Я решительно нажимаю на кнопку звонка и почему-то вспоминаю серьезное лицо Ильи, колючие глаза и твердые губы, в которых не было и капли насмешки. Так ли уж я честна в своей оценке происходящего к парню? Что он подумал обо мне вчера? Помнится, в какой-то момент даже показалось, что он сердит. Так неужели из-за моего ответа Лизе?
Но разве мне не все равно?
За дверью шагов не слышно, я еще раз беспокою звонок и понимаю, что хозяина либо нет, либо он не намерен сегодня впускать припозднившихся гостей в свой дом. Воображение тут же рисует сумрачную гостиную, раскинутую постель и сплетенные в жарком экстазе обнаженные тела.
«К черту!» – трясу я головой, отгоняя непрошеное видение, и отступаю спиной к лестнице. – «К черту тебя, Люков! И зачем я только пришла!»
Развернувшись к лестнице, сбегаю по ступенькам пролета вниз, но внезапно останавливаюсь, словно наткнувшись на неожиданную преграду, и отнимаю от груди новогодний шар. Оглянувшись, возвращаюсь к квартире и вешаю елочное украшение на ручку двери. Вынимаю из волос шпильку и закрепляю ею тонкую серебристую веревочку, чтобы подарок нечаянно не разбился.
Не знаю, есть ли у Люкова елка, сотня подружек, замечательный секс и все остальное впридачу, пожалуй, мне все равно. Но шар от Воробышек будет!
– Эй, девушка! Как там тебя, Воробьева! Погоди!
Я перебегаю дорогу, поднимаю голову от заснеженного тротуара и смотрю на преградившего мне путь к остановке высокого и тощего темноволосого парня, выскочившего из машины-крокодила.
– Воробышек, – замечаю равнодушно, глядя в светлые, почти прозрачные глаза, оценивающе скользящие по мне. Делаю попытку обойти незнакомца, но он останавливает меня, удержав за локоть. – Мы разве знакомы?
Парень нервно передергивает плечами и ежится. Отвечает, диковато оглянувшись, сунув руку сначала в карман дорогой куртки, а затем в карман растянутых на коленях джинсов:
– Уже да. Не заметила?
– Нет, – холодно отвечаю, возвращая оценивающий взгляд. – Я вообще отличаюсь редкой невнимательностью.
Незнакомец недоверчиво хмыкает и нетерпеливо почесывает висок. Продолжает рассматривать меня самым наглым образом.
– Так что вы хотели от меня? – не выдерживаю, отдергивая локоть. – Я спешу.
Парень нервно закусывает губу и морщит лоб. Говорит со странным выражением нетерпения во взгляде:
– Узнать хотел. Ты вроде девчонка Илюхи будешь? Или как?
Вот так вопрос! Я внимательно смотрю на незнакомца, отмечая про себя его внутреннее напряжение и убегающий в сторону взгляд. Странный он какой-то, никогда не видела его раньше.
– Скорее «или как», – осторожно отвечаю, поправляя очки. – Хотя не понимаю, каким боком это касается вас.
– А и не надо соображать, детка, – грубо отвечает он. – Твое дело маленькое, сказать «да» или «нет».
– Обойдешься! – неожиданно сердито отвечаю, отступая в сторону с намерением обойти грубияна. Он не нравится мне, понимаю я. Он значительно старше, чем хочет казаться, вызывающе дорого одет в пафосные шмотки и мутный как лужа в барабанящий по ней дождь.
– Ну-ну, девочка, тшш, куда разбежалась! – снова останавливает меня парень, бесцеремонно обнимая за плечи. – Чего нахохлилась? – спрашивает, заглядывая в лицо и прижимая к себе. – Не съем я тебя. Нравится юлить? Зря. Мы тебя от самой общаги ведем. Видели – знаем, не отвертишься.
Я решительно сбрасываю с себя мужские руки и выпутываюсь из непрошеных объятий.
– Еще только тронь, – честно предупреждаю, глядя в бесцветные глаза; выдирая из цепких пальцев сумку, – и я закричу. Громко и истерично. Терпеть не могу на себе чужие руки, это меня нервирует. И кто это «мы», хотелось бы знать? Кто ты вообще такой?!
«Дерганый тип, которому Крюкова грозилась пересчитать пломбы», – неожиданно всплывает в сознании, и я на всякий случай готовлюсь бежать.
Словно почувствовав мое настроение, темноволосый послушно отстраняется и кивает в сторону машины-монстра.
– Да так, подруга одна навела. Дело у меня к тебе неотложное есть. Кстати, – напускает на себя серьезный вид и протягивает руку: – Яков, брат Ильи.
Он одергивает куртку, встряхивает плечи и щурит взгляд, пока я так и щелкаю от удивления отвисшей челюстью. Неужели действительно брат Ильи? Вот это сюрприз! И почему явление брата передо мной мне кажется странным? Наверно потому, что они совершенно не похожи, решаю я. Вот разве что ростом.
– Д-двоюродный? – недоверчиво бормочу, разглядывая незнакомца. Он продолжает молча держать руку протянутой и я, решившись, вкладываю в нее свою ладонь. – Евгения. Можно Женя.
– Очень приятно, Женя, – кивает парень в ответ и слегка оскорбляется от моего вопроса. – Почему же двоюродный? Родной. Роднее некуда. Что, братец никогда не упоминал обо мне?
– Нет, – отвечаю, припоминая наши с Люковым разговоры. – Мы не настолько близки с Ильей, возможно, он не посчитал нужным.
– Жаль, – расстраивается на глазах Яков. Вновь нервно чешет лоб и висок. Странно косится за плечо на машину. – А я-то думал… Но если я ошибся и ты просто знакомая, то даже и не знаю, стоит ли тебе сообщать.
– А-а, что сообщать? – настораживаюсь я. – Постой, Яков… О каком деле ты со мной хотел поговорить? – Спрашиваю и вдруг понимаю, впиваюсь в запястье парня холодными пальцами. – Это насчет Ильи? С ним что-то случилось, да?
– Да, – печально выдыхает новонарисовавшийся брат и опускает глаза. – Случилось. Ты ведь не застала его дома?
– Н-нет.
– Несчастье на дороге прошлой ночью. Гололед, у машины отказали тормоза, есть жертвы. Да ты не вздумай бухнуться в обморок, детка! – участливо хватает меня под руку, когда я вдруг оскальзываюсь на ровном месте, пытаясь отчаянно поймать ртом непонятно куда исчезнувший из атмосферы воздух. – Жив Илюха, правда, в сознание не приходит.
– О Господи…
– Многочисленные переломы и разрыв мягких тканей, сотрясение мозга, повреждение внутренних органов… Сама понимаешь, врачи делают все возможное. Утром пришел в сознание, на каких-то пару жалких минут, и сразу же подайте ему к капельнице Воробьеву.
– Воробышек, – машинально поправляю парня, с трудом переваривая услышанное.
Надо же, Илья попал в аварию. Попал в аварию! Есть жертвы, возможно, он сам умирает от многочисленных травм, а я тем временем преспокойно сплю в теплой постели, нежась в дурманно пахнущем джемпере! Лежит без сознания, страдая от кровопотери, а я обижаюсь, думая, что он с Лизой. Обижаюсь, хотя никаких прав на него не имею!
Господи, какая же я беспросветная, глупая, бесчувственная дура!
– М-меня? – поднимаю глаза на парня, очнувшись от его встряхивания за плечо. – Но почему?
– Ну, а кого? – удивляется Яков. – У вас же с ним типа шуры-муры серьезные, так что здесь все логично.
– Нет. Мы с Ильей просто учимся в одном университете, – слабо протестую я.
– Ага, я так и понял. Ну что, поехали, что ль? – он нетерпеливо поворачивает меня к машине и подталкивает вперед. – Время не ждет!
– Куда? – хлопаю я ресницами, послушно перебирая ногами.
– В больницу, куда же еще! – удивляется Яков. – Пока мы тут с тобой лясы точим, Жень, Илюха, может, уже копыта откинул по пути на тот свет.
– Но, как же… Я знаю, что только близкие родственники могут…
– Ну как хочешь, – внезапно останавливается парень и отворачивается. Брезгливо сплевывает себе под ноги. – Я ему так и скажу, что ты отказалась.
– Нет! – поспешно качаю я головой, представляя, каково сейчас Люкову. Даже если он случайно в беспамятстве позвал меня, я не должна игнорировать его желание. – Я согласна! Поехали!
Яков ведет меня к машине и распахивает переднюю дверцу.
– Выходи! – командует кому-то, пока я неловко топчусь за его спиной. – Дальше только ножками, подруга.
– Но, Яшка! – слышится из салона недовольный женский голос. – Ты обещал!
– Давай-давай, детка! Шевелись и отчаливай! Не до тебя! Садись, Жень!
– Яков, я лучше назад, – предупреждаю я парня, обхожу распахнутую дверь и тяну за ручку задней двери черного монстра. Распахнув вход в почти пещеру, забираюсь на широкое кожаное сиденье и едва ли смотрю в спину девушке в накинутом на голову капюшоне, выбирающуюся из кабины. Все мои мысли сейчас далеко отсюда.
Парень прыгает в машину, заводит мотор и бодро срывает автомобиль с места, оставив недавнюю пассажирку позади. Рыча и плюясь из-под колес снегом, делает крутой поворот и вылетает на дорогу, отчаянно сигналя. Где-то низко в моем животе от этого стремительного виража все сжимается, но он прав, понимаю я. Нам надо спешить! В последний момент приплюснув нос к стеклу, я с удивлением узнаю в девушке, откинувшей капюшон с коротко стриженой головы, Марго из клуба. И думаю, почему-то расстроившись, что, возможно, до меня в больнице была она.
Встречный поток машин проносится рядом со скоростью свиста, машина рычит, рвет стылый асфальт и воздух, и, чем быстрее мы несемся по городу, тем яснее я осознаю, что брат Ильи как-то странно себя ведет. Он направляет на меня зеркало заднего вида, закуривает непривычно пахнущую травой сигарету и улыбается, бросая назад неуместно веселые взгляды. Насвистывает довольно под нос что-то откровенно неприличное, подмигивая светлым глазом.
– Так говоришь любовь-морковь у вас с братухой, да? Занятно, вот кукла взбесится. Новость на добрую штуку баксов! Да и ты занятная девчонка, как я посмотрю. Же-еня. Вся из себя такая ванильно-клубничная свежесть. Х-ха! Надеюсь, Боссу понравишься. То есть, доктору в больнице! – поправляется парень и тут же ударяет кулаком по клаксону на руле, бесстрашно подрезая вильнувший от него в сторону «опель». – Твою мать! Ты, задроченный ур-род! – Вновь выжимает газ, тыча испуганному водителю в окно рублено согнутую в локте руку.
Поведение Якова странно, впрочем, так же, как и слова, но я решаю не обращать на парня внимания, пока мы мчимся, явно превышая допустимую в городе скорость, в сторону известной областной клиники.