— Тетушка, ваше лекарство такое действенное! Сразу эффект виден!
— Что ты дала Цзюньхуну? — спросил ее дядя.
— Таблетки Баоцзи[64], у меня только что болел живот, — ответил за тетю Вэй Цзюньхун.
Тетя была наивной, но не глупой, она понимающе улыбнулась и произнесла:
— Значит, можно садиться за стол!
Дяде, ежедневно занятому кучей важных дел, редко удавалось поесть дома, и еще реже выпадала возможность выпить вина с женой и племянником. Пили они водку «Маотай», которая хранилась в их доме десять лет. Сразу было видно уважение, которое дядя проявлял к жене и племяннику, ну или как минимум оказывал честь родственнику жены.
— Ты встречался с однокурсницей своей девушки, как вы пообщались? — спросил дядя.
— Очень хорошо, — ответил Вэй Цзюньхун.
— Я сначала искал через отдел кадров, они отправили меня в отдел образования, и лишь обратившись в управление промышленности и торговли, я смог найти однокурсницу твоей девушки.
— Спасибо, дядя.
— Как зовут однокурсницу твоей девушки? — Дядя почесал в затылке. — Что-то я подзабыл.
— Мэн Цзиньни.
— Точно, Мэн Цзиньни.
Тут в разговор вмешалась тетушка:
— Что ты все расспрашиваешь про однокурсницу, мы же так и не знаем, как зовут девушку Цзюньхуна.
— Точно! Как ее зовут? — спросил дядя.
— Ее зовут Лун Мин.
— Откуда она родом? — задала вопрос тетя.
Вэй Цзюньхун на мгновение замешкался:
— Из провинции Фуцзянь.
— Когда вы планируете пожениться? — вмешавшись в разговор, тетя словно стала играть в нем ведущую роль.
— Не знаю, еще не решили. У нас только-только все сладилось, — с легкостью сказал Вэй Цзюньхун.
— Тогда какую же радостную весть ты хотел нам сообщить?
— Когда в какую-либо организацию берут человека, его же сначала проверяют, наводят о нем справки, дядя это все прекрасно знает, — отшутился Вэй Цзюньхун. — Тем более, я собираюсь взять жену, надо быть осторожнее, обязательно следует проявить осмотрительность. Вот я и приехал пообщаться с однокурсницей моей девушки, чтобы расспросить ее.
— И то верно, — произнесла тетя. — Ты же полицейский, должен быть вдвойне осторожным.
Дядя смекнул, что Вэй Цзюньхун заговаривает зубы его жене, и пригласил его пропустить по стаканчику.
— Как работается в Цзинлине? Скоро повысят?
— Нет.
— Ты же уже четыре года работаешь, а повышения все нет! Чем вообще занимается ваш начальник управления, начальник уезда, секретарь парткома уезда? У них что, глаз нет? У меня такой замечательный племянник! — возмутилась тетушка. — Если бы знать заранее, что так будет, то не надо было и ехать в Цзинлинь, такое далекое и бедное место. Да и от Вьетнама так близко, кто знает, вдруг война начнется… Если б знать заранее, приехал бы к нам в Даянь. У тебя тут дядя, и даже если он ничего не сказал бы, кто б посмел не повысить тебя!
Дядя уставился на нее:
— Что ты понимаешь? Именно приграничные и бедные районы лучше закаляют человека, испытывают его. У Цзюньхуна великие устремления, он хочет за счет своих способностей получить награду и повышение. А если он получит повышение там, то он и дальше будет двигаться только вперед и вверх — как цветок кунжута. Если бы он работал здесь, в Даяне, то пусть бы он даже получил повышение за свои заслуги, люди все равно говорили бы, что это я ему оказываю поддержку, а для его будущего это было бы неблагоприятно.
Тетя никак не хотела смириться и собиралась возразить, как вмешался Вэй Цзюньхун:
— Тетушка, дядя прав, я считаю точно так же.
Слова племянника показались более авторитетными и заслуживающими доверия, поэтому тетя перестала спорить. Она даже забеспокоилась, не нарушило ли ее присутствие приподнятого настроения мужа и племянника и не испортило ли их оживленную беседу, тактично удалилась и пошла заниматься домашними делами.
Вэй Цзюньхун с дядей продолжили выпивать и вести почтительную беседу.
Внезапно подошла тетушка с мокрой рубашкой в руках. Она протянула ее дяде:
— Почему на твоей одежде волосы? Что это за волосы? Я уже не первый раз замечаю. Как они здесь оказались?
Дядя, который перед ужином помылся, растерянно уставился на только что снятую одежду:
— Откуда я знаю, что это за волосы? Я что, должен помнить, откуда они тут взялись? Я же каждый день бегаю туда-сюда, ужасно занят!
Тетя протянула рубашку племяннику:
— Цзюньхун, посмотри, что это за волосы? Ты же полицейский, наверняка поймешь, что это. Кому они принадлежали?
Вэй Цзюньхун пальцами снял волосок с рубашки, покрутил, внимательно изучил его, понюхал, мысленно анализируя. Время от времени спрашивал дядю, где он сегодня был. Он казался опытным и уверенным, напоминая знаменитого целителя прошлого Бяньцюэ, точно и четко проводящего осмотр больного. Наконец он хладнокровно вынес вердикт:
— Это не человеческий волос.
— А что же это? — спросила тетя.
— Это собачья шерсть.
— Собачья шерсть? Но у нас же нет собаки!
— Дядя только что сказал, что был на санэпидемстанции с проверкой.
— Ну, а в предыдущие разы? Та шерсть была откуда? Он что, ежедневно туда ходит? Он же замначальника уезда, а не начальник санэпидемстанции!
Дядя сказал:
— Кроме санэпидемстанции я, по-твоему, не хожу в другие места? На птичий рынок, например? Там вообще бардак, приходится часто ходить с проверками. Встретив знакомого, гуляющего с собакой, я разве не могу потискать ее, чтобы не прослыть высокомерным? Ну и ну! Был бы волос человеческий, ты могла бы подозревать и орать, но какие у тебя могут быть подозрения по поводу собачьей шерсти? Боишься, что племянник не узнает, что у тебя в пятьдесят лет уже климакс начался?
Тетю чуть удар не хватил, но Вэй Цзюньхун сказал:
— Дядя говорит разумные вещи. Тетушка, это действительно шерсть животного. Собачья шерсть.
И снова слова племянника показались более авторитетными и заслуживающими доверия, и тетя успокоилась. Она с опаской подошла к дяде и сконфуженно сказала:
— Я не права.
И снова ушла заниматься домашними делами.
Дядя посмотрел на племянника, который в ключевой и опасный момент встал на его сторону, и произнес:
— Цзюньхун, ты великий талант, обладаешь великой мудростью и ставишь общие интересы превыше всего, в будущем ты обязательно добьешься успеха!
— Дядя, я всего лишь устал и хочу спокойно выспаться у вас в доме.
У Вэй Цзюньхуна в доме его тети была специально выделенная для него комната. Там он разделся и приготовился спать. Тут он и обнаружил, что и на его собственной одежде была шерсть. Он подумал, что это точно шерсть собаки Мэн Цзиньни, которую он прижимал к груди. Эта тонкая шерсть такая же, как и на одежде дяди. И пахла она точно так же, потому что была она от одной собаки. На самом деле и без этой шерсти Вэй Цзюньхун смог почувствовать, что между его дядей, замначальника уезда, и Мэн Цзиньни, однокурсницей Лун Мин, были непростые отношения. Его обоняние было тоньше, чем у собаки.
Вэй Цзюньхун решил, что не будет думать об этом деле и вмешиваться тоже не станет. У него есть важный человек и важное дело, о которых надо думать, — Лун Мин и ее прошлое. После общения с Фэн Цзуцзюнем и Мэн Цзиньни он был уже практически уверен, что ее место рождения ею придумано. Она не из Фуцзяни. До поступления в институт она заработала большую сумму грязных денег, подделала место рождения и даже сменила имя, чтобы полностью переродиться и начать новую жизнь с чистого листа. А после окончания института поехала в приграничный район, разорвав все связи и контакты с учителями и однокурсниками, чтобы удалиться от мирской суеты, спокойно работать и жить. Этот вывод был очевидным. Проблемой сейчас было установить, кто же она на самом деле. Чем она занималась в те три года, когда работала до поступления? Что это были за деньги?
Уже три дня Вэй Цзюньхун не связывался с Лун Мин. Он взял мобильник, чтобы отправить ей СМС, спросить, как она. Но его палец так и не коснулся клавиатуры на экране телефона. Его рукам было больно, они болели вместе с сердцем.
Глава 9. Идентификация личности
При взгляде на величественные горы Хуаин Вэй Цзюньхун не чувствовал того благоговения, какое обычно испытывают все туристы, приезжающие сюда, хотя героев и героинь, родившихся здесь, он почитал еще с детства, когда прочитал известный роман «Красный утес». Но сейчас его помыслы были сосредоточены не на тетушке с двумя пистолетами и ее соратниках, он приехал не ради них. Вэй Цзюньхуну сейчас важнее было выяснить настоящую личность и происхождение Лун Мин, а не поклоняться героям и горе, связанной с их именами.
Однажды в разговоре с Мэн Цзиньни Лун Мин упоминала горы Хуаин, но при этом отрицала, что она из Сычуани. Еще Вэй Цзюньхун вспомнил, как однажды во время еды он нечаянно ляпнул «Девушки из Сычуани обожают острое!», и Лун Мин сказала, что она не из Сычуани. Это отрицание показывало, что тема для нее болезненная или даже запретная, будто ее укололи в самое больное место. Сейчас уже точно можно сказать, что она лжет, говоря о своей родине. Значит, она, возможно, как раз родом из Сычуани, что она сама отрицает, и жила в горах Хуаин.
Если предположение Вэй Цзюньхуна или направление расследования верное, то истина должна скрываться в этих горных хребтах, тянущихся друг за другом.
Однокурсник Вэй Цзюньхуна по имени Тан Гуань, работавший в Сычуаньском департаменте полиции, на собственной машине повез его в уезд Линьшуй, располагавшийся в горах Хуаин. В том, что коллега и однокурсник вызвался помочь, Вэй увидел хороший знак.
Еще до того как Вэй Цзюньхун принял решение приехать в Сычуань, он созвонился с Тан Гуанем и сказал своему однокурснику, сыну высокопоставленных родителей:
— Старина Тан, мне нужно в Сычуань по личному делу, можешь мне помочь?
— Вэй Цзюньхун, ну ты и хрен! Столько лет прошло после окончания института, а ты мне звонишь только по делу! Что случилось?