Животные всегда едят в одиночестве — это часть их животности. Если пес получит кусок хлеба, он немедлен-но убежит куда-нибудь в угол. Ему не нравится, чтобы еще кто-нибудь был там, ведь этот другой может забрать у него хлеб. Он боится, он полон страха; он ест — но ест в одиночестве. Ни одно животное не делится, делить с дру-гими — совершенно человеческое качество. А если вы попытаетесь проникнуть в бессознательное, вы всегда най-дете там прячущееся животное.
Вы тоже не любите есть с людьми, вам нравится есть самому. Посмотрите на брамина, путешествующего в по-езде: он повернется ко всем спиной, если ест. Это похоже на животных, он никого не пригласит. Мусульманин пригласит других, христианин будет рад поделиться, но не индуист. Индуисты утратили одну великую вещь: чув-ство объединенности и стремление поделиться. А когда вы делите пищу, вы становитесь братьями. Почему вы брат кому-то? Потому, что делили одно молоко. Что еще делает вас братом кому-то? Вы делите одну и ту же грудь, вы делите одну и ту же пищу от одной и той же матери, мать — это первая пища.
Когда вы делите пищу, вы становитесь братьями, и когда вы делите пищу, вы не боитесь другого: возникает общность. У индуистов есть общество, но нет чувства общности. Мусульмане и христиане более ориентированы на общность, потому что они могут делиться пищей. А пища — самое основное в жизни, все от нее зависят, вы без нее умрете. Делиться пищей значит — делиться жизнью. А Иисус поднял это до статуса молитвы: вы должны есть не сами, вы должны быть вместе, когда едите. Это — превосхождение животности в вас.
В последний вечер, когда Иисус должен был оставить своих учеников и друзей, он собрал их на последний Ужин. Даже перед смертью он должен был поделиться.
Пища также и символ любви. Наблюдали ли вы, почему вы любите свою мать? Почему между матерью и ре-бенком такая большая любовь? Потому, что мать — первая пища: ребенок ее ест, мать — его питание, ребенок осознает мать сначала не как источник любви, а как источник пищи. Позднее, когда его осознавание растет, то-гда он вновь и вновь будет чувствовать любовь к матери.
Сначала пища, — любовь следует за ней. И пища ассоциируется с лю¬бовью, потому что они исходят из одного источника. Вот почему, если вы идете в дом, и там вам не предлагают пищи, вы чувствуете себя неловко: они от-страняют вас, они не дают вам своей любви, они не гостеприимны. Если они предлагают вам пищу, они могут быть бедны, у них мало что есть, но они предлагают то, что имеют — вы чувствуете, что все в порядке, вас хоро-шо приняли, они разделили с вами пищу, а пища — это любовь.
Когда женщина любит мужчину, ей нравится готовить ему пищу. Ей нравится этим услужить, ей нравится ви-деть, как он ест. И если ей не позволяют это делать, она почувствует беспокойство, потому что любовь течет че-рез пищу. Любовь невидима, ей нужен какой-нибудь видимый образ. И качество пищи немедленно меняется: пи-ща, приготовленная любящей вас женщиной, имеет другое качество. Это качество не может быть проанализиро-вано химиками, но оно есть.
Если мужчина рассержен, или женщина настроена против вас и ненавидит вас, и готовит вам пищу, она почти отравлена, потому что у гнева, ненависти, ревности — в крови яд. У них есть собственное излучение, и оно попа-дает через руки в пищу. Если женщина действительно вас нена¬видит и готовит вам пищу, она может вас даже убить, не зная того, — и никакой суд не сможет ее обвинить. Очень опасно жить с женщиной, готовящей вам пи-щу и ненавидящей вас; это медленное отравление. Но если женщина любит вас, она через пищу дает вам любовь. Она через пищу приближается к вам.
Пища — самое основное. Ею можно поделиться, и через это деление вы можете выйти за свою животность, можете стать человеком. Индуисты — одно из самых старых обществ и одно из самых негуманных лишь потому, что они никогда не были связаны с делением. Наоборот, они создали массу препятствий, чтобы не делиться: бра-мин не может есть с шудрой, с вайшьей — вообще с более низкой кастой, а если вы не можете есть с дру¬гим, вы отрицаете другого как человека. Если вы не можете с кем-то есть, это показывает, что вы думаете о себе, как о самом высшем, а о нем, как о самом низшем, разделение есть. Это разделение — самое негуманное.
Иисус основал свою религию на способности и необходимости делиться с другими. Он много раз говорит о Бо-ге, приглашающем вас на ужин. Ужин — это наслаждение, прямое наслаждение бытием, телом; наслаждение пи-щей и забвение всего — это благодарность Богу.
Он пришел к первому и сказал ему: «Мой господин приглашает тебя». Он сказал: «У меня есть некие претен-зии к купцам, они придут ко мне вечером, я пойду и отдам им свои распоряжения; я отказываюсь от ужина».
«Он пошел к другому, и также сказал ему: „Мой господин приглашает тебя“.
Он сказал ему: «Я купил дом, и они пригласили меня днем. У меня не будет времени».
У бизнесмена никогда нет времени для себя: нет времени, чтобы наслаждаться, чтобы медитировать, чтобы любить. Он всегда спешит. Амбиции настолько лихорадят его, что у него нет времени ни на что. Если вы амби-циозны, у вас нет времени, если же вы не амбициозны — перед вами — вечность. У неамбициозного человека масса времени, чтобы наслаждаться, и танцевать, и петь, вы не можете этого постичь. У амбициозного человека нет времени даже для любви, так как всегда есть будущее, банковский счет, деньги, которые он может получить, если использовать это время. Бизнесмену даже снится только бизнес.
«Он пошел к другому и сказал: — „Мой господин приглашает тебя“.
Человек сказал ему: «Мой друг будет праздновать свадьбу, и я устраиваю ужин, я не смогу прийти. Я отказы-ваюсь от ужина».
Он пошел к другому, и сказал ему: «Мой господин приглашает тебя».
Он сказал ему: «Я купил деревню, я иду собирать налог. Я не смогу прийти, я отказываюсь».
Они все заняты, у них нет времени. Вы тоже заняты? Тогда вы бизнесмен. Или вы можете потратить немного времени, помедитировать, просто быть здесь и сейчас, петь и танцевать; или ничего не делать, просто полежать под деревом и насладиться бытием? Выглядит глупо? Тогда вы бизнесмен, тогда вы нерелигиозны. Но если вы чувствуете, что это полно смысла, важно — просто быть, без всякого дела, никак не занятым ничем, тогда вы — религиозный человек.
Помните, разуму нужно занятие, постоянное занятие, иначе разум не сможет существовать без занятия.
Вы, должно быть, слышали такую историю: однажды случилось так, что человек оживил призрака, гения. Ге-ний сказал: «Есть лишь одно условие: мне нужна постоянная работа. Если ты можешь предоставить мне посто-янную работу, я буду тебе слугой. Но как только ты не предоставишь мне работу, я тебя убью».
Этот человек был бизнесменом. Он сказал: «Это то, чего я хочу! У меня сотня слуг, но все ленивые, никто не хочет работать. Это отличное условие, оно мне по нраву. Я дам тебе столько работы, что ты даже не будешь успе-вать справляться!»
Он не сознавал, что говорит и что происходит. Счастливый, он пришел домой. Он рассказал гению о многих неудовлетворенных желаниях, скопившихся за долгие годы. Через минуту все было кончено, и гений вернулся и сказал: «Теперь дай мне другую работу». Тут человек испугался, откуда взять еще работу? Даже он, бизнесмен, не мог ее найти! Он дал еще какую-то работу, гений вернулся назад.
К утру, бизнесмен был в опасности. Он побежал к суфийскому святому и спросил: «Что делать? Этот гений убьет меня — он уже сделал все, о чем только я мог подумать!»
Суфий был математиком. Он сказал: «Иди и предложи ему решить задачу о квадратуре круга. Дай ему что-нибудь невозможное для выполнения».
И бизнесмен уже давно умер, но гений все еще пытается, он все еще занят.
У бизнесмена такой гений внутри, и все желания — невозможны. Не только квадратура круга невозможна, не-возможна и квадратура желания. Все желания невозможны. Таким же является и условие разума: «Дай мне рабо-ту, не оставляй меня пустым!» Не то, чтобы разум убил вас, но разум может убить ваше эго, если не дать ему ни-какой работы. Когда он работает, вы нечто делаете, вы чувствуете себя хорошо, вы кто-то. Когда вы ничего не делаете, теряется ваша идентичность, вы — никто.
Совсем недавно я читал книгу о движении Хари Кришна. Название книги — «Мир Хари Кришны». Женщина-автор пишет в ней о докторе С. Радхакришнане, бывшем президенте Индии, как о покойном докторе Радхакриш-нане, ведь когда политик вышел из этой игры, он уже «покойный». Она, может, не знала, что он жив, потому что газеты вдруг забывают о человеке, который в отставке. Где теперь Никсон? Забыт! Где Гири? Забыт, брошен в мусорный ящик, никому до него нет дела. Только когда они умирают, в газетах появляется несколько строк. Вот почему каждый вцепляется в работу, никто не хочет уходить на пенсию, ведь где идентичность пенсионера? Вы были кем-то, теперь вы стали никем.
У гения разума есть условие: «Если ты дашь мне работу, я дам тебе эго, ты будешь кем-то. Если ты прекра-тишь давать мне работу, ты будешь никем. Помни, если я пуст, ты тоже пуст, ты существуешь вместе со мной». Бизнесмен — последователь разума. Он продолжает давать работу, эго усиливается, но душа потеряна. Это — самоубийство, но очень тонкое.
Если вы можете существовать хоть на мгновение без работы, но остаетесь благодарным Богу, если вы можете быть никем и оставаться благодарным бытию, тогда вы — религиозный человек. Тогда ваша ценность — не из того, что вы делаете, не из вашего делания, ваша ценность исходит из вашего бытия. Тогда ваша ценность — не в банке, она — в вас. Тогда вы действительно ценны. Мир может этого не замечать, мир замечает бизнесменов. Мир может вас полностью забыть. Вы можете проходить по улице, и никто не поздоровается с вами. Никто на вас не посмотрит, такое возможно. Работа, которую вы делаете — вот что важно. Если работы нет, вас больше в мире нет — вы стали ничтожеством.
Но если вы можете быть счастливы, становясь ничтожеством, вы стали саньясином, вы вошли в мир Божест-венного. Теперь вы можете наслаждаться красотой, полной луной, зеленью деревьев и рябью на озере. Теперь вы можете наслаждаться всем, все открыто и приглашает вас. Приглашение всегда есть, но у вас нет времени обра-тить на него внимание. Вы вс