– Получилось? – пробормотала она, сама себе не веря.
– Еще нет, – ответил ей отец. – Но получится.
Он первым подбежал к упавшему великану, ощупал шею и подобрал оброненную им кость.
– Сюда все, быстро! Тэйт, цепляй тело. Портальщик…
Тим указаний не дожидался. Как только Тэйт накинул магический аркан на труп, открывшийся портал перебросил весь отряд обратно в горы.
Только-только Пэт видела перед собой заплаканное лицо Джил Пекон, подскочившей к ним в последний момент, и вот уже смотрит, как Шутник и Воин волокут Бобби в пещеру… То, что было когда-то Бобби…
– Пэтси, не спи! – подтолкнул в спину отец.
Воздух в пещере был таким же спертым, а у стены по-прежнему связанный сидел Карл Роско. Услыхав вернувшихся похитителей, он снова принялся скандалить, но, когда увидел принесенное ими тело, благоразумно стих.
Малыша уложили между алтарями рядом с углублением, куда вернули кость.
Затаили дыхание.
Пэт чувствовала, как подступают к горлу слезы. Ей было жалко добродушного увальня Бобби и рыжую дочку Джима Пекона. Жалко самого Джима и людей, которые без вины пострадали сегодня на его ферме. Ей было жалко себя, и отца, и Тэйта с Гилмором и страшно от мысли, что все сделанное ими окажется напрасным…
«Почему ничего не происходит?» – спрашивала она богов, чьи имена были высечены на алтарях, а дары разделены между присутствующими.
В ответ ярко вспыхнули осветительные кристаллы, заливая пещеру слепящим светом. Послышался резкий звук, словно лопнула туго натянутая струна.
Сгусток тьмы вырвался из открытого рта Бобби. Поднялся к потолку. На несколько мгновений растекся туманом под сводами, потянулся к выходу, заставив сердца наблюдавших за ним взволнованно замереть… Но вновь сгустился, скрутился маленьким черным смерчем, заметался по пещере и завис над погруженной в каменную чашу костью. Где-то на границе слуха раздался тягостный стон, переходящий в протяжный вой, и черную воронку всосало в позвонок…
– Заливай! – скомандовал Вершитель.
Шутник сгреб с пола столовое серебро и поднял над выемкой. Отзвуки алхимических заклинаний разлетелись по храму горячими искрами. Руки Тэйта налились изнутри голубоватым сиянием, и расплавившееся в них серебро закапало на кость, окончательно заглушив стенания пойманного в ловушку духа.
Пэт завороженно наблюдала за падением тяжелых светящихся капель, пока окрик отца не вывел ее из оцепенения:
– Пэтси, время! Пора вытаскивать Бобби!
Она растерялась. Посмотрела в мертвое, застывшее лицо Малыша.
Вытаскивать? Как?
– Коза Дикона!
Коза? При чем тут коза?
Память не спешила подбрасывать подсказку, но, увидев, что отец уже растянул Бобби на полу и уперся ладонями ему в грудь, Пэт вспомнила.
Быстро опустилась на колени, положила ладонь на остывающий лоб Малыша, запрокидывая назад его голову. Пальцами второй руки надавила на подбородок, проверила, не запал ли язык. Сделала глубокий вдох и, зажав Бобби нос, выдохнула ему в рот собранный воздух, одновременно с тем чувствуя, как неподвижное пока тело наполняется живительной силой целительских чар. Еще одно вдувание, и перерыв, пока доктор Эммет, избранник Мэйтина-Вершителя, не полагаясь на одну только магию, пытается резкими нажатиями запустить сердце и легкие…
Как долго Бобби не дышит? Минуту? Две? Три?
Сколько раз пришлось вдувать в него воздух, заставляя мускулистую грудь едва заметно вздыматься?
Пэт не знала, не считала и снова боялась, что у них ничего не выйдет.
Можно заставить сердце биться, но можно ли вернуть душу, если задолго до остановки сердца ее изгнал из тела самозванец?
В одном Пэт была уверена: нельзя сдаваться, пока есть хоть маленькая надежда.
Лишь когда Бобби сипло закашлялся и наконец задышал, когда открыл глаза и по одному его взгляду стало понятно, что это – точно Малыш Бобби, а никакой не темный дух, она не выдержала и дала волю слезам.
– Ну хватит, хватит. – Отец тяжело опустился на пол рядом с ней и ласково потрепал по плечу. – Хорошо же все. И впредь так будет.
Пока они были в пещере, на небо вернулось солнце, но лишь затем, чтобы тут же спрятаться за дальние хребты, оставив в лиловых облаках прощальные багряные росчерки. У подножия гор сгустились сумерки.
Скоро совсем стемнеет, но Тэйт не беспокоился по этому поводу. Главное, они справились. Смогли победить темного духа и избежать новых смертей. Безымянный гоблинский шаман снова заперт в храме-ловушке, а Бобби вышел из него на своих двоих, пусть и не без посторонней помощи. Остальное – не так важно, разберутся как-нибудь.
Тэйт оставил Малыша с доком и Тедом и подошел к устроившейся в сторонке Пэт. Присел рядом с ней на траву.
– Насыщенный денек выдался, да?
– Угу. – Она устало уронила голову ему на плечо. – Значит, заклинание, которым ты зарядил револьвер, было не смертельное?
– Как посмотреть. Сердце остановилось же, и можно было его обратно не запускать… Или не получилось бы.
– У отца? – переспросила Пэт таким тоном, словно он сморозил откровенную глупость. – У него не могло не получиться. Целителей, как он, по пальцам пересчитать можно. В свое время его в лучшие клиники Арлона на работу приглашали. Я уже родилась, а письма все еще приходили…
– Но он остался тут.
– Я же говорила: Рассель – это болото. Одни бегут из него, других оно затягивает. Отец никогда отсюда не уедет. Здесь он чувствует себя нужным. Его ценят, уважают. Тут все его пациенты. Фло. Мамина могила…
Разговор свернул к невеселым темам. У Тэйта не было желания их поддерживать.
– А что там с козой Дикона? – спросил он, отвлекая Пэт от грустных рассуждений.
– Давняя история. – Она завозилась, устраивая голову поудобнее. – Мне лет двенадцать было. Дикон тогда козу завел. Видимо, горную. Прыгучая тварь была и наглая – ужас… У Дикона по поленнице на курятник запрыгивала, потом к нам через забор. Огород вытаптывала. Один раз белье с веревки сжевала… В общем, сеяла хаос и разрушения. Но Дикон в ней души не чаял. Отец говорил, это потому, что они родня: бороды у них одинаковые… А один раз подловил эту заразу в тот самый момент, когда она уже на забор забралась и собиралась к нам перепрыгнуть. Хотел магией шугануть и не рассчитал, слишком сильный разряд вышел. Ну, она и упала замертво к нам во двор… Дикон не простил бы. Да и жалко эту дуру было. Пришлось откачивать. Я как раз рядом вертелась, вот мы с отцом вдвоем и… Откачали, в общем. И к Дикону во двор перекинули. К нам она после того случая больше не лазила.
Тэйт насмешливо хмыкнул:
– Хочешь сказать, ты делала искусственное дыхание козе? Вот прям как Бобби сегодня? Хм… Рот в рот?
В отместку госпожа профессор ущипнула его за бок. Но не сильно.
– Это не самое мое любимое воспоминание, – призналась с улыбкой. – Но да, было дело. А опыт – всегда опыт. Пригодилось, как видишь. Я только одного не пойму… Почему у нас получилось? Шаман так уверенно говорил о своем бессмертии, о том, что выполнил все условия. О новой жизни.
Тэйт нахмурился. Ему тоже не давал покоя этот вопрос и мысли о Джил. Пусть даже она ничего не поняла и уверена, что была в амбаре с Бобби, как произошедшее отразится на ней? Разве что темный ошибся и переоценил последствия их союза…
– Шаман… Пфе! – Доктор Эммет, видимо давно уже прислушивавшийся к их разговору, подошел, хитро ухмыляясь. – Недалекий какой-то шаман, скажу я вам. Что дитя малое, чес-слово. Хотя у нас тут, в Расселе, даже малолетки знают, что дети не после свадьбы появляются, а независимо… а то и вопреки…
– О чем вы, док?
– Я о том… – Он понизил голос и обернулся через плечо на сидящего в стороне Бобби. – О том, что новой жизни, которую этот дух неумный в Джил рассмотрел, уже третья неделя пошла. И стало быть, никакие возрожденные шаманы отношения к данному обстоятельству не имеют.
– Но… – Пэт встрепенулась. Тоже бросила взгляд на Бобби.
– Тсс! – Док подмигнул ей и приложил палец к губам. – Мы с ней тогда у Фло поговорили. Джил просила пока никому не рассказывать, ни Бобби, ни Джиму. Но нелишняя оказалась информация, да?
Он снова подмигнул, теперь уже Тэйту, и тот широко улыбнулся в ответ. Еще неделю назад он и не задумывался, насколько умен и проницателен провинциальный целитель Льюис Эммет и сколько тайн, в том числе и чужих, ему известно. Но Мэйтин-Вершитель точно знал, кому доверить свой дар.
– Нелишняя, – тихонько рассмеялась Патрисия. – Получается, все наши усилия пошли бы прахом, если бы Бобби был пай-мальчиком и стал дожидаться свадьбы? Хоть монографию пиши: «Решающая роль добрачных связей в борьбе со злыми духами».
– Да уж, – поддержал Тэйт. – Борьба со злыми духами тут же предстала в новом свете. Я даже не прочь еще раз поучаствовать.
– Это вы уже между собой обсуждайте. – Доктор Эммет махнул рукой и побрел обратно к Бобби и Теду Гилмору, не обращая внимания на случившийся у его дочери приступ внезапного кашля.
– Не того назвали боги Шутником, – пробормотал ему вслед Тэйт. – Но знаешь, мы…
Пэт перестала кашлять. Затихла. Вскинула на него взгляд. В какой-то миг ее лицо оказалось так близко, что даже в сумерках получилось рассмотреть слипшиеся от пыли и слез ресницы и мелкие трещинки на пересохших губах.
– …мы забыли Роско в пещере, – закончила она шепотом.
«И демоны с ним!» – хотел сказать Тэйт, но вспомнил о недостроенной железнодорожной ветке, рудниках и будущем заводе. Да и пещера – темница для одного.
Пришлось вызволять лишнего пленника.
В первые минуты после освобождения Роско вел себя так тихо, что можно было подумать, будто все пережитое и увиденное сегодня произвело на него глубокое впечатление и заставило измениться. Но, наверное, это был бы слишком сказочный финал, из тех, что подходят для романа, но, к сожалению, редко случаются в реальности. Поняв, что его жизни и свободе ничто больше не угрожает, а окружающие его люди слишком устали, чтобы вступать в словесную перепалку, Роско тут же стал самим собой и в привычной ему манере, размахивая руками и топая ногами, принялся сыпать проклятиями и угрозами. Тэйта и Теда Гилмора он в течение экспрессивного монолога уволил как минимум трижды, дважды подал на всех присутствующих в суд и один раз, под самый конец речи, со злобным шипением пригрозил обратиться к неким людям, которые решают такие вопросы и без судебных разб