Глядя на тощего Линь Вэйдуна, Хуан Инъу и Вэй Цзюньхун замотали головами.
— Ну, вот и правильно! Сколько раз мне уже приходилось оправдываться, что мы с Линь Вэйвэнем не братья и даже не родственники, просто имена похожи. Более того, сам Линь, когда был еще жив, хотел, чтобы мы побратались, и сын его — сейчас он председатель правления — тоже хотел называть меня дядей, но я не согласился. Я проверял, в нашем уезде проживают четыреста шестнадцать Линь Вэйвэней и четыреста девяносто семь Линь Вэйдунов, поэтому вы можете быть совершенно спокойны!
Хуан Инъу и Вэй Цзюньхун сконфуженно рассмеялись.
— В Гуанси много моих полных тезок — как мужчин, так и женщин, — сказал Хуан Инъу.
Вэй Цзюньхун добавил:
— А моя фамилия Вэй, но ни к Вэй Боцюню[31], ни к Вэй Гоцину[32] я не имею никакого отношения.
— Вот и хорошо, вы тем более можете быть спокойны. Все полицейские — одна семья, все выполняем одни обязанности. Что касается подозрений в отношении Линь Вэйвэня и торговли наркотиками, мы поможем вам и готовы всецело содействовать в сборе доказательств.
Затем заместитель начальника Линь вызвал к себе главу отдела по борьбе с наркотиками — худого смуглого мужчину в футболке и шортах, казавшегося беспечным и безалаберным.
— Это Ма Цянькуань, иероглифы «ма» и «цянь», как в слове «мяцяньцзу» — это скороход, бегущий перед конем высокопоставленной особы, слуга, а «куань» означает «широкий, просторный», — представил вошедшего замначальника. — Вы не смотрите, что он такой тощий, смуглый и выглядит как хулиган. Наркополицейский и должен быть таким, ведь они ловят рыбку в мутной воде. Тут красавчики не подойдут, — Линь посмотрел на Вэй Цзюньхуна. — Я не о вас говорю.
— Я сейчас ненавижу себя за то, что у меня такая внешность, — ответил Вэй Цзюньхун.
— Сяо Ма несколько раз работал под прикрытием, получил немало наград и недавно его повысили до начальника отдела по борьбе с наркотиками, — сказал замначальника Линь.
Хуан Инъу и Вэй Цзюньхун подошли к Ма Цянькуаню, чтобы пожать руки и представиться. Когда один представлялся, второй его дополнял. Например, когда Вэй Цзюньхун назвал свое имя, Хуан Инъу тут же добавил: «Он выпускник университета общественной безопасности КНР».
Глаза Ма Цянькуаня сверкнули, и он спросил Вэй Цзюньхуна:
— Какого года?
— Две тысячи одиннадцатого.
— А я — две тысячи седьмого!
— Значит, когда вы заканчивали, я как раз в тот год поступил. Я учился по специальности «Уголовное дело и следствие», а вы?
— И я тоже! Куратором нашей группы был Ло Фэй.
Вэй Цзюньхун вздрогнул.
— И у нас он был куратором!
Только что уже знакомившиеся полицейские снова пожали друг другу руки, да так сильно, что рукопожатие едва не переросло в объятия.
— Ну вот, совсем другое дело, все-таки когда однокашники встречаются, атмосфера становится более дружественной, — произнес замначальника Линь.
Хуан Инъу добавил:
— Это наркотики сдружили их.
Все четверо рассмеялись.
В такой спокойной и непринужденной обстановке они начали обсуждать план расследования. План составляли Вэй Цзюньхун и Ма Цянькуань, выпускники Университета общественной безопасности, а утверждали его два замначальника управлений Хуан Инъу и Линь Вэйдун. Глядя на то, как оригинально мыслят, какие хитроумные приемы придумывают и всесторонне вникают в суть дела их подчиненные, их начальники Хуан и Линь невольно поглядывали друг на друга в некоторой растерянности, как бы признавая, что они уже постарели.
В сопровождении Ма Цянькуаня Хуан Инъу и Вэй Цзюньхун прибыли по адресу: поселок Хомай, деревня Саньбин, волость Цзяхэ. Они прикинулись туристами, чтобы попасть в этот богатый поселок. Элитные автомобили, выезжавшие из роскошных вилл, напоминали разодетых в бриллианты дам высшего общества, отправляющихся на банкет или возвращающихся с него. По сравнению с ними путешественники на трех велосипедах, покрытые пылью с ног до головы, напоминали бездомных псов, скитающихся на чужбине.
На самом деле, они приехали лишь провести беглый осмотр на местности, чтобы понять, где рос Линь Вэйвэнь, какая почва его взрастила так, что он смог из чаевода превратиться в богатого предпринимателя или даже наркобарона.
Поселок находился в обрамлении гор, рядом с рекой и чайными плантациями, и был похож на кусок кровавой яшмы[33] с его окруженными зеленью домами с ярко-красными черепичными крышами.
Ма Цянькуань был здесь не в первый раз, этот неприлично богатый поселок уже привлекал его внимание, он подозревал, что его богатство связано с торговлей наркотиками, но доказательств тому не было. Люди здесь были умные, они бы не опустились до того, чтобы изготавливать и продавать наркотики прямо у себя дома; они покидали родные края, там богатели, а потом уже с деньгами возвращались домой. Линь Вэйвэнь, должно быть, был главным представителем такого типа людей. Он был душой поселка, его королем. Сейчас можно только догадываться или предполагать, что он, возможно, был первым, кто разбогател и показал односельчанам путь, как можно зарабатывать на чужбине торговлей наркотиками, и создал это чудо — поселок Хомай.
Вот только король этого чуда уже умер, его душа и прах вернулись в родные края. На самом южном склоне горы Хуан Вэй и Ма издалека увидели строящуюся гробницу: грохотали подъемный кран и экскаватор, переворачивая землю и деревья, к месту стройки приближалась машина с мрамором. Судя по уже видимому каркасу, здание напоминало масштабом императорские гробницы. Несомненно, это было место захоронения Линь Вэйвэня.
Трое полицейских не стали приближаться к строящейся гробнице и не углублялись в сам поселок, они всего лишь задержались в магазинчике на окраине, чтобы купить воды. Затем они открыли карту в телефоне, якобы чтобы спросить у продавщицы, как проехать в следующую деревню, а потом уехали.
Они проехали больше километра, как вдруг Вэй Цзюньхун внезапно сказал, что забыл свой бумажник в магазине, ведь за воду расплачивался он.
Вернувшись в одиночку в магазин, он купил две пачки самых лучших сигарет и спросил продавщицу:
— Тетушка, можно узнать про одного человека? Где находится дом Лун Мин?
Продавщица покачала головой. Тогда Вэй Цзюньхун достал мобильник и показал ей фотографию:
— Это она. Ее зовут Лун Мин, моя однокурсница. Ее дом здесь, в поселке Хомай.
Тетушка снова покачала головой:
— Не знаю. У нас в поселке нет таких. И никого по фамилии Лун.
— Вы уверены?
— Этой девушке на вид чуть больше двадцати. Я вышла замуж и приехала сюда более сорока лет назад. Если бы она жила здесь, то я бы ее узнала.
Вэй Цзюньхун медленно, словно на раненого быка, взобрался на велосипед. Как раковая опухоль в его мозгу рос клубок подозрений — Лун Мин не из этих мест, тогда почему именно оно значится в свидетельстве о рождении? Если ее свидетельство фальшивое, то кто она? И откуда?
Хуан Инъу и Ма Цянькуаню пришлось ждать, когда приедет Вэй Цзюньхун. Вернувшись, он им сказал, что, когда нашел бумажник, еще долго сидел в туалете, так как у него что-то не то с желудком. Естественно, ни Хуан, ни Ма ничего не заподозрили и не упрекали Вэй Цзюньхуна. Полицейские часто не могут разоблачить ложь, это нормально, тем более, когда эта ложь исходит от их коллеги-полицейского. Ма Цянькуань посмотрел на часы:
— Уже поздно, я хочу угостить вас на прощанье до вашего отъезда.
В Пинси он пригласил Хуан Инъу и Вэй Цзюньхуна попробовать традиционное для этих мест блюдо — суп с рисовыми гренками и креветочной скорлупой. Хуан Инъу ел с большим аппетитом, ему до слез все понравилось. А вот у Вэй Цзюньхуна вообще не было аппетита, словно у него и правда было расстройство желудка. Ма Цянькуань сказал, глядя на товарища, с которым познакомился два дня назад:
— Давай я куплю тебе лекарство?
— Не нужно, — отказался Вэй Цзюньхун.
— Цзюньхун не ест и не пьет, потому что скучает по своей девушке, — объяснил Хуан Инъу.
— Он же всего несколько дней как уехал, а грустит, словно три года прошло?
— А знаете, кто его девушка? Красотка из нашего уезда! У них сейчас самый разгар страсти, конечно же, он сгорает от любви.
— О, ну тут я ничем помочь не могу.
Вэй Цзюньхун не хотел, чтобы в этот мучительный момент Хуан Инъу упоминал имя Лун Мин. Он поднимал стакан за стаканом за здоровье Хуана, ни капли нельзя было оставить — надо было пить до дна.
В поезде Хуан Инъу снова заговорил о Лун Мин:
— Цзюньхун, а как вы сошлись с Лун Мин? И когда это произошло?
— Начальник Хуан, если начальство должно контролировать мои отношения с девушками, то я вам отвечу.
Хуан Инъу опешил:
— Ты что? Я же по доброте душевной, а ты думаешь, что с какими-то другими целями? Тогда будем считать, что я не спрашивал.
Но Вэй Цзюньхун не собирался молчать:
— Мы сошлись, когда с Лун Мин сняли подозрение в убийстве. До этого мы никогда не встречались. Но мне кажется, что вы и начальник управления и до этого были знакомы с ней. Раз вы назвали ее красоткой нашего уезда, значит, вы ее хорошо знаете!
Красными от выпитого алкоголя глазами Хуан Инъу пристально посмотрел на Вэй Цзюньхуна:
— Ты на что намекаешь, а? Что до тебя у Лун Мин была связь со мной? И с начальником управления? Ты хочешь сказать, что мы продали акции, когда на них была самая высокая цена, а ты их купил[34]?
Вэй Цзюньхун заметил, что мужчина, сидевший рядом, обернулся на громкий голос его начальника, и поспешил миролюбиво сказать:
— Нет, начальник Хуан, я имел в виду, что раз вы давно знакомы с Лун Мин, то должны знать и откуда она родом, так?
— Из Фуцзяни, — сорвалось с языка у Хуана. — Они с Линь Вэйвэнем земляки. И я это знаю, и начальник полиции. Но о чем это может говорить? Как ты сам сказал, многие фуцзяньцы приезжают к нам и делают здесь бизнес, становятся чиновниками, преподавателями, военными. Разве можно сказать, что любой фуцзянец заодно с Линь Вэйвэнем?