Дольше, чем Рим будет господствовать над Альбой,
Останется в памяти людей Рим и тот пример,
Который он подаст или не подаст людям.
То и другое надо взвешивать на весах торговца,
Четко различая вину и заслугу
Неделимого свершителя разных деяний,
Опасаясь нечистой истины или не опасаясь,
Ибо пример, поданный наполовину, – не пример,
То, что не совершено до конца,
Влекомое вспять па поводу у времени, обращается в ничто
И лавровый венок был снят с чела победителя,
И один из римлян склонился
Перед трупом и сказал:
Позволь разжать твою бесчувственную руку, победитель,
И вынуть из нее меч –
Он понадобится Риму.
А другой римлянин плюнул на труп и сказал:
Убийца, отдай меч.
И меч был вынут из руки победителя.
А так как судорога смерти свела его пальцы
И они сомкнулись вокруг рукояти,
Пришлось сломать их,
Чтобы Гораций выпустил из руки меч,
Которым он убивал ради Рима и один раз
Убил не ради Рима,
Который он один лишний раз обагрил кровью.
Они вынули из руки Горация меч,
Чтобы другие могли сражаться мечом,
Который он поднимал за правое дело,
А один раз употребил во зло.
И труп убийцы, разъятый топором палача,
Был брошен собакам, дабы они
Разорвали его и ничего не осталось бы
От того, кто убил человека
Без необходимости, или почти ничего.
И один из римлян спросил других:
Как следует называть Горация перед потомками?
И народ отвечал в один голос:
Его следует называть победителем Альбы,
Его следует называть убийцей своей сестры,
На одном дыхании упоминая его вину и его заслугу.
И тот, кто упомянет его вину, забыв о заслуге,
Пусть живет с собаками, как пес.
И тот, кто упомянет его заслугу, забыв о вине,
Пусть тоже живет с собаками.
И если кто назовет его вину в одно время,
А заслугу назовет в другое время,
Говоря разное в разное время
Или говоря разное для разных ушей,
Тому следует вырвать язык.
Ибо слова должны оставаться чистыми.
Можно сломать меч и сломить человека. Но слова
Неудержимо падают в суету мира,
Делая вещи узнаваемыми или неузнаваемыми.
А неузнаваемое смертельно для человека.
И так, не опасаясь нечистой правды,
В ожидании врага они первые подали пример
Чистого разделения вины и заслуги
И не скрыли ни того, ни другого,
И дурной осадок не поднялся наверх
В неудержимом изменении.
Они свершили суд без страха и упрека
И снова вернулись каждый к своему труду,
Взялись за плуг, молот, серп, грифель,
Готовые в любую минуту взяться за меч.