, садись. Что тебе из еды принести?
Усаживаясь за стол, Вероника подумала, что и не припомнит, когда за ней в последний раз так ухаживали.
– Какие планы? – Саша отрезал кусок яичницы.
Вероника вздохнула.
– Грандиозные. Надо ехать к чёрту на рога, разговаривать с шаманкой. Выспросить, что рассказывал дед этой тетки сорок лет назад.
– Понял. А к чёрту на рога – это куда конкретно?
– Да чуть ли не к самой горе Мертвецов. Шаманка в посёлке живёт, отсюда больше ста километров. Я пока не решила, брать машину напрокат или общественным транспортом добираться.
– Машину. Ко времени привязаны не будем.
Вероника приподняла брови:
– Не будем?
– Ну да. Или ты думала, я тебя одну брошу?
– Думала, что такое событие, как отпуск, можно провести гораздо интереснее.
– А кто тебе сказал, что мне не интересно? Никогда раньше архивными делами не занимался.
На это у Вероники не нашлось, что возразить. Да честно говоря, не очень и хотелось. Отправляться в дикий посёлок к мутной шаманке, на которую на экране-то смотреть неуютно, в компании Саши – куда спокойнее, чем одной.
Через час они взяли машину. Саша, ни о чём Веронику не спрашивая, уселся за руль. Она с облегчением выдохнула. Не любила водить в незнакомых местах.
– А сколько добираться от этой твоей шаманки до горы Мертвецов?
Вероника сверилась с навигатором.
– Около трёх часов.
– Так может, сначала туда заедем? На гору? По времени успеваем.
– Зачем?
– Да просто так. Вдруг духи попадутся, сразу и оприходуем.
Вероника пожала плечами:
– Ну, можно. Чтобы уж два раза не таскаться.
По дороге несколько раз начинался дождь, но когда они прибыли на место, закончился. Место, указанное навигатором, оказалось небольшой парковочной площадкой. На ней грустили потрепанный уазик и пара автомобилей поприличнее.
Не успели Вероника и Саша выйти, как из уазика выскочил водитель, парень в красном пуховике.
– Экскурсию не желаете? Доставлю прямо к горе, а то пешком идти долго! На своей машине вы там не проедете.