После чего встаю, достаю телефон и дважды пытаюсь дозвониться до Эльмиры.
- Эля, ты на работе? Привет. Эль, дай, пожалуйста, трубочку администратору зала. Кто сегодня, Катя?.. Кать, у меня тут произошло кое-что непредвиденное... Да нет, не ЧП, все в порядке, просто я попросить хотела. Можно, я сегодня вместо положенного графика в ночную выйду? Что? Ну, часам к одиннадцати, думаю, буду. Правда? Вот спасибо!.. Завтра? Вместе с вечерней? Ой, Кать, я не знаю... Ну-у, раз Оля на больничном, а часы пойдут по полной ставке... Да я понимаю, конечно, что ты меня выручаешь...
***
За окном темно и тихо, лишь мерно покачивается на декабрьском ветру, веющем от реки, одинокий фонарь. Недопитый кофе давно остыл, тема завтрашней контрольной разобрана по винтикам, и, к концу четвертого часа обстоятельного закапывания в мир энергии и механизмов, я уже едва замечаю твердое бедро Люкова рядом с собой. И даже несколько раз клюнув носом, нечаянно облокачиваюсь о ногу сидящего на столе парня.
Когда это повторяется вновь, и я непроизвольно зеваю, прикрыв рот ладошкой, вместо ответа послушно кивая на вопрос Ильи, он окидывает меня взглядом, захлопывает конспект и соскакивает со стола.
- Думаю, на сегодня хватит с тебя учебы, Воробышек, - говорит спокойно, - пора по домам.
И я соглашаюсь.
- Угу. Пора. Спасибо, - складываю сумку и бреду к двери. На часах без десяти минут одиннадцать вечера, мне надо спешить, но руки отчего-то вязнут в длинном шарфе, путаются в молнии и не хотят отыскивать на куртке кнопки. На плечи наваливается такая нежеланная усталость, что я вдруг удивляюсь бесконечно долгому дню, и не думающему оканчиваться с опустившимися на город сумерками. Плавно перетекающему в неизвестное завтра.
Я надеваю шапку, сапоги, вешаю на плечо сумку, подхожу к двери и гляжу на Люкова, обозначившегося в прихожей. Прошу вполне миролюбиво:
- Открой, а? Думаю, пора выпускать меня на свободу.
Парень тянет створку шкафа-купе, набрасывает на себя кожаную куртку и, присев, быстро шнурует кроссовки.
- Выходи, - распахивает передо мной входную дверь и ступает следом из квартиры. Щелкает позади замком, жмет кнопку лифта, задергивая повыше воротник.
- Люков, тебе точно со мной по пути? - задаю я мучающий меня вопрос, когда мы выходим на улицу и молча бредем вдвоем в сторону остановки.
Ветер холодный и злой, под его резкими порывами волосы Люкова, свободные от банданы, непривычно треплет и бросает во все стороны. Тонкий хлопок спортивных брюк облегает ноги. Я поджимаю губы и искоса гляжу на четко обрисованные мышцы бедер парня.
- Слушай, холодно, шел бы ты домой, а? - говорю, отчего-то чувствуя за собой вину. - До остановки ведь два шага всего.
- Правда, Илья, шел бы, - повторяю, пряча подбородок в воротник куртки и ежась, еще через пять минут, когда он упрямо замирает возле меня в ожидании автобуса. - Мне в центр на работу, а там люди крутятся круглосуточно, ты же знаешь.
- Помолчи, Воробышек, - сует он руку в карман и садится со мной в автобус. Едет, равнодушно разглядывая за окном ночной пейзаж. И уходит лишь тогда, когда я пересекаю двери супермаркета и здороваюсь с охранником, так больше ни слова и не сказав. А я смотрю ему вслед и думаю, что странный он какой-то парень - этот Люков. Закрытый, жесткий, уверенный в себе, но уж точно не безразличный, каким хочет казаться.
И не холодный, неожиданно решаю я.
***
Я еду на занятия в университет прямо с работы. От двух чашек кофе, выпитых в фойе из экспресс-автомата, ужасно колотится сердце и сводит в узел голодный желудок, но мозги проясняются и открывается взгляд. На коллоквиум по теоретической механике я захожу во вполне работоспособном состоянии, готовая честно сразиться с предметом. Первую часть коллоквиума - расчетную, я выполняю сносно, вспоминая урок Люкова и решенные вместе с ним уравнения, а вот вторая - графическая, показать схематически взаимное расположение деталей в данном механизме - заставляет меня закрыть глаза и закусить губы от бессилия.
Колька пыхтит рядом, усердно работая с циркулем; вокруг скрипят о бумагу отточенные карандаши. Голова Наташки Зотовой - одной из четырех девчонок в группе, сидящей передо мной - клонится к плечу старосты Боброва, заискивающе выдыхая на его щеку, и я, вздохнув, погружаюсь в чертеж. Жалея, что не могу вот так же нагрузить Невского, корпящего над заданием. Я коротко улыбаюсь другу, поднявшему на меня глаза, и с шепотком "все ок!" отворачиваюсь, в надежде не отвлекать парня и не искать в жизни легкого пути.
Когда остается минут двадцать до конца ленты, Колька все же милостиво вносит правки в мою безнадежную работу. Морщит лоб и разводит под партой руками: "Извини, Воробышек - это все, на что я способен!" Но этого достаточно, я устала, и мне почти плевать. Сегодня я смею надеяться на тройку, поэтому, когда звенит звонок, с легким сердцем сдаю контрольную, оставляю Кольку одного проверять свою работу и направляюсь в буфет.
***
После двух лент на большой перемене в буфете особенно многолюдно. Все столики заняты, комната полна чирикающих студентов, и я бочком протискиваюсь к длинной деревянной стойке, прибитой к стене на уровне груди. Покупаю чай - от витающего здесь запаха кофе почему-то кружится голова, - ватрушку, стелю на стойку салфетку и принимаюсь вяло жевать завтрак, отвернувшись к окну. Впереди еще одна лента, после - несколько часов долгожданного сна перед вечерней и ночной сменами, и я почти чувствую, насколько медленно, растягиваясь точно резиновые, текут минуты. Как устало слипаются глаза. Как шум вокруг сплетается в плотный узор из смеха, разговора и шагов, тяжелой шалью опускаясь на плечи. Я снимаю очки и протираю глаза...
- Привет, - поворачиваюсь на неожиданное приветствие и смотрю в смутно знакомое, худое лицо русоволосого парня.
- Привет, - отвечаю. - А мы знакомы?
- Конечно! Валера, - самоуверенно произносит парень и широко улыбается в ответ на мой озадаченный взгляд. Ставит локоть на стойку, нависая сбоку. - Помнишь, у дверей буфета? Я еще обещал прислать к тебе секретаря с визиткой, ну, типа, с красивым жестом к прекрасной даме?
- Помню, - киваю я, теряя к разговору интерес. Позади парня к стойке подходят две симпатичные девчонки из параллельной группы, и Валера тут же окидывает их заинтересованным взглядом.
- Отчего же не прислал? - спрашиваю, отворачиваясь. Что за фрукт этот Валера - понять не сложно. Отпиваю чай и жую теплую ватрушку.
- Ты ж адресок не дала! - запросто находится парень с ответом. - Может, сходим куда-нибудь вечером? - легко предлагает. - В кино, например. А хочешь - в боулинг?
Я удивляюсь.
- Что, и даже имени не спросишь? Типа, у прекрасной дамы?
- Ну, почему же, спрошу, - не теряется студент. - Хотя именные билеты в кино не нужны. Так как? - придвигается ближе.
- Извини, - я дожевываю булочку и сминаю салфетку. - Не получится.
- Что, не нравлюсь? - улыбается Валера, глядя, как я бросаю стаканчик в мусор.
- Нет, - честно отвечаю я. - Но дело не в этом.
Я отхожу от стойки и обхожу рядом стоящий столик, когда слышу за спиной ехидный смешок, брошенный мне вслед одной из девчонок:
- Да в том, в том, Сосницкий! Не сомневайся! Ей просто не нравятся такие зеленые, как ты! Она у нас с четвертым курсом на лестнице зажимается. Сама видела! С виду такая скромница, а на деле все обстоит очень даже весело! Правда, Воробышек?
Буфет вдруг затихает, а я растерянно оборачиваюсь к девчонкам и к вскинувшему в интересе светлую бровь парню.
- Что ты несешь? - спрашиваю коротко стриженую блондинку, взъерошившую волосы в жуткой укладке.
- Ты еще скажи, что нет! - хихикает девчонка. - Так что умойся, Сосницкий, и шагай к нам. Ты для нее - бледная моль.
- Это почему же? - возмущается парень. Окидывает себя критическим взглядом. - Вроде ничем Бог не обидел. Ни умом, ни телом. И кто же у нас такой яркий?
- Илья Люков, - с готовностью сообщает девчонка. - Знаешь такого?
- Да вроде, - удивляется парень. - Лорка, ты уверена?
- Уверена! Так что оцени шансы, Валерка, - смеется девушка, - и не трепыхайся. Подожди, пока птичку попользуют слегка, а потом уже и в кино приглашай. Так сказать, разогретую.
- Это правда? - Сосницкий криво усмехается и подходит ближе к девчонкам. - Если да, то я следующий! - говорит, оглядываясь на меня. - Имей это в виду, э-э, Воробышек, кажется? - подмигивает со смыслом, обнимая за плечи одну из подруг.
Это просто невероятно. Троица хихикает, студенты в любопытстве косятся на меня, а я стою, словно облитая помоями, и не знаю, что сказать. Когда из подсобки буфета выходит буфетчица Нина с полным подносом горячих хот-догов, я беру себя в руки, направляюсь, держа спину прямо, к ней за прилавок и решительно отбираю поднос. Возвращаюсь к стойке и опускаю его с хот-догами на головы изумленной троице. Слушаю с удовольствием в отчетливой тишине буфета звук упавших на пол горячих бутербродов.
- Ненормальная! С ума сошла! - взрываются криками взбешенные девушки, но вдруг странно затихают. Как и плюющий грубыми словами парень. Не обращая на них внимания, я возвращаю поднос в руки недовольной буфетчице, невозмутимо достаю из сумки кошелек и вытряхиваю из него на столик кассы весь свой небольшой аванс.
- Вот, возьмите. Сдачи не надо, - вежливо говорю женщине, пряча в сумку пустой кошелек. - Извините, - еще раз прошу, разворачиваясь к дверям...
И спотыкаюсь на месте.
У входа стоит Люков в компании Лизки Нарьяловой и знакомого мне парня по имени Стас. Вместе со всеми равнодушно смотрит на меня. Когда я подхожу к дверям, он так и продолжает стоять, загораживая путь, и мне приходится тихо, но твердо сказать в его грудь: "Пропусти", - прежде чем выйти и, минуя озадаченного Кольку, шагающего навстречу по коридору, убраться из университета.