– К реке, – повторил Гилмор слова Тэйта.
У воды, а вернее, в воде след ожидаемо терялся. Но на берегу обнаружилось свежее кострище.
Спешившись первым, управляющий присел у выжженного круга.
– Одежду сжег, – проговорил то ли утверждая, то ли спрашивая.
– Похоже. – Опустившись рядом, Тэйт разворошил пальцами пепел.
– Хорошо выгорело. Керосином полил?
Тэйт понюхал ладонь:
– Нет. Не керосином, не маслом, не спиртом… Даже странно.
Ткань горит хорошо, но сухая, а не вымокшая в крови. Да и не выгорает до такой степени.
Он снова погрузил пальцы в пепел, надеясь отыскать хоть сколько-нибудь сохранившиеся лоскутки, но вместо них вынул закопченный металлический кругляш. Отер о штаны и без слов протянул Гилмору.
Управляющий рассмотрел находку и стиснул зубы, так что рыжие усы вздрогнули, а на скулах заходили желваки. Но голос звучал с прежним спокойствием:
– Благодарю, мистер Тиролл.
Металлическую пуговицу с гербом Южной железной дороги он спрятал в карман. Не такими уж нелепыми оказались его подозрения.
Берег осмотрели. Что-либо найти не надеялись и не нашли. А на противоположном, куда перешли вброд, обнаружились следы. Волчьи. И столько, словно большая стая спускалась ночью с гор и шла к реке, обходя конюшни, овчарни и людские жилища, только для того, чтобы вытоптать росший у воды тростник.
– Странные дела у нас творятся, – произнес Гилмор, многозначительно выделив слово «дела». Именно так, во множественном числе. Потому что убитые лошади и пуговица – это сегодня. А вчера – бомбы в гроте под храмом. – Мы, кажется, собирались наведаться на склад, мистер Тиролл? Остальные свободны.
Железнодорожники, так и не понявшие, зачем их тащили сперва на ферму, а после к реке, покивали, но не разбрелись. Дорога к лагерю вела лишь одна, так что и ехали по ней все вместе, к хорошо скрываемому неудовольствию Гилмора. Если он и хотел о чем-то поговорить с Тэйтом, то сделать это собирался без свидетелей, и половину пути они преодолели молча. Но когда с пригорка открылся вид на пестрые палатки и вагончики, в стороне от которых ленивым удавом растянулся на тупиковой ветке поезд Роско, блестевший на солнце лакированным деревом, стеклом и металлом, управляющий остановил коня и тихо выругался в усы.
– Что? – Тэйт притормозил Нелли и тоже посмотрел на поезд.
– Вопрос скорейшего возобновления работ до сих пор является приоритетным. – Сухая выверенная фраза звучала продолжением ругательства. – А по вашим словам, миссис Данкан требуется перерыв в несколько дней после вчерашнего происшествия. И после сегодняшнего…
«И неизвестно, что произойдет завтра», – звенело тревожно в повисшей в душном воздухе паузе.
– Госпожа профессор собирается отправить отчет послезавтра, – сказал Тэйт. – Только я не знаю, к каким выводам она пришла.
Знал, но раньше времени раскрывать карты не стоило.
– Куда важнее, к каким выводам придут в столице, – отозвался Гилмор. – Но, думаю, с решением не затянут.
Как и рассчитывал Тэйт, новость управляющего обрадовала. Но не настолько, чтобы он забыл обо всех проблемах.
А во время посещения склада приоткрылись масштабы этих самых проблем.
– Двадцать, – сквозь зубы процедил Гилмор, склонившись с высоты своего роста к кладовщику, чтобы заглянуть в его перепуганное, покрывшееся испариной лицо. – Куда могли подеваться двадцать взрывных устройств, а? Четыре ящика, по пять в каждом… Куда?
Маленький тщедушный человечек отчаянно затряс вжатой в плечи головой.
– После поговорим, – рыкнул на него Гилмор. – Серьезно.
Схватил Тэйта за рукав и потащил к выходу. Алхимик не сопротивлялся.
– Слушайте внимательно, мистер Тиролл, – приказал управляющий, втолкнув его в узкий проход между складским сараем и вагончиком казначея. – Все, что вы сегодня узнали, разглашению не подлежит. Нигде. Ни с кем. Ничего. Не обсуждать.
– Ясно. Но…
– Никаких «но». С этим делом разберутся без вас.
– И все-таки… – Тэйт выдержал тяжелый взгляд, который кого-то другого раздавил бы в лепешку. – Позвольте обратить ваше внимание на один момент.
– Слушаю.
– Хочу сузить вам круг подозреваемых. Исключите буровзрывную бригаду и работавших с нами инженеров и техников.
– На каком основании?
– На таком, что специалист не будет использовать тяжелые и дорогие взрывные устройства без лишней необходимости. Например, если бы я минировал гору, взял бы всего один управляемый снаряд и десяток брикетов со взрывчаткой. Перевез бы это в обычной сумке, одним разом. Понимаете?
– Понимаю, – медленно кивнул Гилмор. – Учту.
– Если я могу быть еще чем-то полезен…
– Если можете – будете, – уверил его управляющий.
На том и разошлись. Гилмор направился в свой вагончик. Тэйт – в свой.
А с полдороги вдруг развернулся и под укоризненный вздох Нелли, шедшей за ним в поводу, снова вскочил в седло.
Вернулся к реке. Осмотрел еще раз волчьи следы и примятый тростник. Перебрался на другой берег и выгреб из кострища еще две пуговицы. Затем поехал к ферме Пекона. Обогнул загоны и спешился у деревянного забора, который сегодня уже видел, но с другой, внутренней стороны.
С внешней на струганых досках тоже темнели пятна высохшей крови, среди которых выделялся четкий отпечаток ладони с растопыренными пальцами. Большой ладони, больше, чем у Тэйта, – он сравнил.
Потом присел, раздвинул росшую под забором высокую траву и несколько секунд задумчиво смотрел на нарисованного кровью человечка. Хотя правильнее было бы сказать «гоблина».
«Откуда я знал, что он тут будет?» – спросил сам у себя Тэйт.
Ответа не нашел.
Зато спустя всего какой-то час нашел гоблина. Другого, не нарисованного.
Или это гоблин нашел его?
Глава 11
– Я нашел тебя, – хрипло прошептал гоблин. – Нашел…
Открывшиеся всего на миг янтарно-карие глаза снова заволокло туманом.
Пэт разжала пальцы, позволяя худой, похожей на скрюченную птичью лапку руке старика выскользнуть из ее ладони, и подняла пылающий гневом взгляд на мага.
– Вы… Да вы…
«Остолоп!» – закончила мысленно. Жаль, что Тэйт тогда не прибил этого идиота стулом.
– Вы его чуть не убили! – сказала, задыхаясь от негодования. – Как можно было додуматься прервать шаманский транс!
– Так кто ж знал-то? – виновато пробормотал мужчина, заставляя Патрисию схватиться за голову.
Кто знал?! Да что они вообще знают, эти горе-охранники? Где их откопали таких? Как могли доверить защиту уникального культурного объекта?
Пэт подумала, что обязательно задаст эти вопросы своим нанимателям.
– Не кипятись. – Отец похлопал ее по плечу. – Вот-вот пар из ушей пойдет. Глотни лучше. – Он снял с пояса небольшую плоскую фляжку и протянул ей. – Настоечка. Успокоительная.
Самогон, настоянный на травах. Но Пэт послушно сделала несколько глотков и занюхала лекарство пропахшим жареным луком рукавом. Нежданные посетители оторвали ее от готовки, возвращаться к которой теперь не было никакой охоты.
– Мне бы тоже… – Недомаг робко протянул руку.
«Касторки тебе! – со злостью подумала Пэт. – Чтобы понос мучил всю обратную дорогу к горе!»
После утра у Фло, волнений за дочь и откровений Тэйта Тиролла она надеялась провести остаток дня в тишине и покое. Подумать. Поработать. Испечь мясной пирог – вспомнила, как отец его любил…
Но недаром же говорят, что, если день не задался с утра, до ночи ничего хорошего не жди. Она только-только замесила тесто, накрыла его салфеткой, чтобы подошло, и взялась за начинку, как в дом ворвался один из магов, охранявших храмовую пещеру. Орал дурным голосом и требовал доктора. Хорошо бы – себе. Но нет, этот… не самый умный человек – где только таких учат? – втащил в дом гоблина. И не простого гоблина! Расшитое пестрыми узорами одеяние и орлиные перья в жестких, серых от седины волосах выдавали шамана племени. Причем хорошо знакомого в прошлом шамана. При других обстоятельствах Пэт искренне обрадовалась бы встрече с Эгери, которого не раз вспоминала, изучая храм, но сейчас старик был без сознания, а с первого взгляда показалось – и вовсе при смерти.
Из путаного рассказа недомага она узнала, что шаман пришел к пещере накануне вечером. Внутрь его доблестные охранники не впустили, но он и не рвался. Побродил у входа, а затем, как они думали, ушел. Но сегодня же, около полудня, когда маги обходили «вверенную территорию», у подножия противоположного склона они обнаружили гоблина неподвижно сидящим рядом с погасшим костром. Попытались «привести в чувство», а когда это не удалось, решили отвезти пострадавшего (от их действий!) старика в Фонси.
– С ним все будет в порядке, – успокоил отец, выставив за дверь раздражавшего Патрисию мага.
– Думаешь? – Она с тревогой всмотрелась в крючконосое лицо шамана.
Эгери уложили на старенькую кушетку в гостиной, и вылинявшее оливковое покрывало странно гармонировало по цвету со сморщенной кожей гоблина.
– Уверен, – серьезно сказал доктор Эммет. – Меня больше тревожит, ради чего старик такой путь в одиночку проделал. Года три уже в Фонси не появлялся. Да и другие из-за перевала Радуг – тоже. Говорят, мало их в племени осталось. Молодые поближе к людям перебираются. Старики… не вечные, сама понимаешь…
Пэт вздохнула. Горько было узнать, что еще одно племя гоблинов гибнет, отрываясь от исконных земель и могил предков, теряя свою историю и традиции.
Хлопнула входная дверь, отвлекая от размышлений, и тут же – Пэт даже не успела обернуться – за спиной послышались шаги.
– Стучать тебя не учили? – проворчал отец, первым увидев нового гостя.
– Учили, но давно, – усмехнулся в ответ Тэйт. Гость оказался уже не новым, а вернувшимся старым. – А что у вас… – Вошел в комнату, увидел Эгери и застыл удивленным изваянием.
Шаман дернулся и открыл глаза.
– Я нашел тебя, – прохрипел, глядя на алхимика, и снова провалился в беспамятство.
Удивленных изваяний в комнате стало три.